Восток. Запад. Цивилизация - Лесина Екатерина

– Чем?

– Чем смогу. Пока не знаю. – Тори задумчиво перебирала кисточки. – Мне кажется, я смогу его узнать. Если снова увижу.

– Кого?

– Того человека в маске. Если ты опять проведешь меня…

– Нет. – Эва покачала головой. – Извини, но там и вправду опасно стало. Очень. Сегодня вот…

Она поежилась, вспомнив и белый туман, что подползал к самым ногам ее, и воронов, пытавшихся схватить. И нечто иное, такое… такое, что живет там, внизу.

– Ну и ладно, – легко согласилась Тори. – Но я действительно хочу помочь. Эти дуры… они ведь отвернулись, когда нас увидели. А потом еще шептались так громко, специально, чтобы все, кто может, слышали.

– И о чем? – Эва ощутила, как похолодели щеки. И уши. И сердце забилось быстрее, а в животе образовался плотный ком.

– О том, что тебе явно не место в обществе. И что имени не хватит, чтобы репутацию очистить. Что ни в одном приличном доме тебя не примут.

А ведь ей обещали…

Правда, стоит ли верить таким обещаниям? Теперь Эва знает наверняка.

– И еще, что на балу с тобой не станут ни разговаривать, ни танцевать, – добавила Тори. – Впрочем, подозреваю, что и со мной.

– А мама?

– Слышала, конечно. Очень расстроилась. И ушла с отцом говорить. Наверное, к лучшему, что мы в университет едем. Репутацию уже не спасти, а так хоть повеселимся.

Вот причин для веселья Эва точно не видела.

– Да ладно тебе. – Тори махнула кисточками, и разноцветные брызги полетели в стороны. – Будешь переживать еще из-за всяких дур. Лучше пойми, что это они неспроста. Это они из зависти.

– Что?

Чему завидовать?

Эве никогда и никто не завидовал. И…

– Твое личное чудовище на балу танцевало только с тобой и своей сестрицей. Ну, и с матушкой своей. И с нашей тоже. Но матери не в счет, как и сестра. Так что не упусти свой шанс! Он, конечно, страшный, но если тебе нравится…

В Эву уперся такой выразительный взгляд, что соврать не получилось.

– Нравится, – призналась она со вздохом.

– Вот! А значит, что? Значит, мы всем им покажем, кто тут с какой репутацией. Слушай, я тоже порисовать хочу. Можно?

Эва кивнула.

Отказывать сил не нашлось. Да и то – ей ведь не жаль красок. Определенно, не жаль. Но вдруг и вправду на балу они подговорят всех и бальная книжка останется пустой? Позорно. Да, один танец Эва сможет станцевать с братом. И Тори. Но… этого мало.

И все всё поймут.

И…

– Ну вот опять. – Тори стояла над белым листом, вглядываясь в него презадумчиво. – Еще ничего не случилось, а ты уже страдаешь. Так нельзя.

Наверное, нет.

– Берту надо сказать, – предложила сестра.

– И как он сможет повлиять? – Эва стиснула кулачки. За что с ней так? Она ведь ничего плохого никому не сделала.

– Во-первых, расскажет папе.

– Очень сильно поможет. Мама ему и так расскажет. Но отец никогда не вмешивается…

– Не вмешивался. Раньше. Повода не было. А так – смотри, есть Берт. Есть Диксон, он пусть и женат, но все равно сойдет за кавалера. Есть твое чудовище.

– Он не чудовище! И не факт, что его пригласят.

– Племянника императора? Не смеши. Ядом заплюют с ног до головы, это да, но пригласят всенепременно. Хотя бы потому, что чем ближе, тем оно удобнее ядом плеваться.

Сказать Эдди, чтобы не принимал приглашения?

– Итак, три уже есть. Вдобавок еще этот менталист. Сволочь, но на потанцевать сойдет. А он, между прочим, будущий герцог. И у него наверняка есть приятели, которые не откажут в маленькой услуге. И у Берта. И у Диксона. И видишь, уже нет проблемы.

– Как у тебя все легко выходит. – Эва ощутила легкий укол зависти.

А вот с картинкой у Тори не получалось. Вернее, получалось, но что-то совсем уж темное и непонятное.

Какие-то пятна, одно другого чернее.

– Так а зачем усложнять? Сложными надо делать только всякие гадости.

– Почему?

– А чтобы никто не догадался! Кстати, ты ведь не возражаешь, если я жемчужную нить себе возьму? Не люблю броши.

– Да забирай все что угодно.

И все-таки в этих пятнах что-то было, такое смутно узнаваемое… дом! Конечно! Дом. Только он словно в тенях растворился, а от теней этих корни уходили вглубь земли. И там расползались, как… как то, что Эва видела.

– Так уж и все?

– Эдди не трогай!

Тори лишь фыркнула и вытерла руки.

– Ты бы вещи собирала, – сказала она. – А то ведь завтра ехать. Или послезавтра… Кстати, в университете тоже кавалеров хватает.

И задумчиво добавила:

– Вдруг кто интересный и для меня найдется?

Вот уж не было плечами. Впрочем, неизвестного кавалера Тори жаль не было. Совершенно.

Его Императорского Величества Георга Первого Фитцпатрика Кеннесийского Университет располагался вроде как и в городе, но в то же время наособицу. Кирпичная стена. Кованая ограда, что вилась железною лозой поверху. Каменные фигуры, взиравшие на случайных прохожих свысока. И на клыкастых мордах горгулий застыло выражение легкого презрения, а еще недоумения, словно даже сии твари не могли понять, каким таким пречудесным образом Эдди оказался тут.

То есть не совсем чтобы тут.

Экипаж доставил его к воротам, не сказать, что гостеприимно распахнутым: так, самую малость приоткрытым. Ежели боком, то можно втиснуться.

– Дык правила такие, – оправдывался возница. – От испокон веков, стало быть. Маги равныя меж собою, а потому ходют ногами. И слуг там нету.

В это Эдди не слишком поверил, но саквояж подхватил.

Мальчишка-сиу молча пристроился сзади.

Надо было его у матушки оставить, но та отчего-то решила, что мальчику нужно учиться, и лучше бы сразу в университете. А то и вправду, чего время-то терять.

Как ни странно, но Эдди не стал спорить. Пускай уж будет под присмотром. Да и самому Эдди спокойнее. Нет, не то чтобы он сильно нервничает.

Так, слегка.

Папаша, чтоб его червям могильным сытно было, небось на дерьмо изошел бы, узнав, куда Эдди направляется. А еще на большее – матушку увидав.

Но…

Папаша давно мертв. А приоткрытые ворота тут. И Эдди, закинув на плечо тросточку, без которой приличные люди тут и до ветру не ходят, бодро зашагал к ним.

– Ее не так держать. – Когда до ворот осталось шагов пять, мальчишка таки заговорил. – Благородные господа.

– Знаю. Но это благородные.

Сиу чуть склонил голову.

– Я же дикарь. Слышал?

– Нет.

– Ну вот, предупреждаю.

– Говорить?

– В смысле?

– Спрашивать будут. Говорить?

– Что дикарь? Всенепременно.

Сиу чуть кивнул. Надо же, а речь его улучшилась. Хотя, может, это он тогда полуязыким притворялся, кто ж их, темнокожих, знает.

– Запомни главное. – Эдди остановился у ворот. – Если кто задирать станет…

Сиу молча показал клинок, слегка высунувшийся из рукава.

– Вот и я о том. Если задирать станут, мне говори. Сам не лезь. С меня спрос другой, понимаешь? А тебя, ежели что, не уверен, что и Чарли вытащить сумеет.

Выражение лица сиу не изменилось.

– А матушка, случись чего, огорчится.

Сиу вздохнул. И клинок исчез в рукаве.

– И не травить никого! – спохватился Эдди.

– Совсем?

– Без разрешения.

А то и вправду, паренек-то совсем беззащитный.

За оградой будто иначе все. А чего иначе – не понять. Травка зеленее? Небо голубее? Солнышко ярче светит? Пахнет цветами. А какими – и не поймешь. Газоны ровные, гладенькие. Деревца из них поднимаются раскоряченные, но тоже постриженные. И хитро так, словно одна фигура в другую перетекает.

Дорожка мощеная желтым камнем вьется меж газонов.

А идти-то куда? Хоть бы указатель какой поставили, право слово.

Но указателей не нашлось, и Эдди, оглядевшись, зашагал к внушительного вида зданию, что виднелось впереди. Красный камень. Колонны. Шпили. И башня с часами имеется. Что характерно, они немногим меньше тех, которые при дворце императора.