Рига. Ближний Запад, или Правда и мифы о русской Европе - Алексей Евдокимов

Рождаемость потихоньку растет, но смертность растет все равно быстрее. Учитывая темпы трудовой миграции, демографы прогнозируют, что всего через полтора десятка лет, в 2030‑м, в Латвии будет жить полтора миллиона человек. За полвека «второй советской оккупации» (1944–1991), официально признанной тут главной национальной трагедией, население Латвии выросло почти в полтора раза – с неполных двух миллионов до двух миллионов шестисот шестидесяти тысяч. За следующие полвека «национального государства» оно сократится в 1,8 раза.

Коэффициент рождаемости в Латвии был самым высоким как раз в «оккупационном» 1986 году (2,2 ребенка на одну женщину, что считается оптимальным для нормальной смены поколений). Сейчас он – 1,52, чего для воспроизводства населения недостаточно. Главными причинами, по которым латвийские семьи не хотят обзаводиться большим количеством детей, называют экономическую нестабильность, проблемы с трудоустройством родителей и непрочность отношений в паре.

Крепость семейных уз тоже, оказывается, напрямую зависит от экономики. Охотнее всего за последнее время в Латвии женились на пике дутого процветания, накануне кризиса, в 2007‑м (15 с половиной тысяч свадеб). Зато в депрессивном 2011‑м количество разводов по сравнению с предыдущим годом почти удвоилось и приблизилось к количеству заключенных браков (на тысячу свадеб – без малого восемьсот разводов). В этом смысле латвийская ситуация типична для стран европейской части бывшего СССР – в большинстве их, включая Россию, распадается почти половина заключенных браков.

В том же 2011 году была принята норма, согласно которой расторгнуть брак можно не только в суде, но и у нотариуса – если развестись хотят оба супруга, а имущество и детей они поделили мирно. Этой возможностью сразу воспользовались две трети разводящихся пар. Если разводиться без споров у нотариуса, придется заплатить госпошлину в размере 87 евро, если со спорами в суде – 142 евро. Для оформления развода не обязательно присутствовать при процедуре лично – моего приятеля развели с его рижской женой по доверенности, когда он уже жил в Москве и в Латвии не появлялся.

Здешняя легкость развода сыграла злую шутку со многими латвийками, когда они стали в массовом порядке уезжать в богатые страны Западной Европы. Именно прибалтийские гастарбайтерши сделались там главными жертвами аферистов. Бедным гражданкам Евросоюза стали предлагать фиктивный брак нелегальные иммигранты, приехавшие на тот же процветающий Запад из Азии и права на гражданство страны ЕС не имеющие. Падкие на легкие деньги латвийки часто соглашались в какой-нибудь Ирландии «понарошку» выйти замуж за какого-нибудь пакистанца – и иногда попадали в жуткие истории. После оформления брака такая незадачливая девица никаких обещанных денег не получала, а вскоре узнавала, что новый ее муж набрал кучу кредитов – половина которых по законам этой самой Ирландии лежит на жене. Она бежала в суд с заявлением о разводе – и тут узнавала, что у ирландцев, добрых католиков, чтущих семейные ценности, расторжение брака – процедура долгая и сложная. Говорят, прежде чем разводиться, там нужно как минимум три года прожить вместе. На эти годы несчастная латвийская девица попадала к своему условному пакистанцу в самое настоящее рабство, а вернувшись в Латвию, узнавала, что коллекторская фирма из Ирландии, в которую обратились «кинутые» ее мужем кредиторы, продала долг латвийским коллекторам, а те за долги отобрали у девицы квартиру.

В отличие от католической Ирландии совершенно не набожная Латвия к брачным формальностям относится довольно пренебрежительно – не столь уж мало семей, даже вполне крепких, даже с детьми, живет тут без официального оформления отношений. Правда, те же ирландцы при всем своем католицизме дали на недавнем референдуме добро однополым бракам – а в Латвии, где отношение к подобным вопросам пока не столько европейское, сколько постсоветское, ни о чем подобном речи нет. Даже чиновники, не устающие делать реверансы в сторону западной политкорректности (если дело не касается, конечно, прав русских), тут довольно суровы – бывший президент Берзиньш, еще будучи в должности, однозначно заявил, что раз в Конституции написано, что брак есть союз между мужчиной и женщиной, то так тому и быть.

Есть, правда, среди высшего здешнего чиновничества и открытые геи – в 2014 году много шуму наделал каминг-аут министра иностранных дел Эдгарса Ринкевичса. Однако громкости скандала способствовала не только и, вероятно, даже не столько откровенность министра в сексуальных вопросах, сколько его общая любовь привлекать к себе внимание публичными заявлениями. До того как поведать стране о своих постельных пристрастиях, Ринкевичс прославился составлением списков персон нон грата, в которые попало немало российских звезд, от Иосифа Кобзона до Ивана Охлобыстина, что-то неправильное сказавших про Украину или про тех же геев. Россия и русские (что местные, латвийские, что россияне) – куда более скандальная и «разогретая» в Латвии тема, и поддержка Новороссии тут куда более тяжкий грех, чем сексуальная девиация.

Глава 6. Проехали. Рижский транзит

Парадоксы любви

Летать из Риги в Лондон, в Дублин или обратно рейсом авиакомпании-дискаунтера всегда интересно. Не удобно (по части удобств – это не к дискаунтерам), а любопытно с точки зрения социологических наблюдений. Когда колеса «Боинга» отрываются от родной земли, кое-что про эту землю становится более понятным.

Вот где-то на повышенной громкости зазвучали веселые и хамоватые английские голоса – ага, соображаешь, это непременная на таких рейсах компания секс-туристов вскрыла приобретенную в аэропорту, в магазине «такс-фри», литровую бутылку вискаря. Простые ребята из Западной Европы (главным образом – из Британии и Ирландии) зачастили к нам сразу после открытия бюджетными перевозчиками прямых рейсов в латвийскую столицу из Дублина, Лондона, Глазго, Ливерпуля. Западный пролетариат быстро оценил дешевизну латвийского пива и сговорчивость рижских девиц. Аэропорт «Рига» в нулевые запестрел рекламой стриптиз-клубов, а город Рига надолго приобрел славу одного из главных восточноевропейских борделей.

Но большинство на таких рейсах составляют обычно не развеселые гости с Запада, а мрачноватые латвийцы. Среди них, в свою очередь, преобладают не праздные туристы, отправляющиеся глазеть на Тауэр с Тауэрского моста, и не беспечные консьюмеристы, намеренные не пропустить ни одного из трехсот магазинов Оксфорд-стрит. Большинство латвийцев на лондонских рейсах – люди рабочие, занятые. В Лондоне их ждут стройки, неразгруженные склады, неубранные гостиничные номера, требующие надзора британские дети, кухни фастфудов и прачечные. И если британские искатели сексуальных приключений отправляются в Ригу на несколько дней, то рижане улетают на острова жить. Как правило, твои соседи по «Боингу» – латвийцы с приставкой экс: в Риге у них дела, квартиры, родственники – поводов выбраться на родину хватает, но это больше не их дом.