Кровавый дракон (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович

Дилль припомнил, как во время первой встречи с муарами в нём всколыхнулась драконья ярость, но он не смог использовать её из-за блока гроссмейстера Адельядо. И муары признали его мастером, которому обязаны подчиняться.

— Ну и ну, — покачал он головой. — Оказывается, гроссмейстер, сам того не зная, спас мне жизнь.

"Каким бы сумасшедшим выродком меня ни считали, я всегда преследовал одну цель: благополучие людей. Поэтому моим преемником должен быть человек, ещё не сошедший с ума от драконьего проклятья. Ты доказал, что сильнее драконьей ярости, потому и сумел стать хозяином муаров и смог попасть в эту комнату. Только тот, кто в силах контролировать безумную ярость, может держать в руках дальнейшее развитие рода человеческого. Пока яйцом королевы Ингрис владеют люди, драконы будут им подчиняться, и хранителем тайны должен быть человек с холодным умом.

Сам я больше не могу сопротивляться приступам сумасшествия, вызванным драконьей магией. Каждый раз, погружаясь в пучины драконьей ярости, я понемногу рушил то, что составляет моё «я». Слишком часто я безоглядно пользовался этой мощью. И вскоре наступит момент, когда человеческое тело и сознание перестанут быть. Что со мной случится дальше — не ведаю. Быть может, тело умрёт, а сознание унесётся в лабиринт миров, который в последнее время всё чаще снится мне по ночам. Или я превращусь в огненную элементаль. Или просто умру, а искра сознания погаснет. Ясно одно: мой человеческий жизненный путь вскоре прекратится. Никто не знает, даже гроссмейстеры, что происходит после физической смерти."

— А монахи утверждают, что умерев, человек попадает в объятья Единого, а уж он решает, что с человеком станет дальше, — вслух сказал Дилль. — Но во времена Адогорда ни монахов, ни Единого не было. Лично я бы предпочёл вариант с лабиринтом — во всяком случае, было интересно поглядеть на другие миры.

"Тирогис осаждён войсками императора Хельма. Драконы отказались помогать им в войне против меня — они, несмотря ни на что, по-прежнему считают меня своим младшим братом. Вскоре Тирогис будет захвачен, а меня, если до того времени я не умру от очередного приступа ярости, пленят.

Не хочу отдавать яйцо королевы в руки императора или совета мастеров: никто из них не сумеет устоять против соблазна окончательно и навечно поработить драконов, а благородные ящеры не достойны такой жалкой участи. Но и сейчас вернуть яйцо драконам тоже не могу. Империя, хоть и сильна, как никогда, но без поддержки огнедышащих ящеров не сможет противостоять некромагам, которые спустя какое-то время обязательно ввергнут весь мир в пучину мрака. Я оставляю яйцо королевы драконов здесь, в подземелье Академии. Поле спокойствия, которое защищает его, остановило время. Ключ к полю — драконий дар. Детёныш королевы находится в полной безопасности и родится, когда настанет его время, но этот момент теперь определяешь ты. Ты, мой собрат, теперь несёшь тяжкую ответственность за отношения между людьми и драконами. В твоей власти вернуть яйцо и лишить людей поддержки могучих ящеров или оставить всё, как есть. Распорядись полученным знанием мудро."

— Распорядись мудро? — выпучил глаза Дилль. — Это я-то мудрый? Сдаётся мне, господин Адогорд немного промахнулся — он ведь не думал, что его наследником окажется начинающий адепт двадцати одного года от роду.

"Не совершай моих ошибок. Не позволяй драконьей ярости стать основой твоего существа. Никогда. Лишь для драконов ярость — их суть. Отдавшись на волю ярости, ты не превратишься в дракона, а человеком быть перестанешь. Это твоя медленная смерть.

При создании муаров я использовал драконью магию, чтобы они чувствовали своё родство с охраняемым яйцом. Никогда не используй её против муаров — это твоя быстрая смерть.

Попытка унести яйцо из подземелья равносильна нападению на муаров. Они лишатся цели существования, что грозит им гибелью, и контур послушания разрушится. Это твоя мучительная смерть."

— Да что же это такое? — в полном негодовании воскликнул Дилль. — Кто мне только не угрожал: и дракон, и гроссмейстер Адельядо, и «одуванчик» Гвинард и клятый инквизитор Леклер. А теперь даже древний маг грозит мне смертью. Они все сговорились что ли?

"Сегодня армия императора начнёт штурм Тирогиса. Я не желаю напрасных жертв, но мне необходимо убедиться, что муары готовы выполнить своё предназначение. Уверен, солдаты и боевые маги обязательно попробуют вторгнуться в Академию через городскую канализацию, чтобы атаковать меня изнутри. Это и будет экзаменом для муаров.

Прощай, брат!"

Дилль пролистал оставшиеся страницы — записей больше не было. Конец исповеди. Он положил дневник на стол и крепко задумался. То, что он прочёл сейчас, вполне соответствовало сведениям, изложенным в книге магистра Лейва. Но, конечно, историк не знал многих деталей, как не знал и самого главного — причины, побудившей драконов пойти в услужение людям. Да что там историк — об этом не знали даже мастера-маги древности, так и не сумевшие выпытать правду у Адогорда. А сами драконы тоже молчали на этот счёт.

И теперь Дилль — владелец этой тайны и, соответственно, яйца королевы драконов. Кстати, а где оно, это таинственное яйцо? Дилль оглядел комнату, в которой ничего, кроме стола не было. Неужели драгоценное яйцо украдено? Нет, отмёл он это предположение, в таком случае муары, которые согласно задумке Адогорда едины с охраняемым яйцом, не признали бы Дилля мастером. А раз они подчиняются, значит, контур подчинения действует, и яйцо по-прежнему здесь. Самым простым способом будет спросить муаров. Так Дилль и поступил.

Он выбрался из комнаты и обнаружил муаров, ожидавших его появления.

— Мастер, мы подготовили ответы, — сказал самый крупный муар, протягивая Диллю промокшие листы бумаги.

Дилль уже и забыл, что велел муарам отвечать на вопросы мастеров-магов. Выслушав то, что муары говорили ему, он спрятал список в карман непромокаемой мантии и поблагодарил их за выполненную работу.

— И вот ещё что: скажите-ка мне, где именно находится то драконье яйцо, которое мастер Адогорд заставил вас охранять?

Муары перестали двигаться. На одно страшное мгновение Диллю показалось, что своим вопросом он всё-таки нарушил контур подчинения, и сейчас кругляши разорвут его на сотню маленьких Диллей. Но обошлось.

— Мастер, — в бесплотном голосе крупного мура просквозило удивление, — но яйцо там же, где его оставил первый мастер. — Оно здесь.

И муар вырастил щупальце, указывавшее на пустую комнату, из которой Дилль только что вышел.

— Или с моими глазами что-то случилось, — озадаченно почесал в затылке Дилль, — или, ребята, яйцо упёрли у вас из-под носа, потому что комната пуста.

Глава 12

— Милочка, позвольте вам заметить, что бежевые платья были в моде три года назад. В этом году в фаворе цвет изумрудной зелени. Это я вам говорю.

Пожилая баронесса Тандри кивнула, многозначительно закатив глаза. Она считалась в этой глуши завсегдатаем королевских приёмов — во всяком случае, она побывала в королевском дворце три раза, чем остальные её подруги похвастаться не могли. И, будучи признанным специалистом в области придворной моды, изрекала своё мнение с абсолютной безапелляционностью.

Линда посмотрела на пышное платье баронессы Тандри, богато украшенное ярко-зелёными вставками, затем перевела взгляд на господина Луавиля, чьими заботами была одета в простенькое, без изысков светло-бежевое платье. Тот лишь беспомощно пожал плечами.

— Простите, баронесса, вы уверены, что именно зелёный? Мне кажется, это очень вызывающий цвет.

Две возрастных дамы — подружки баронессы, откровенно хихикнули. Сама госпожа Тандри, поджав губы, покачала головой.

— Ну, конечно, уверена. Не забывайте, я всегда осведомлена обо всех последних веяниях при дворе. И если я говорю, что изумрудный будет самым красивым, значит, так оно и есть. А если вы мне не верите, господин Луавиль может подтвердить.