Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник] - Астрид Линдгрен

— А чего она толкается? — ответил Бенгт. Это его так зовут, ну, этого мальчишку.

— А она виновата, что ли? — ответил Буссе. — Она тебя не видела. На затылке у нее глаз нет, придурок!

Тут-то уж я была рада, что у меня есть братья! Когда Буссе и Лассе покупают конфеты, то угощают меня. Так что иметь братьев вовсе неплохо. Хотя, ясное дело, сестер иметь лучше.

— Главное, чтобы были братья или сестры, — говорил Улле, пока у него не появилась маленькая сестренка.

Ему было так обидно, что он единственный ребенок в семье.

— У других в семье много детей, а у нас почему-то я один, — повторял он сердито.

Но вот у него появилась наконец-то сестренка. Ах, как он радовался! В тот день, когда она родилась, он примчался как угорелый и сказал, что мы должны немедленно посмотреть на нее. И мы пошли с ним.

— Вот она, — заявил он с таким видом, будто показывает нам какое-то чудо. — Верно, она хорошенькая?

Но она была ни капельки не хорошенькая. Какая-то красная и сморщенная, очень даже страшненькая. Хотя ручки у нее были довольно миленькие.

Лассе ужасно удивился, увидев сестренку Улле. Он вытаращил глаза и открыл рот, но ничего не сказал.

— Да, она очень хорошенькая, — согласилась Бритта, и мы вышли из комнаты.

А после Лассе сказал Буссе:

— Бедный Улле! Ну и сестренка у него! Правда, нашу Лису тоже красавицей не назовешь, но она все-таки выглядит как все люди. Подумать только, когда эта малявка пойдет в школу, Улле будет за нее стыдно. Ведь страшнее ее у нас в школе нет ни одной девчонки.

Потом мы целую неделю не были в Сёргордене. А Улле каждый день твердил, какая красивая у него сестренка. А у Лассе при этом каждый раз был очень странный вид. Но вот всех нас пригласили в Сёргорден на крестины сестренки Улле.

— Бедняжка! — сказал Лассе по дороге в Сёргорден. — Ей бы, пожалуй, лучше было бы умереть маленькой.

Зал в Сёргордене был нарядно убран. Повсюду стояли цветы. Ведь сестра Улле родилась весной, когда цвели ландыши и первоцвет. На камине стояла ваза с зелеными веточками, кофейный стол был накрыт. Улле нарядился по-праздничному. Да и мы тоже надели все новое. Пастор стоял и ждал. Потом дверь отворилась и вошла тетя Лиса с сестренкой Улле на руках. И подумать только, какой красивой стала эта малявка! Глаза темно-голубые, лицо розовенькое, а губки… ну даже не описать, какие красивые! На ней было нарядное белое крестильное платьице.

Лассе удивился так же сильно, как и тогда, когда увидел ее в первый раз.

— У вас что, родился новый? — шепотом спросил он Улле.

— Кто новый? — удивился Улле.

— Новый ребенок.

— Может, ты скажешь, что забыл, как я рассказывал, что у меня родилась сестренка! — ответил Улле, не понимая, про какого ребенка спрашивает Лассе. И Лассе не стал больше ничего говорить.

Пастор окрестил девочку и дал ей имя Черстин.

Ах, как я люблю Черстин! Она самая красивая малышка на свете. Анна, Бритта и я почти каждый день приходим в Сёргорден поглядеть, как тетя Лиса с ней занимается. Ой, до чего же смешно она дрыгает ручками и ножками! Ну, ясное дело, не тетя Лиса, а Черстин. У нее это так красиво получается! А иногда Улле пробует передразнить ее и тоже дрыгает руками и ногами. Но у него это получается вовсе не так красиво. А больше всего она дрыгается, когда ее купают в большой бадье. Ей очень нравится купаться. Иногда она болтает, лежа в кроватке. У нее получается что-то вроде «рюй-рюй». Улле думает, что она скоро начнет говорить. Но тетя Лиса считает, что говорить Черстин еще рано, ведь ей только пять месяцев. Когда Улле подходит к кроватке и смотрит на Черстин, она весело улыбается, как будто радуется ему. Зубов у нее совсем нет, но смеется она все равно красиво. А Улле прямо-таки сияет, — когда смотрит на нее. Свип немного ревнует Улле к Черстин. Ему, ясное дело, охота, чтобы Улле любил только его одного. Тогда Улле долго гладит Свипа и говорит ему:

— Свип хорошая, добрая собачка.

И Свип больше не завидует Черстин.

Один раз нам с Анной позволили посидеть с Черстин. У тети Лисы было много дел, она пекла хлеб. Нам повезло, что Улле не было дома. А не то он сам бы захотел ее нянчить. Вот было здорово! Вот как всё это было. Черстин лежала в кроватке и кричала во всю мочь. А тете Лисе как раз нужно было сажать хлебы в печь. Она была мокрая, голодная и злая. Ясное дело, Черстин, а не тетя Лиса. И тетя Лиса спросила нас:

— Вы сможете выкупать ее?

— Конечно, сможем! — обрадовались мы.

Анна взяла ванночку, налила в нее воды. Тетя Лиса попробовала локтем, достаточно ли она теплая. И я вынула Черстин из кроватки. Подумать только, она сразу перестала кричать и начала смеяться. А когда я посадила ее на руки, она укусила меня за щеку. Мне вовсе не было больно, а даже приятно. Ведь зубов у нее пока нет. Щека у меня стала мокрая, но что из того!

Я знаю, как нужно держать маленьких детей. Тетя Лиса научила меня, что им надо поддерживать спинку. И знаю, как держать их, когда купаешь, чтобы ни за что др окунуть в воду с головой. Я держала Черстин, а Анна мыла ее мягкой тряпочкой. Черстин дрыгала руками и ногами и говорила «рюй-рюй». И еще она старалась схватить ртом тряпочку, но ничего у нее не вышло!

— До чего она хорошенькая, — сказала Анна, — так бы ее и съела!

Анна положила на кухонный стол одеяльце и простынку, чтобы вытереть Черстин. Когда мы искупали малышку, я осторожно положила ее. Мы вдвоем завернули ее в простынку и вытерли. Потом мы напудрили ей все тельце. Черстин вдруг засунула большой палец своей ножки в рот и стала сосать его. До чего же ловко она это сделала! Ни у кого на свете нет таких хорошеньких пальчиков, как у Черстин! Но нам пришлось вытащить их у нее изо рта. Ведь нам нужно было надеть на нее маленькую рубашечку и распашонку. Потом тетя Лиса помогла надеть на нее подгузник, потому что это уже потруднее. Потом мы надели на нее штанишки. Теперь она была готова, и тетя Лиса покормила ее.

Потом мы с Анной вышли во двор и стали катать Черстин в коляске. Мы играли, будто Анна — папа, а я — мама. Скоро Черстин уснула. Но мы продолжали катать ее, нам это очень нравилось. Но тут пришел домой Улле. Он тут же бросился к нам и отнял у нас коляску, как будто боялся, что мы украдем Черстин. Но когда он недолго покатал коляску, то позволил и нам повозить ее немного. Мы рассказали ему, как Черстин сосала свой большой палец ноги. Улле радостно рассмеялся и сказал:

— Да, уж просто никто не поверит, что эта девчонка выделывает! Может, она циркачкой станет, когда вырастет.

Он еще покатал ее, а потом добавил:

— Значит, она сосала большой палец ноги? Она это каждый день делает. Но я рад, что вы это тоже видели.

Тут Черстин проснулась и поглядела на Улле. А он пощекотал ей под подбородком и сказал:

— Привет, малявка! Так ты сосала палец ноги?

Он снова засмеялся и выглядел таким довольным.

Когда идет дождик

Однажды утром в начале летних каникул я проснулась в плохом настроении. Погода была плохая. Шел дождь, дул сильный ветер, гулять было нельзя. Вдобавок я поссорилась с Бриттой и Анной. Накануне вечером мы играли в классы, и Анна с Бриттой сказали, будто я наступила на черту, а я вовсе не наступала.

— Раз вы такие несправедливые, я не буду с вами играть, — сказала я.

— Ну и не играй! — ответила Бритта. — Без тебя обойдемся.

— Не думай, что станем тебя упрашивать, — добавила Анна.

И я пошла домой. А Бритта и Анна еще долго играли в классы. Я стояла в кухне за занавеской и смотрела на них, только так, чтобы они меня не видели. И я решила никогда-никогда больше с ними не играть.

Но все же как скучно было мне в это дождливое утро! Я никак не могла придумать, чем мне заняться. Буссе и Лассе простудились и лежали в постели уже целых три дня. Я пошла к ним, чтобы немножко поболтать. Но они оба читали книжки. Когда я стала говорить с ними, они что-то пробубнили. По правде говоря, мне очень хотелось пойти посмотреть, что делают Анна и Бритта. Но я вспомнила, какие они несправедливые, и решила, что ни за что в жизни не пойду в Норргорден. Вместо этого я пошла в кухню к маме.

— Фу, мама, как скучно! — сказала я.

— В самом деле? — спросила мама. — А я и не заметила.

— Да… а! Все время дождик льет. Даже не знаю, что мне делать.

— Я бы на твоем месте взяла бы и испекла бисквит, — предложила мама.

Мама сказала так, будто она думала, что я умею печь бисквит. А я вовсе не умела, во всяком случае, никогда не пробовала.

И надо же! Я испекла все-таки бисквит без всякой помощи. И какой еще вкусный! Хотя мама сказала мне, как его надо делать. И вот как я его испекла. Сначала я растерла в миске два яйца и две кофейные чашки сахарного песка. Я растирала долго, и мне это очень нравилось. Потом я растопила в кастрюле кусочек масла и смешала все вместе. После я взяла муку и молоко, не помню точно сколько. И насыпала туда тертой лимонной цедры и дрожжей в порошке.