Путь Грома - Маргарита Епатко

Мужичок соскочил с лавки и стал мерить комнату, босыми ногами шлепая по дощатому полу. Потом резко затормозил и глянул на девочку.

– Что не спишь?

– Боюсь, так сразу и не засну теперь.

– Заснешь-заснешь, девонька, – он махнул в воздухе рукой, и Алина почувствовала, как ее глаза закрываются.

Девочка еле успела донести голову до лавки и провалилась в чудесный сладкий сон. Она летала на качелях в смешных розовых облаках, и вокруг нее были разбросаны десятки таких красивых невиданных ранее игрушек, что дух захватывало. И она никак мне могла решить: с чем бы еще поиграть? Вот с этим замечательным мячиком или с куклой, у которой сами закрывались и открывались большие голубые глаза? А где-то недалеко чей-то голос напевал:

Мы отложим все печали,Все болезни уберем.Горе девочку обходит,Пока песенку поем.

– Знаешь, – Алина прервала рассказ и посмотрела на колдуна полными слез глазами. – Никто и никогда не любил меня так, как дедушка-соседушка. И нигде я больше не видела таких снов. И как я его за это отблагодарила?! Не смогла спасти баньку от пожара, а его от гибели! Если бы я только знала… – она крепко сцепила руки, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Это ей удалось довольно быстро. Мгновенье спустя она посмотрела на колдуна ясными глазами и предложила, улыбнувшись.

– Давай, выпьем чаю? Я предпочитаю травяные чаи, – и, увидев, что колдун отрицательно качает головой, добавила. – Как хочешь.

Алина подошла к столу и нажала кнопку.

– Люба. Один мятный чай. И не перепутай перечную мяту с лимонной. Я пью чай только из лимонной мяты, – вновь улыбнулась она колдуну. – Возраст, сердечко надо беречь.

– Судя по твоему рассказу, ты практически ровесница Параскевы, – сказал колдун.

– Думаю, я лет на десять старше, – не смутившись, ответила Алина. – Но я действительно выгляжу такой, как ты меня видишь. Никакого морока. Получив доступ к знаниям, я стала собирать информацию исключительно о том, что может продлить молодость, сохранить здоровье и красоту. И как видишь, преуспела. К тому же, в нынешнем мире такие знания – неплохой товар, – она заговорщически ему подмигнула. – Насколько я поняла из рассказа твоей престарелой доченьки, ты гораздо старше меня. А выглядишь как минимум лет на десять моложе. Значит, ты тоже знаешь, чего стоит сохранение молодости.

Колдун хотел было ответить, что дело не в каких-то снадобьях, а в том, что по рождению он не человек. Но что-то насторожило его в последней фразе Алины. Затянувшуюся паузу очень кстати прервала секретарша, вкатившая тележку с чаем. Она переставила изящный серебряный сервиз на стеклянный столик рядом с диваном и удалилась.

– Вот, кстати, – Алина покрутила чашку в руках, – посуда из серебра простейший способ избавиться от болезнетворных микробов.

Она налила янтарной жидкости из заварочного чайника и с наслаждением сделала пару глотков.

– Да и правильная заварка влияет на организм.

– Алина, – бесцеремонно прервал ее колдун, – Я знаю, как правильно заваривать чай. Не трать время попусту.

– Мне бы очень хотелось, чтобы у нас было много, очень много времени для разговоров, – Алина внимательно посмотрела на него. – Я расскажу про себя все именно для того, чтобы ты понял: я не враг. Уверена, у нас много общего, и мы обязательно договоримся.

Колдун посмотрел ей в глаза и увидел там свое отражение в перевернутом виде. Это был прямой признак наученной ведьмы.

– Помни, малыш, – зазвучал в ушах голос матери, – помни, что прирожденная ведьма тоже может использовать знания во зло. Но так редко это случается. Бояться надо наученных ведьм. Потому что прирожденные воспринимают свои способности как что-то само собой разумевшееся. Наученные же собирают знания с определенной целью. А у людей их, как правило, две: деньги и власть.

– Ты остановилась на том, как пришла к хозяйке, – напомнил Алине колдун. – Я постараюсь внимательно тебя выслушать и понять, прежде чем принять решение. Это все что я могу обещать.

– Уже неплохо, – повеселела Алиса. – Ведь понять, значит простить: не правда ли?

– Утром хозяйка была крайне удивлена тем, что я не только жива, но и, насколько я понимаю, выглядела гораздо лучше, чем накануне, сказала Алина.

Несмотря на то, что девочку только разбудили, косички были аккуратно заплетены, на лице играл румянец, а ноги, стоптанные вчера в кровь, благополучно зажили.

Более того, рядом с ней оказался вчерашний потерянный узелок, и кто-то заботливо вытащив из него платок, повесил его на гвоздик рядом с притолокой.

– А ты, видать, домовому по нраву пришлась, – впервые улыбнулась хозяйка. – Я на него уж который год управу найти не могу. Все время шкодит. Ну, пошли, – она поманила ее из баньки на улицу.

Алина торопливо засунула руку в узелок и, достав оттуда краюху хлеба, положила на лавку. – Спасибо дедушка-соседушка, – прошептала она и пошла за женщиной.

Аграфена завела ее в дом, и Алина поразилась тому, как богато жила женщина. После сеней шла горница, занимавшая почти весь первый этаж. На полу вместо травы лежали домотканные половики. На большом круглом столе, покрытом скатертью с бахромой, стоял, сверкая начищенными боками самовар.

Но еще больше удивило ее, что стены были обтянуты красивым голубеньким в белый цветочек ситцем. Она с завистью подумала, что ей и на платье такого никогда бы не купили. А тут его на стенах было навешано на десяток одежек.

– Садись к столу, – хозяйка кивнула в сторону непонятного табурета со спинкой. – Это стул, я терпеть не могу лавки, – пояснила она.

Алина опасливо присела на краешек резного чудовища, но, убедившись, что табурет стоит прочно, смело облокотилась на спинку.

– Вот-вот настырная и смелая, – прокомментировала ее поведение хозяйка. – Именно поэтому ты ко мне и попала. Как зовут-то тебя?

– Алина, – прошептала смущенная девочка.

– Поди, ж ты, не Маша, не Даша, а целая Алина.

Девочка втянула голову в плечи, думая, что сейчас опять придется защищаться от нападок, но хозяйка пошла к печи и уже через минуту на столе стояла тарелка с оладушками, ковш со сметаной, туесок с вареньем и кружка парного молока. Алина озадаченно смотрела на это изобилие, думая, что разрешат ей съесть: немножко сметаны или пару оладушков? У них в доме отец строго наказывал детей, которые лезли к еде вперед родителей или пытались прихватить больше, чем им было положено.

– Ты чего не ешь, дурочка? – удивилась хозяйка. – Или не голодная?

– Очень голодная, – призналась честно Алина. – А что мне можно?

– Ах ты, бедная деточка, – хозяйка подошла и неожиданно ласково погладила ее по голове. – Все тебе можно. Все и всегда. Чем-чем, а куском хлеба попрекать не стану. И знаешь, – она задумчиво поглядела на Алину, – даже если в ученицы мне не подойдешь, я тебя все равно оставлю.