Выход силой - Андрей Ерпылев

— То есть, мы скоро с другими объединимся? А что потом? — Князев решил ковать железо, пока горячо.

— Ходят слухи, — командир зашептал, чуть не воткнув нос в Игорево ухо, — что одна из станций давно кое-кому не нравится.

— На какой линии? — забеспокоился Князев.

— А я дальтоник, — расплылся в улыбке, показав длинные желтые зубы, Лось. — Для меня что красный, что зеленый цвета — все одно. Или синий, — хмыкнул он, насмешливо глядя в глаза подчиненному.

И взгляд его был совсем не весел, но остер и пытлив. Игорю показалось, что командир прощупывает подчиненного: пытается определить, откуда новобранец.

— Или коричневый, — сказал Лось с многозначительным видом. — И вообще — хватит болтать, боец. Держи-ка ты лучше язык за зубами и делай, как я. Без лишних вопросов. Меньше будешь знать — проживешь дольше.

Впереди уже маячил тусклый свет: отряд подходил к преграждавшей дальнейший путь баррикаде.

— Блок-пост, — произнес Меченый. — Глядим веселее, подбираем йогу.

— Ты еще строевым скомандуй, — буркнул вечно всем недовольный толстяк, которого все за глаза звали Винни-Пухом.

Ему это не нравилось: сам себя он называл Гаргантюа. Игорю обе клички казались одинаково смешными и бессмысленными.

— И скомандую, — ощерил половину рта Меченый. — И отобьешь в лучшем виде. Как на плацу.

— Песню за-а-апевай! — дурашливо откликнулся кто-то из задних рядов, но на него цыкнули, и он заткнулся.

К посту, однако, подошли если и не печатая шаг, то определенно не волоча ноги.

— Кто такие? — крикнул дозорный, и голос его показался Игорю смутно знакомым. — Пропуск есть?

— В лучшем виде! — Меченый попытался изобразить на лице добродушие и покладистость. — Да ты ведь меня знаешь, начальник! К чему бумажки?

— Тебя знаю, — командир поста падать наемнику на грудь не торопился, даже не обратив внимания на горсть патронов, приготовленную в качестве мзды, — и не только тебя. Вон та рожа мне знакома, — ткнул он пальцем в Лося. — И та, и вот эта…

Палец с обломанным грязным ногтем указал на Игоря, и тот внезапно понял, отчего рябая физиономия караульного ему знакома, — он был среди тех, кто вместе с ним наблюдал поединок пса по кличке Лютый с наземным чудовищем.

— Я на этого сучонка полкуска поставил, — поглядел на Игоря караульный. — Хотя чистый верняк был. С каких это пор ты, Меченый, неудачников набираешь? Пушечное мясо потребовалось?

Игорь обратил внимание, что державший их на прицеле пулеметчик — парень едва ли старше его самого, — видя мирно беседующих командиров, расслабился, отпустил гашетку и кинул в рот кусок сушеного гриба.

«Я б тебе вставил, раззява, — подумал он, вспомнив свои дежурства на блок-постах. — Рановато ты отвлекся… А если бы мы сейчас этим воспользовались, и…»

И понял, что они уже воспользовались. Лосю понадобилась всего доля секунды, чтобы, используя Игоря как прикрытие, за его спиной обнажить один из метательных ножей, крепившихся у него на груди в специальных гнездах. Игорь мгновенно вспомнил, сколько времени проводил наемник, совершенствуясь в метании этих остро заточенных железяк в казарме. И на спор мог выбить одним из них на десять шагов пятак, зажатый в пальцах.

— Посторонись-ка, парень!..

Князев не смог бы ничего сделать, даже если бы очень-очень захотел: лезвие свистнуло и впилась в горло любителю жевательных грибов, швырнув его спиной на сложенные штабелем мешки с песком. В бледно-голубых глазах застыло удивленное выражение, по подбородку заструилась кровь.

Лось метал ножи с размеренностью автомата: вот скорчился в позе зародыша второй номер при пулемете. Один боец посообразительнее успел передернуть затвор автомата, но сзади уже его обняли, перетянули горло удавкой…

Но вот уже и Лось, медленно, как во сне, опускается наземь, зажав в руке последний, бесполезный уже нож… Стряхивает с длинного кинжала наземь чересчур памятливого постового Меченый, прикрываясь им, как щитом. Шустро рассыпаются по «предбаннику» остальные наемники…

Инстинкт в который раз оказался впереди разума: словно очнувшись от забытья, Игорь с изумлением понял, что давно уже перескочил через невысокий бруствер из мешков с песком и стоит на горе трупов. Его трясло от избытка адреналина в крови. Его «шпага» торчала в животе стонущего часового; Игорь прошел крещение чужой кровью.

— Молодцом, Гладиатор! — Меченый остановился рядом: автомат за плечом, в обеих руках по клинку, в правой — тот самый кинжал, в левой — обычный штык-нож, и обе руки до локтя лоснились красным. — Так держать!

Игорь бросил взгляд на свое оружие: четырехгранный штырь весь в темно-красных кляксах и разводах. Он вытер подобранной с пола шапкой острие и сунул заточку в висевшие на поясе ножны, сделанные из резинового шланга.

— Не робей, парень! — Перекрученный боем командир отошел к стене и прислонился, чтобы не упасть. — До старшины тебе — раз плюнуть уже!

Игорь оглянулся и понял, что Меченый нрав: половине наемников не повезло. Трое лежали без дыхания в тех местах, где их застала смерть. Винни-Пух, ничего не соображая, полз, оставляя за собой широкий кровавый след, к темному зеву туннеля. И застыл буквально в метре от него, уткнувшись лицом в утрамбованный пол. Какая теперь разница, как тебя звали, подумал Игорь.

Игорь выдернул клинок и тупо посмотрел на умирающего «крестника». Тот расставался с жизнью тяжело, мучительно. Князев занес было «шпагу» над его головой — из милосердия, но ударить так и не смог. К нему подошел Меченый.

— Первый у тебя? — безошибочно определил он. — Не ссы, боец, скоро счет потеряешь. Не подвел, — хвалю. Сам, помню, когда первого завалил, маялся. Но во сне они не являются — бред это.

— Но как же…

— А никак. Сам помрет. Вот, я же говорил, — обрадовался Меченый, услышав, как раненый солдатик последний раз застонал, зажимая перемазанными кровью руками рану, дернулся и затих.

— А тебе разве приходилось? — Игорь с трудом отвел взгляд от мертвого паренька, которого никак не мог назвать в мыслях врагом. — Вот так?

— Так — нет. — Старый наемник почесал кинжалом кончик носа. — А вот скулить, пытаясь кровь остановить, — бывало. Когда все, что прижать к ране мог, промокло, а рядом — мертвяки одни, еще страшнее. Давно это было, лет сорок тому. — Игорь только сейчас понял, что Меченый годится ему даже не в отцы, а в деды. — И далеко отсюда… Слово «Чечня» тебе, сопляк, говорит чего?.. Нет? Так я и думал.

Меченый привычным жестом вытер оба клинка об измазанные в чужой крови штаны.

— Там еще трое, — кивнул командир на дверь. — Что будем делать? Они ведь сейчас помощь вызывают… Пытаются.

— Почему пытаются?

— Винни-Пух, земля ему пухом, — откликнулся Меченый. — Зело лепо в проводках разных разбирался…

Князев вспомнил, как покойный ныне толстячок по пути пару раз отлучался, будто бы отлить, а потом нагонял отряд с извиняющейся улыбкой на толстых губах. Игорь еще раз поразился наемникам: действовали все слаженно, как единый организм, но так же, как и в организме, один орган мало что знал о другом. Частичной информацией владели лишь «нервные центры» — командиры пятерок, а полной — «мозг».

— Ну и что делать будем? — спросил Игорь.

Ему стало ясно, что, по сути, он сдает боевой экзамен и сейчас важно не обмануть ожиданий Меченого. Он нерешительно положил руку на висевший на поясе подсумок с гранатами, но по тому, как скривился живой уголок рта командира, понял: это глупость. Действительно, до сих пор не прозвучало ни единого выстрела, и это обстоятельство что-то да означало, раз за него пришлось заплатить столькими жизнями.

— Думай, кадет…

И тогда Игорь вздохнул, отомкнул штык от автомата, закинул его за спину, а правой, свободной рукой извлек из резиновых ножен шпагу…

— Это лишнее, — шепнул командир: взгляд его снова стал веселым. — Брось — путаться будет!

— Мне так сподручнее, — буркнул в ответ Игорь.

— Как знаешь…

Меченый поднял лицо к неровному потолку, шевельнул губами, словно молился. Потом резким ударом ноги открыл распахнувшуюся внутрь дверь и передним кульбитом закатился внутрь.

Совсем без шума не обошлось: в комнате бухнул выстрел, но всего лишь один. Раздался истошный крик, сменившийся булькающим хрипом. Игорь, пригнувшись, влетел в помещение вслед за Меченым и сразу же увидел бледного в синеву солдатика, направившего на него автомат. Игорь машинально метнул свой четырехгранный клинок, упреждая выстрел. Он действовал на инстинкте, некогда думать, когда в живот тебе смотрит черный зрачок ствола. Четырехгранник по самый эфес погрузился в грудь караульного. Он безуспешно пытался руками остановить входившую в него сталь, но Игорь, шагнув вперед, резким движением выдернул шпагу. Умирающий прижал руки к груди, пытаясь остановить черный пульсирующий поток темной крови… И рухнул на пол, как подкошенный.