Выход силой - Андрей Ерпылев

— Почему картавые? — спросил Игорь у Меченого, не принимавшего участия в общем оре и только слушающего других с кривой ухмылкой — обычной на его изуродованном лице.

— Да Ленина они со старых, советских еще рублей накрасили и тискают на своих бумажках, — охотно пояснил тот. — Нули только добавляют к цифрам, и все. На, погляди! — Меченый порылся в кармане и вытащил мятую красную бумажку в тысячу рублей.

— Крохоборы! — захлебнулся праведным гневом «кожаный». — Рабы презренного металла! Продажные шкуры! Гранатометы им… А тельняшку рвануть на груди слабо, а?

Он переждал гул возмущенных голосов и поднял руку.

— Будет вам ударная сила. Товарищ Земцов! Прошу…

Из хода за его спиной появился высокий худой человек с напряженным лицом. А вслед за ним шагали…

— Ё-моё! — охнул Меченый под лязг затворов и отчаянный мат со всех сторон. — Я на такое не подписывался!

— Кто это? — Игорь схватился не за автомат, а за шпагу, наполовину вынув ее из ножен. — Твари?

— Мутанты!

Вояка бочком-бочком, как и остальные, отодвигался к стене, пропуская мимо себя странную процессию: худого поводыря и неуклюже топающих за ним закованных в черный кевлар пятерых человекоподобных существ, казалось сплошь состоявших из одних мускулов.

— И откуда такие берутся? — спросил молодой наемник. — Может, покойников оживлять умельцы какие-то наловчились?

— Брехня! — пробасил «шарф». — Говорят, живые это люди. Только снадобьем их каким-то накачивают, и становятся они будто куклы. На пули им плевать, — продолжил наемник. — Говорят, даже без руки или ноги драться могут.

— А без головы?

— Без головы им каюк. Зато сами кому угодно башку оторвут.

— Посмотрим, посмотрим…

— А это кто? — встрял Игорь в беседу старших. — Человек, который с ними идет? Поводырь?

— Вроде того. Видишь, у него такой агрегат в руках? Умельцы собрали! — «Шарф» был настоящим экспертом по мутантам. — Это прибор, который уродами управляет. То ли инфразвук, то ли ультразвук… Я в этом не Копенгаген, но…

«Шарф» говорил еще долго, однако большинство терминов, которыми он пересыпал речь, было Игорю абсолютно не знакомо. Но вдумываться или просить пояснений было уже некогда — мутанты вместе с поводырем скрылись в туннеле, ведущем к цитадели, а за ними, на почтительном расстоянии, двинулись наемники…

Из-за канонады, особенно оглушительной в замкнутом пространстве туннеля, расслышать что-то даже в метре от себя было проблематично. Поэтому Меченый подобрался к Игорю, воспользовавшемуся минутой, чтобы сменить магазин в автомате, и закричал ему прямо в ухо:

— Ха! Оказывается, бывает польза и от мутантов!

Словно настоящие танки, кажущиеся неуязвимыми громилы в кевларе походя смели первую линию обороны черкизонцев, позволив наемникам втянуться за ними, и теперь бой велся уже в президентских апартаментах. Нельзя сказать, что штурм дался нападающим так уж легко: пуля, как известно, дура, и не выбирает, куда попасть. Тем более в помещении, где от своего же рикошета пасть так же легко, как и от прицельного выстрела врага.

Самым сложным оказалось удержать солдат удачи от повального грабежа. Игорь видел, как Меченый лично пристрелил мародера и только этим «уговорил» остальных все-таки продолжить наступление.

Тем более, что до финала, похоже, оставались считанные минуты — обороняющиеся стреляли все реже и, скорее всего, предпочли бы сдаться, если бы наемники, штурмующие дворец, брали бы пленных… Увы, брошенное оружие и поднятые вверх руки их не останавливали.

Наконец последние очаги сопротивления были подавлены, и наемникам удалось проникнуть в президентский дворец. Князеву, видевшему подобные интерьеры лишь на картинках ветхих глянцевых журналов, окружающее казалось верхом роскоши.

— А неплохо жил народный избранник, скромненько, но со вкусом, — кивнул Меченый на изрядно попорченную пулями обстановку: венские стулья, огромный полированный стол, теперь поваленный набок, обои на стенах, осколки ваз, камин…

И книги, книги, книги… Бесчисленные книги, теснившиеся на полках высоченных, под потолок, шкафов. Не покоробленные от времени и сырости уродцы с намертво спаявшимися страницами, изрядно попорченные крысами, которые ему доводилось держать в руках ранее, а новенькие, сияющие золотом тиснения и яркими цветами.

Вот что, но мнению Игоря, было настоящим богатством, а вовсе не какие-то фарфоровые миски и аляповатые бронзовые фигурки, одну из которых прижимал к груди, лежа в луже собственной крови, пожилой наемник, сраженный шальной пулей.

«Эх, Антошку бы сюда… — с тоской подумал парень. — Вот бы порадовался…»

Он подгреб к себе одну из книг, разлетевшихся по полу из поваленного шкафа, и, аккуратно расправив смятые листы, запихал за пазуху.

— Бери! — по-своему понял сто Меченый. — Заслужил. Теперь можно и…

Впереди громыхнуло, и со свода посыпалась штукатурка.

— Что за придурок выискался… — Командир присел. — Рухнет ведь все к чертям! Вперед, Гладиатор…

И библиотека осталась позади. А потом случилась катастрофа.

Мутантов осталось всего двое из пяти. Куда делись остальные, Игорь не понял, наверное, был предел прочности и для этих машин смерти. Но и двоих оказалось достаточно.

Нападавшие были у самой цели: судя по ожесточенности сопротивления, обороняющимся уже было некуда отступать, когда державшийся в мертвом пространстве за спинами наемников поводырь выронил из руки свой хитроумный прибор и рухнул наземь. Агрегат раскололся: покатились винтики, лопнуло что-то… И в тот же момент оставшиеся без контроля могучие уроды взбесились и принялись крушить все и вся.

— Брось! — орал в ухо Игорю, осаживающему пуля за пулей в рассвирепевшее чудовище, Меченый, оттаскивая его в сторону. — Пора ноги делать! Помнишь золотое правило?

— Почему? — орал в ответ Князев.

— Потому что все! Поверь мне, пацан, ноги надо делать!..

С группкой оставшихся в живых — большая часть авангарда была сметена почти мгновенно — они отступали назад, насильно отрывая от разбросанных богатств тех из рассыпавшихся по дворцу наемников, которых еще можно было собрать, а на мягки им наступали воспрянувшие духом защитники.

Меньше всего Игорь, да и все остальные, хотели бы видеть рядом с собой товарища Пинскера, по он, бледный в синеву, прибился к отряду в одном из пройденных залов, сразу забравшись в самый центр и укрывшись за спинами бойцов, добрая половина из которых была ранена.

— Ничего! — шлепая белыми трясущимися губами, твердил он. — Классики марксизма учат нас, что временное отступление не есть поражение. Мы отступим на исходные позиции, перегруппируемся… Нет места пораженческим настроениям, товарищи!

— Заткнись! — Меченый поднес кулачище к монументальному носу оратора. — Не на митинге.

Перегруппироваться тоже не удалось: навстречу валила вооруженная толпа. К обороняющимся прибыло подкрепление.

— Ланиста, сволочь, — выругался Меченый. — Урок своих поднял. Теперь нам каюк, без вариантов.

— Может быть, сдаться? — вдруг переменил позицию товарищ Пипскер. — Гуманизм…

— Ага! Покажет тебе блатота ланистин гуманизм… — Старый наемник емко и красочно поведал потерявшему дар речи «вождю», что и как именно сделают с ним уголовники.

— Так что у нас одна дорога, — закончил он. — Прорываться. Есть здесь один туннель…

Они почти пробились. Их осталось пятеро, но окрыленные победой враги наступали им на пятки.

— Куда дальше? Меченый остановился: туннель, по которому они бежали, разделялся сразу на три.

— В левый. — Молодой, едва ли старше Князева, наемник волок на плече едва дышавшего пожилого бойца, годящегося ему в отцы. У того было прострелено бедро, и каждый шаг давался раненому с огромным трудом.

— А что там?

— Там мы сможем скрыться. Эх, оторваться бы на полчасика от этих, — парень кивнул назад, в зев туннеля.

Откуда доносились далекие голоса, усиленные и искаженные гуляющим под неровными сводами причудливым эхом: создавалась иллюзия, что преследователи рядом, едва ли не за поворотом.

— Хрен тут оторвешься, — буркнул командир. — Как репей прилипли.

— Заслон бы оставить, — пробормотал молодой наемник.

— Заслон! Кого я тут оставлю? Ты сам останешься? — напустился на него Меченый.

— Я могу, — буркнул старик, отвернувшись.

Он отпустил плечо своего поводыря и со стоном опустился на землю.

— Мне все одно, помирать. А вы без меня быстрее пойдете.

— Сдурел, Сергеич? — Меченый, видимо, хорошо знал раненого. — Прекрати истерику! Дотащим на себе.

— Нет, — старик покачал головой. — Отвоевал я свое, Паша. Ты мне лучше патронов оставь… И гранату.