Ideal жертвы - Анна и Сергей Литвиновы

Но плакала я не только из-за холодности Константина. Меня сейчас любая, даже самая мелкая, неприятность выбивала из седла. Причиной тому был кошмарный долг в тридцать тысяч «зеленых», висевший надо мной, как дамоклов меч. И я была бы глупой и покорной овцой, если бы согласилась считать себя без вины виноватой. Если бы стала отдавать деньги, которые даже в долг не брала. Которыми не пользовалась, не наслаждалась!

Мне надо найти способ избежать расплаты! Я перебирала в уме разные варианты – тысячи вариантов, от соблазнения седого карлика-директора до челобитной самому президенту. Все планы казались мне трудновыполнимыми или недейственными. Кроме одного. Тут, я чувствовала, у меня есть шанс.

Я понимала, что в «Ариадне» происходит что-то неладное. Что это за санаторий, где постояльцы мрут как мухи?! Примерно при одинаковых обстоятельствах, при ничтожных физических нагрузках, на гимнастическом ковре и на дорожке бассейна. Значит, думала я, клиенты изначально нездоровы, а санаторские медики ошибаются и пропускают их диагнозы. Но только здесь ведь работают лучшие из лучших. Нобель, Машка говорила, опытнейший терапевт, а Старцев – вообще светило. Наверно, дело не просто в некомпетентности. Поэтому пациентов здесь, скорее, чем-то обрабатывают. Лечат от ожирения с необратимыми побочными эффектами. Как и чем их врачуют? Не знаю. Может, таблетками или какими-нибудь пластырями... Мне надо узнать, в чем дело. А вот когда я узнаю, в чем повинны санаторские начальники – тогда я с ними смогу торговаться. И в обмен на то, что не разглашу их тайн, они простят мне чудовищный долг.

В любом случае, казалось мне, искать разгадку следует в медицинском блоке.

Как раз там, куда пошла работать моя Машка.

К счастью, мне не понадобилось давать подруге каких-то шпионских заданий или рассказывать, в чем заключается мой интерес. Мария, воодушевленная новой работой, изрядной зарплатой и любовными перспективами, и без того выкладывала мне по вечерам все, что происходило с ней днем. Все, что творилось в кабинете терапевтихи Нобель и коридорах медицинского центра. Я внимательно выслушивала ее рассказы, но ничего криминального, даже оттенка загадочного, в ее повествованиях обнаружить не смогла.

Я же пыталась действовать среди своих клиентов. Женщин, приходивших ко мне заниматься, осторожно расспрашивала, по какому методу они худеют. Какой диеты придерживаются: «кремлевской» или, наоборот, безбелковой? Или, может, сбрасывают вес по гемокоду, или применяют раздельное питание? Дают ли им какие-нибудь таблетки? Или, может, какие-то процедуры проводят? И, странная вещь, которая еще раз утвердила меня в правильности моей догадки и избранного мною пути, – даже те клиентки, что охотно рассказывали о себе, своей семье, своих невзгодах или, наоборот, пытались учить меня жизни, замыкались и отвечали односложно, когда разговор касался диет и прочих методов похудания. У одной из них, Ангелины Амелиной, я даже спросила вроде бы в шутку, не дают ли они подписку о неразглашении. И та мне на полном серьезе ответила: да, даем. Но больше ничего рассказывать не стала.

Поэтому мое расследование пока зашло в тупик.

Ни перспектив вырваться из кабалы, ни Кости – что за нескладная жизнь...

Бэла

Прав оказался отец: здесь, в санатории, я просто переродилась.

Прежде-то никогда не мечтала о Брэде Питте, Расселе Кроу и прочих голливудских красавцах. И о российских звездах, скажем, о Безрукове или Дюжеве, тоже не мечтала. Не потому, конечно, что они мне не нравились. Нравились, еще как. Я вообще схожу с ума от мужчин с харизмой. Но всегда умом понимала, что они не про меня. Знала свое место – которое, к сожалению, совсем не в рядах красавиц. Кому нужна толстуха с невыразительным лицом, к тому же дико неуверенная в себе? У меня и среди обычных-то мужчин поклонников не было... А для того чтоб оказаться рядом со звездой, нужны не только ноги от ушей вкупе с кукольной мордашкой, но еще и особый склад характера. Стервозность. Наглость.

Но я по характеру очень стеснительная. Да еще и воспитывали меня своеобразно. Например, первой английской фразой, которой меня научила бабуля, стала такая: «I am as timid as a rabbit[1]»

Жизнь моя всегда проходила в отдалении от мужчин – что дома сплошное женское царство, что в педагогическом институте, да и в садике нашем из мужчин был только шофер, отцы-богатеи не в счет, они совсем из другой оперы...

Поэтому я прекрасно понимала: доктор Старцев – это мой потолок. Счастье, что хоть такой внимание обратил. Ну и подумаешь, что немолод и некрасив – зато человек интересный. Хорошо образован, галантен...

Хотя врать не буду: я, конечно, поглядывала краем глаза и на других имевшихся в «Ариадне» мужчин. Например, на роскошного тренера по плаванию Степана – восхитительная фигура, каждая мышца прорисована, синие, пронзительные, будто горная река, глаза... Еще мне один из здешних охранников по имени Кирилл не то, что нравился, но как-то будоражил: огромный, ручищи-кувалды, лицо свирепое, с интеллектом явно беда – зато сила первобытная, немереная, так и брызжет. Было и еще несколько особей мужеского пола, про которых приятно было пофантазировать: как они врываются в мой роскошный двухкомнатный номер, прижимают меня к стене и... Дальше совсем неприлично. Впрочем, кого из даже самых тишайших девчонок не посещали подобные мечты? Переспать с брутальным красавцем – вообще классическая дамская фантазия. Психологи давно уже все объяснили: женщина может утверждать, что ей нравятся интеллектуальные хлюпики, но интуитивно, конечно, она ищет самца. Продолжателя рода. Обладателя молодых, сильных генов.

Вот и я, оказавшись в санатории, стала охотно фантазировать на данную тему. Только это вовсе не значит, что я готова броситься в объятия пусть эффектно выглядящих, но по всем остальным статьям сомнительных личностей. К тому же и сами самцы никакого интереса ко мне не проявляли: скользнут равнодушным взглядом и отвернутся...

Поэтому приходилось довольствоваться доктором Старцевым, а грешные мечты загонять куда-то в дальний уголок души.

...И до какой же степени я была поражена, когда сегодня в парке ко мне подошел ОН. Сам! Неожиданно! С широченной, во все лицо, улыбкой!!

...Я возвращалась в жилой корпус после тренировки по шейпингу. Чувствовала себя ужасно. Хотя и сама просила у инструкторши максимальную нагрузку, и на все ее встревоженные вопросы отвечала, будто чувствую себя замечательно, но давались мне спортивные занятия крайне тяжело. А что вы хотите, если я сроду никаким спортом, институтская физкультура не в счет, не занималась, а тут по два часа в день прыгаешь с гантелями или тяжеленным бодибаром? В зале я еще из последних сил улыбалась, а тут, в парке, когда никто не видит, брела еле-еле: плечи опущены, ноги шаркают. Больше всего мне хотелось упасть в весеннюю, влажную от вечерней росы траву и просто умереть.

И тут вдруг мне навстречу выступает ОН.

...Я хоть и пишу здесь большими буквами: «ОН» – а на самом деле этот человек о моем существовании, я так считала, и не подозревал. Такие мужчины – сильные, умные, уверенные в себе – даже небрежного взгляда никогда не бросают на таких, как я. Я знала, что зовут его Константин Сергеевич, ему тридцать шесть лет, работает начальником отдела кадров санатория «Ариадна» и – о, фантастика – не женат! А еще: всегда безупречные костюмы, и галстуки дорогие, идеально подобранные (уж в этом-то я, наобщавшись за год работы в своем садике с элитными отцами, научилась разбираться). В глазах светятся и мысль, и доброта, и ум. И какая при этом фигура!..

Я заметила: Костей весьма интересуется Лиля, моя инструкторша по шейпингу. Но даже у нее, фантастически стройной, с ухоженным свежим личиком, пока особых успехов нет. Не далее, как сегодня видела: Лиля на пороге служебной столовки подошла к Константину и, медово улыбаясь, попросила зажигалку. А он зажигалки не предложил (хотя у самого в руке дымилась сигарета) и двинул прочь. Она же побитой собакой стояла на крыльце и тоскливо смотрела ему вслед. (Тут я, хоть и не считаю себя завистливой особой, а откровенно порадовалась.)

И вдруг в пустынном парке Костя – целенаправленно – подходит ко мне (я тщетно пытаюсь распрямить уставшие плечи, вымучиваю жалкую улыбку). Он же в ответ широко улыбается. Награждает меня таким взглядом, от которого из самой глубины живота поднимается теплая волна. И весело говорит:

– Могу поспорить: тренировка удалась.

И я, всегда зажатая, не умеющая в присутствии мужчин пары слов связать, кокетливо отвечаю:

– Да уж.

– А кто у вас инструктор? – интересуется Костя.

Я хмыкаю:

– О-о... местная знаменитость. Лиля Бодрова.

Лиля – беспроигрышная тема для беседы. Про нее, мою инструкторшу, в «Ариадне» в последние дни только и говорят. Хотя официально никто, конечно, ни о чем не объявлял, но все знают: у нее на тренировке недавно погибла женщина. По заключению врачей, скоротечный инфаркт, спровоцированный чрезмерной физической нагрузкой. История, на самом деле, темная. Я бы и рада во всем обвинить Лилю, потому что, чего врать, просто завидую ей – ее шикарной фигуре, уверенности в себе, здоровой наглости. Но справедливость заставляет признать: инструкторша не виновата. Лиля, хоть по интеллекту отнюдь не Бисмарк, к своей работе подходит очень ответственно. Да, строга, и на занятиях у нее не похалтуришь, но пульс проверяет постоянно, и за дыханием следит, и лично у меня (хотя я тоже толстушка и человек неподготовленный) еще ни разу никаких неприятных ощущений, кроме усталости, после тренировок с ней не было. Зато лишние килограммы послушно уходят.