Очарованная призраками - Лора Себастьян

 На следующее утро я продолжаю свою работу и рассказываю о мудрости Артура. Это утомительно, но вот что удивляет: на встречи с Артуром лорды или графы не приходят одни. Они всегда приводят с собой дочерей – или, в отсутствие оных, племянниц, сестер и внучек. Они молчат, но глаза их прикованы к Артуру, а взгляды их полны голода, уверенности и обещаний.

– Лучше бы они их не приводили, – жалуется Артур в перерыве между встречами. – Мне от этого почти жутко… словно они все ждут от меня того, чего я не могу им дать.

 Я отрываю взгляд от куска пергамента с записями, которые вряд ли смогу разобрать потом. Мы сидим в выделенном для Артура кабинете с огромным деревянным столом и полками с книгами – я позаимствовала их из королевской библиотеки. По дальней стене раскинулась карта Альбиона с золочеными надписями – не ради стратегических нужд, а, скорее, для украшения. Авалона на карте, конечно же, нет.

 Артур восседает за столом на высоком кожаном стуле, похожем на трон, а я расположилась в кресле рядом, с книгой на коленях – чтобы удобнее было вести записи. По другую сторону от стоит стул, слишком маленький и для меня, и для Артура: кто бы туда ни опустился, рядом с ним он будет выглядеть крошечным. Да и рядом со мной тоже.

– Артур, ты что, в самом деле не понимаешь? – Я не сдерживаю смешка. – Ты ведь знаешь, чего они хотят – тебя. То есть твоей руки. Даже если ты не справишься с заданиями Мерлина, ты все еще сын короля. А Мордред уже женат… так что теперь ты – самый желанный холостяк.

 Артур как будто съеживается на своем стуле и склоняет голову, словно в самом деле надеется скрыть, как пылают его щеки.

– Но я не свободен. Я вернусь из Лионесса с Гвен.

– Я это знаю. – Я качаю головой. – Но они-то нет. И так даже лучше. У Мордреда было время их умаслить, у тебя такого преимущества нет. Так что пользуйся этим. Когда ты привезешь в Камелот Гвен, никто не станет возражать, все хотят присоединения Лионесса к Альбиону. Но если у дворцовых семей появится хоть один шанс, пусть и призрачный, с тобой породниться, они охотнее тебя поддержат.

 Артур не перестает хмуриться.

– То есть я должен лгать?

– Тебе и не придется, – вздыхаю я. – Ничего не делай. Они верят в то, что ты подыскиваешь себе жену – королеву. Так пусть и дальше верят. Вот и все.

– А, то есть так же, как сделала ты, когда все вдруг начали говорить о том, что я победил целую орду драконов в одиночку? Или о том, что Великая Леди Мудрости спрашивала у меня советов на Авалоне? Она всего-то разок спросила, как пройти в уборную. И я ей подсказал.

– Это ли не совет? – отвечаю я, не поднимая взгляда от своих записей.

 Артур не реагирует: смотрит в окно, которое выходит на леса к востоку от замка.

– Я не думал, что все будет… так, – признается он. – То есть я вообще не представлял, как все будет. Я и не думал о возвращении, но если бы и думал, то… представил бы все иначе.

– Как именно?

 Он пожимает плечами, и на мгновение мне кажется, что у него нет ответа на этот вопрос. Но Артур продолжает:

– Как в историях. Знаешь, когда принца встречают с распростертыми объятиями, коронуют, и он становится щедрым и великодушным королем, который использует свою власть, чтобы помогать людям.

– В историях всегда все слишком просто, – отвечаю я. – В них власть короля безгранична и его все любят. Истории молчат о том, как король приходит к этой власти и что ему тоже хочется любви. Не рассказывают о том, что всегда найдутся недовольные и что всегда есть охочие до власти люди, которые только и ждут, чтобы отобрать ее. И каждый верит в то, что он – герой собственной истории.

 Артур кивает, но взгляд его тяжел.

– Вот бы Гвен была здесь, – произносит он наконец, а потом смотрит на меня и улыбается. – Без обид, без тебя я бы совсем заплутал, и ты одна из моих ближайших друзей. Но…

– Ну да, целовать тебя так, как она, я не могу, – усмехаюсь я.

 Он снова краснеет, а потом смеется.

– Разница есть, – бормочет он, и приходит мой черед краснеть.

 Наш единственный поцелуй был неловким, рожденным из юношеского любопытства и того факта, что остальные вечно обращались с нами как с неопытными детьми. Он длился всего пару секунд, а потом мы оторвались друг от друга и смеялись, пока не надорвали животы.

 Да, первый раз мне даже понравился, но Артур прав: сравниться с поцелуем любимого человека не может ничто. А мы с Артуром никогда не смотрели друг на друга так… иначе все было бы куда проще.

 Поэтому я стаскиваю со своего кресла подушку и прицельно бросаю ему в голову.

 Он ловко ее перехватывает и ухмыляется.

– Но я не об этом, знаешь… то есть не только об этом. Я просто по ней скучаю. Особенно здесь. Камелот совсем не такой, каким я ожидал его увидеть, мрачный и холодный. Думаю, ему тоже нужна Гвен. В каком-то смысле. Ему нужен ее свет.

 То, с какой нежностью он все это произносит, заставляет мое сердце сжаться. Не он один скучает по Гвен.

– Мы отправимся в Лионесс через пару дней. И если все пойдет по плану, через неделю вернемся. А потом тебе лишь останется пройти последнее испытание.

 Он медленно кивает, а потом улыбается. И в этот момент он совсем не похож на короля. Даже на принца. Сейчас Артур – просто мальчишка. Мальчишка, которого я знаю с тринадцати лет, – с веснушками на лице и любопытством во взгляде.

– Я тебе доверяю, Эл, – отвечает он.

 Ничто не может подготовить тебя к Авалону. Миллионы – миллиарды – слов смогли бы живо его описать, но ни одно их сочетание в этом мире не передаст его настоящее величие.

 На лодке по пути туда Моргана попыталась описать мне остров, но любой бы на ее месте не преуспел. Она рассказала мне о холмистых полях и цветах на них – всех, какие только можно представить. О лесах с такими плотными кронами, что сквозь них не прорвется ни один солнечный лучик. О пляжах с бирюзовыми волнами, которые приносят ракушки, сияющие подобно драгоценностям. Моргана назвала Авалон самым прекрасным местом на земле.

 И не соврала. Но было на Авалоне и то, к чему меня не смогли бы подготовить никакие