Глубокая память (сборник) - Артур Сабиров

Стеклянная посуда на столе задребезжала, приковав к себе испуганный взгляд Пальчикова. Ящики стола стали открываться и закрываться с громким стуком. Ефим отпрыгнул подальше, его полные ужаса глаза вылезли из орбит. Осколки стеклянной посуды, которую он разбил, поползли к нему, прижимая его к стене. Книги слетели с полки над письменным столом и закружились прямо над головой, словно стая стервятников.

– Прости меня, Господи, прости! – падая на колени и прикрывая голову руками, взвыл Ефим. – Прости меня! Я исправлюсь, клянусь! Пощади меня, Господи! Я больше никогда не буду пить! Больше никогда ничего не украду! Пощади!

– Что здесь происходит?! – Перепуганная воплями Пальчикова, в лабораторию вбежала Лена и застыла, уставившись на парящие предметы.

Сафиуллин решил, что произведённого эффекта вполне хватит, чтобы Пальчиков сидел спокойно ещё пару часов. Книги полетели обратно на полку и замерли, всё остальное тоже застыло.

– На этот раз ты прощён, Пальчиков, – наполняя свой голос мистикой, сказал Сафиуллин. – Но знай, что в следующий раз тебе не избежать божьего гнева!

Пальчиков с пола кинул на него затравленный взгляд. Лена с удивлением посмотрела на Сафиуллина.

– Хорошо придумано, – сказала она, когда они вдвоём вышли в первую лабораторию, оставив притихшего Ефима наедине с самим собой.

Лена старалась придать своему голосу нейтральность, но нотки осуждения всё равно слышались в её голосе. Всё-таки вид любимого человека, сжавшегося на полу от страха, заметно расстроил её.

– Как Наташа? – поспешил сменить тему пристыженный Сафиуллин.

– Всё хорошо. Рёбра целы. Я очень боялась, что воздушная волна раздробит кости, но они, к счастью, в порядке. Она, кстати, пришла в сознание.

Наташа стояла у треснутого зеркала, рассматривая себя в Ленином свитере, который был ей маловат. Резко повернувшись к ним, она поморщилась от боли и схватилась за рёбра.

– Я же сказала: двигаться осторожно! У тебя обширная гематома! – сердито сказала Лена. – Ложись обратно!

– Нет, я в норме. – Наташа натянула на лицо улыбку, которая походила на гримасу страдания. – Пойдём готовить лекарство.

– Я сама приготовлю, – категорично заявила Лена. – Осталось совсем чуть-чуть… Вот осмотрю Михаила Робертовича и пойду.

Лена долго колдовала над ним и, сделав всё, что в её силах, посоветовала потом обязательно сходить к врачу.

– Мне-то зачем это говорить? Роме и скажешь, – с лёгкой досадой сказал Сафиуллин и сразу же улыбнулся, поймав на себе пронзительный взгляд Наташиных карих глаз.

Лена зашла во вторую лабораторию: в ней готовить лекарство удобнее, ведь она не разрушена Пальчиковым. Сафиуллин, не желая в такой момент оставаться с Наташей наедине, пошёл следом. Наташа в одиночестве принялась устранять последствия крушений.

Через час лекарство было готово. В маленькой склянке на полке вытяжного шкафа уютно расположилась бесцветная жидкость – спасение Ромы и Юры.

– Пойду, позову Наташу, – сказала Лена, направляясь к двери.

– Постой, – остановил её Сафиуллин. – Не надо её звать…

– Почему? – нахмурилась Лена.

– Я… не зови… – мямлил Сафиуллин. Грудь у него наливалась свинцовой тяжестью. – Вводи лекарство…

– Но Наташа захочет попрощаться…

– Я не хочу, – отрезал он.

Лена с пониманием и жалостью взглянула на него и кивнула.

– Хорошо… Она убьёт меня!

Лена, засунув в склянку иглу шприца, наполовину опустошила её.

– Сначала ему, – сказал Сафиуллин, кивнув на Пальчикова, сжавшегося в углу. – А то начнёт буянить, когда я отключусь.

Лена со шприцом подошла к Ефиму. Тот стал отползать от неё вдоль стены.

– Пожалуйста, не надо… оставьте меня в покое, – плаксивым голосом заныл он.

– Сиди смирно, – жёстко сказал Сафиуллин.

Ефим с опаской посмотрел на него, потом на неподвижно стоящие на полке книги и, сглотнув, протянул Лене руку.

Лена сделала укол. Глаза Пальчикова почти сразу стали сонно закрываться, и вскоре он обмяк на полу, лишившись чувств.

– Прощайте, Ефим Пальчиков, – прошептала Лена, шмыгнув носом.

– Теперь мне.

Сафиуллин пристроился на полу рядом с телом Юры и, засучив рукав, вытянул руку.

– Ромы не было дома два дня, – невесело хмыкнул он, пока Лена наполняла новый шприц. – Он вернётся – и сразу скандал.

Лена опустилась на колени рядом с ним.

– Спасибо тебе за всё. – Её исполосованное царапинами красивое лицо заливали слёзы. – Я никогда не забуду твою помощь… Ты спас Юру… и всех нас… Я очень тебе благодарна… Прощай…

Сафиуллин молчал, боясь, что голос может его не послушаться. В горле стоял ком, глаза уже защипало.

Но Лена уже воткнула иголку ему в вену, и усыпляющее тепло стало разливаться по его жилам. Веки тяжело опускались, закрывая от него зашедшуюся рыданиями девушку.

Глава 13. Прапраправнук

Сафиуллин очутился в кромешной темноте, в которой то тут, то там вспыхивали непонятные огни и тут же исчезали. Ему было знакомо это место… Ну, конечно! Он бывал здесь почти каждую ночь, проведённую им в мире XXII века.

Сафиуллин посмотрел на свои ладони. Они были больше, чем Ромины. Он ощупал своё лицо, волосы, уши… Это он. В собственном теле. В этом не было никакого сомнения.

Он осмотрел свою одежду. Яркий пиджак, рубашка под стать, прямые тёмные брюки… Такую одежду он носил, когда ему было лет двадцать семь. Как раз в то время родилась его дочь Рита, и он передал ей свои гены вместе с закодированной в них памятью…

Сафиуллин ещё раз огляделся. Существует ли он? Подействовало ли лекарство? Может быть, он уже на полпути к небытию? Или он лишь заснул?

– Здравствуйте, Михаил Робертович.

Сафиуллин вздрогнул. Перед ним возник Роман Ерёмин. Он был одет в лабораторный халат, который был на Сафиуллине, когда он очнулся в будущем.

– Здравствуй, Рома… Где мы?

– В моей голове, – ухмыльнулся Рома. – Как Вы видите, «Мемолин» натворил здесь немало бед.

Он широким жестом обвёл чёрное пространство, в котором, словно звёзды, мигали воспоминания бесчисленного множества людей.

– Но всё уже позади, – отозвался Сафиуллин. – Лекарство вот-вот начнёт действовать, и ты вернёшься в своё тело.

– Лекарство уже действует. Только благодаря нему вы сейчас говорите со мной. Пока большего эффекта от него ждать не приходится.

Сафиуллин сдвинул брови.

– В смысле?

– Использовать это психотропное вещество – хорошая идея, но в чистом виде оно лишь ввело Вас в непродолжительную галлюцинацию, связывающие наши сознания и вот эти воспоминания. – Он снова повёл рукой, указывая на яркие огни.

– То есть… когда оно закончит своё действие, я вновь оживу? – спросил Сафиуллин.