Всё, что необходимо для смерти - Анастасия Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я блуждаю где-то в темноте болотистого леса, почти по пояс проваливаюсь в вязкую грязь. Пытаюсь не падать, хвататься за древесные стволы, чтобы сохранить равновесие, но они не выдерживают меня, погружаясь в зыбкую жижу. Не могу понять, где я и как сюда попала. Вокруг темно — наверное, ночь. Стараюсь сориентироваться по звёздам, но над головой лишь плотная паутина голых мёртвых веток.
Я выдохлась, вытаскивая из трясины то одну, то другую ногу, силясь сделать хотя бы шаг, но не двигаюсь с места. Я выдохлась, но стоит перестать шевелиться, как болото затянет меня, задушит, переварит. И я продолжаю барахтаться.
«Давай, Скади Грин, я в тебя верю!» — шепчет мне на ухо чей-то голос, и то, что он есть, здесь, со мной, где нет больше ничего, кроме липкого отчаяния, боли и смертельной усталости, не позволяет сдаться.
«Я не отпущу тебя, Скади Грин. Не отпущу».
***
— И как вы догадались, что подполковнику Грин грозит опасность, майор? — агент тайной полиции склонился через стол ближе к Сандерсу.
— Так ведь она вышла, а следом этот. А до того они поспорили. Ну вроде как он ей сказал что-то эдакое, а она его послала.
— Послала? Подполковник Грин? — не поверил агент.
— Ну как послала, не на …, конечно, как-то вежливо. Но смысл тот.
— И?
— И потом пошёл за ней, обед свой не доел.
— Это я понял, — красивое, вежливое лицо агента нетерпеливо скривилось, словно ему приходилось беседовать со слабоумным, — дальше что?
— И я за ними. Дай, думаю, посмотрю, вдруг что. Нашёл их в первой же подворотне. Он ей в рожу… простите, в лицо, — заметив явное недовольство агента, поправился Сандерс, — дал, к стене прижал да лапами своими под рубашку ей лез.
Породистые брови допросного заметно хмурились, пока тот делал какие-то пометки в своём блокноте.
— Продолжайте.
— Ну я заорал ему, что, мол, гнида, делаешь, бросился на него, и вот, — майор красноречиво обвёл ладонью избитое лицо.
— Дальше.
— Так и всё. Приложил он меня по темечку. Когда я очухался, ни Винтерсблада, ни Грин. В подворотне — кровища. Не думаю, что дамочка могла бы этого урода отделать и труп в парке закопать.
— Без фантазий, пожалуйста! — поморщился агент. — Имейте уважение! Скади… подполковник Грин может быть в плену или даже убита.
— Так и я о чём! — вспыхнул Сандерс. — Я первым же утренним рейсом домой, да к вам! А то как же своих-то бросать!
— Почему не сообщили нашей миссии или властям Траолии?
— Так перемирие же, — майор вытаращил заплывшие глаза, — ещё бы мы и виноваты были! А миссия — что они сделают? Вы-то лучше знаете, как надо. У вас же свои там эти… ну, всякие… ну, методы!
— Благодарю вас, майор, — устало кивнул агент, — идите домой, лечитесь.
Сандерс радостно направился к дверям кабинета, не заставляя себя уговаривать.
— И, майор! — допросный поднялся из-за стола, и Суслику пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Если будете болтать… — сказал он с явной угрозой.
— Ни-ни! — Уиллард прижал к губам кончики пальцев. — Я ж понимаю, понимаю, — заискивающе улыбаясь, он приоткрыл дверь и бочком, не сводя взгляда с агента, выскользнул в коридор.
***
Открыв глаза, Скади долго не могла понять, где находится. Её окружали приглушённые оттенки розового клевера и жемчужного белого, кокетливые кружева и мебель на тонких гнутых ножках. Если присмотреться, в полумраке зашторенной комнатки можно было разглядеть разные женские штучки: от пудрениц, помад, украшений и флаконов с духами, расположившихся на туалетном столике, до шляпок и кружевных зонтиков, выглядывающих из-за резного фронтона шкафа. На пуфе лежала одежда Скади, а рядом, словно два чёрных стервятника посреди райского сада, стояли её армейские сапоги.
Грин откинула одеяло. Она была в одном белье, под рёбрами белела аккуратная свежая повязка. Попытка встать немедленно отозвалась болью в боку и чудовищной слабостью. Пришлось для начала сесть, опустив босые ноги в мягкий ворс ковра, подождать, когда будуар перестанет вращаться с бешеной скоростью, а уже потом аккуратно, стараясь не делать резких, болезненных движений, подобраться к пуфу.
Из зеркала туалетного столика на Скади глянул кто-то до синевы бледный, осунувшийся, с черными провалами глаз. Интересно, сколько прошло времени? Она помнила всё лишь до момента, как её подхватил Винтерсблад. Дальше следовал какой-то горячечный бред, разобраться в котором было невозможно. Да и не хотелось. Женщина натянула брюки, сапоги, взяла в руки рубашку.
Рубашка принадлежала Винтерсбладу, Грин поняла это по знакомому сигаретному запаху. Видимо, её одежда пришла в негодность из-за ранения. Скади накинула рубашку, оказавшуюся ей почти до колен, закатала слишком длинные рукава и вышла из комнаты.
Короткий коридор привёл её в маленькую светлую кухоньку. На табурете, прислонившись голой спиной к стене, дремал Винтерсблад. Руки скрещены на груди, ноги в потёртых сапогах покоятся на втором табурете, подтяжки скинуты с плеч, висят, почти касаясь пола. Щетина отросла до состояния короткой бороды, на лице и теле кровоподтёки, оставленные Сандерсом. На столе — чашка с недопитым чёрным кофе, полупустая бутылка виски и переполненная окурками пепельница.
Скади двигалась почти бесшумно, но Винтерсблад всё равно её услышал, вскочил, едва не уронив табурет. В глазах мелькнуло явное беспокойство, а потом — облегчение. Складочка меж бровей разгладилась, на губах появилась привычная полуулыбка. Полковник, бесцеремонно приложив ладонь к её лбу, удовлетворённо кивнул.
— Болит? — указал взглядом на раненый бок.
— Слегка.
Её голос осип. То ли от длительного молчания, то ли от общей неловкости. Вновь они друг напротив друга, и разделяет их лишь шаг. Но он непреодолим. И саднящая боль в груди сильнее рези под бинтами.
— Сколько дней? — уточнила она.
— Сегодня пятый.
