12 великих трагедий - Коллектив авторов

Фауст

Будь семь часов спокоен я —

Не надо черта мне в друзья,

Чтоб соблазнить такую штучку!

Мефистофель

Ты судишь, как француз, слегка.

Прошу тебя, однако, не сердиться.

К чему так сразу – взять и насладиться?

Утеха, право, тут не велика.

Не лучше ли пойти путем интрижки;

Увлечь ее, водить и так и сяк,

Как учат нас иные книжки?

Фауст

Мой аппетит хорош и так.

Мефистофель

Нет, кроме шуток, лишь впросак

Попасть с горячностью здесь можно.

Здесь надо дело осторожно

Вести – тут сила не возьмет:

Тут хитрый надобен подход.

Фауст

Достань же мне вещицу от бесценной,

Сведи меня в покой ее священный,

Достань платочек мне с ее груди,

Подвязку хоть на память мне найди!

Мефистофель

Ну, если так влюбился ты в девицу, —

Смотри, как верно я тебе служу

И каждою минутой дорожу:

Сегодня ж к ней сведу тебя в светлицу.

Фауст

К ней? Ею обладать?

Мефистофель

Ну вот!

Не сразу же! Она уйдет

К соседке; ты ж в уединенье скромном

О счастье будущем мечтам отдайся томным.

Фауст

Когда ж? Сейчас?

Мефистофель

Немного попоздней.

Фауст

Так не забудь достать подарок ей!

(Уходит.) Мефистофель

Как, уж дарить? Недурно для начала!

Успехи делать может он вполне!

Известно много старых кладов мне.

Теперь пора проведать их настала [48] .

Сцена 8

ВЕЧЕР.

Маргарита

Я, право, дорого б дала,

Когда бы я узнать могла,

Кто этот видный господин.

Должно быть, это дворянин:

Так благородно он глядел

И так уверен был и смел.

(Уходит.)

Мефистофель и  Фауст .

За мной, потише – вот сюда!

Фауст (после некоторого молчания)

Я здесь один хочу остаться.

Мефистофель (оглядывая комнату)

Да!

У девушек так чисто не всегда!

(Выходит.) Фауст (осматриваясь кругом)

О милый сумрак, о приют святой,

Привет мой вам! Владей, любви томленье,

Душой моей; питай свое стремленье

Надежды милой сладкою росой!

Как дышит здесь повсюду дух покоя,

Порядком все проникнуто кругом!

Средь бедности довольство здесь какое!

Святой приют! Благословенный дом!

(Бросается в кожаное кресло у постели.)

Прими ж меня, семейный старый трон!

Отцов и дедов нежил ты покоем

В дни радости и горя, окружен

Детей беспечным шумным роем!

Быть может, милая моя в кругу детей,

Горя румянцем щечек, ликовала

И, благодарная за елку, всех нежней

Сухую руку деда целовала.

Твой дух, о дева, надо мной парит,

Дух тихого довольства и порядка;

Устами матери тебе он говорит,

Чтоб чистой скатертью твой стол был устлан гладко,

И учит посыпать, узоры выводя,

Песком весь чистый пол каморки тесной.

О милая рука! Божественность твоя

Из хижины создать способна рай небесный!

А здесь!..

(Отдергивает полог кровати.)

Святой меня объемлет страх!

Я не ушел бы, кажется, отсюда!

Лелеяла природа в легких снах

Здесь ангела, и вот – явилось чудо!

Дитя дышало в сладком сне,

И чистой творческою силой

Прекрасный образ в тишине

Расцвел, божественный и милый!..

А я? Сюда что привело меня?

О небо, как глубоко тронут я!

Чего хочу? Чем совесть так задета?

О бедный Фауст, ты ли, ты ли это?

Не чары ли, под кровом полутьмы,

Здесь в воздухе? Я шел, чтоб насладиться, —

Пришел – и сердце грезами томится!

Иль ветерка игрушкой служим мы?

Как я своих бы мыслей устыдился,

Когда ее сейчас бы увидал!

Я за минуту был не больше как нахал,

Теперь же в прах пред нею бы склонился.

Мефистофель (входя)

Скорей беги! Она сюда идет!

Фауст

Прочь! Навсегда! Ее мне видеть больно!

Мефистофель

А я принес и ларчик; вот —

Увесист, кажется, довольно!

Ей в шкаф поставим мы его:

Она с ума сойдет, ручаюсь!

Такой вещицей хоть кого

Для вас сманить я обещаюсь:

Игра – всегда игра; дитя – всегда дитя!

Фауст

Осмелюсь ли?

Мефистофель

Вы это не шутя?

Хотите ларчик вы себе оставить?

Так раньше бы сказать, не ждать до этих пор,

Чтоб нам не тратить времени на вздор

И от пустых меня хлопот избавить!

Не скряга ж вы, надеюсь, милый мой!

Для вас затылок трешь, мозолишь руки…

(Ставит ларчик в шкаф и запирает его.)

Ну, прочь! Скорей теперь за мной!

Пусть соблазняется: ей надо быть одной!

А вы стоите с видом скуки,

Как будто вам приходится идти

На лекцию и вот уж на пути

И метафизика и физика пред вами

Как бы стоят с постылыми словами!

Уходят.

Маргарита входит с лампой.

Как душно! Тяжесть в воздухе какая!

(Открывает окно.)

А ночь совсем не так тепла.

Скорей бы маменька пришла!

Чего-то все боюсь одна я,

И страх и дрожь меня берут:

Еще трусихой назовут!

(Начинает петь и раздеваться.)

Жил в Фуле король; до могилы

Одной он был верен душой;

Ему, умирая, вручила

Любимая кубок златой.

И стал ему кубок заветный

Дороже всего с этих пор;

Он пил – и слезой чуть заметной

Средь пира туманился взор.

И роздал король пред кончиной

Наследникам все города;

Но кубок – лишь кубок единый —

Оставил себе навсегда.

Морские валы грохотали

Под башней, бушуя у скал;

Меж рыцарей, в дедовском зале,

Прощаясь, король пировал.

Наполнивши влагою пенной

Свой кубок он выпил до дна

И бросил тот кубок священный

Туда, где шумела волна.

Он видел, как кубок, волною

Подхвачен, черпнул и пропал;

И очи покрылися тьмою —

И пить он и жить перестал.

(Отпирает шкаф, чтобы убрать платье, и видит ларчик.)

Как этот ларчик тут явиться мог?

Шкаф, кажется, был заперт на замок.

Вот странно! Что за вещи тут – не знаю!

Но, впрочем, понимать теперь я начинаю:

Не взят ли, может быть, он маменькой в залог?

А! ключик здесь, привязанный тесьмою.

Что, если я его возьму да и открою?

(Отпирает.)

Что это! Боже мой! Чудеснейший убор!

Мне видеть не пришлось такого до сих пор!

Его б и дама знатная надела

И на гулянье в нем отправилась бы смело.

Цепочку бы надеть: какой приму я вид?

Чья ж эта роскошь вся? Кому принадлежит?

(Наряжается и смотрит в зеркало.)

Хоть серьги мне иметь хотелось бы ужасно!

Наденешь их – и вот совсем уже не то!

К чему красивой быть? Совсем, совсем напрасно!

Не худо это – я, конечно, в том согласна;

Да люди красоту нам ставят ни во что

И хвалят только нас из жалости. Вот слава:

Все денег ждут,

Все к деньгам льнут;

Ах, бедные мы, – право!

Сцена 9

ГУЛЯНЬЕ.

Мефистофель

Клянусь отвергнутой любовью, бездной ада!

Клялся бы хуже я, да нечем, вот досада!

Фауст

Я не видал еще подобных морд!

Что там могло с тобою приключиться?

Мефистофель

Я рад бы к черту провалиться,

Когда бы сам я не был черт!

Фауст

Да ты не спятил ли, приятель?

К лицу ль тебе беситься, кстати ль?

Мефистофель

Подумай: ценный наш убор

Стащил у Гретхен поп, как вор.

Мамаше Гретхен показала,

А той сейчас же жутко стало:

В молитвы вся погружена

И чуткой быть приучена,

Повсюду нюхает она,

Свята ли вещь или грешна, —

А тут разгадка, видимо, простая:

Что святость в этом ларчике плохая.

«Дитя мое, – старуха шепчет ей, —

Неправое именье – лютый змей!

Снесем его царице мы небесной —

И манны нам пошлет она чудесной».

Бедняжка Гретхен от таких речей

Поморщилась, надула молча губы:

Дареному коню не смотрят, дескать, в зубы;

И чем же, мол, уж так безбожен был,

Кто мне сережки подарил?

Мать между тем попа призвать успела.

Тот сразу видит, в чем тут дело.

«Поступку вашему я рад, —

Им говорит он с постной рожей, —

Кто воздержался, тот богат».

Желудок, мол, хорош у церкви божьей;

Немало стран уж слопала она

И несвареньем все же не больна.

Одна лишь церковь может, без сомненья,

Переварить неправые именья.

Фауст

Да, все берет она сегодня, как вчера!

Король и ростовщик – такие ж мастера.

Мефистофель

Потом браслеты, кольца, брошки

Загреб он, как грибы в лукошке,

Прибрал – спасибо не сказал,

Как будто горсть орехов взял,

И посулил за то награды

В раю, а те стоят – и рады!

Фауст

А Гретхен?

Мефистофель