Абсолютная память - Дэвид Балдаччи

— А вот здесь левый рукав этого человека смазал ноты. У правши пятна были бы напротив. Как у меня. — Он показал на смазанные места, оставленные его собственным правым рукавом. — И Леопольд — правша.

— А это ты откуда знаешь?

— Он подписывал бумагу, которую я ему дал, когда заходил к нему в камеру.

— Ну, хорошо, может, это был какой-то ее друг-музыкант.

Но Декер уже качал головой:

— Нет.

— Почему нет? Вполне могу представить, как ее приятель записывает здесь мелодию или что-то в этом роде. Может, для вдохновения, подходящую к надписям Дебби…

— Потому что эти ноты бессмысленны. Их невозможно сыграть ни на одном известном мне инструменте. Это не часть музыкальной композиции, а просто бред.

— Ты что, занимался музыкой?

Декер кивнул.

— В средней школе, гитара и ударные. Короче, знаю, какой тут счет. Не имеющий отношения к футбольному полю.

Ланкастер вновь обернулась к нотам:

— Тогда что это такое?

— Я думаю, это код, — ответил Декер. — И если я прав, это значит, что Джизес бывал в этом доме.

Глава 22

Декер и Ланкастер запечатали комнату Дебби и вызвали команду экспертов, которая прошерстила не только комнату, но и весь дом. Берлингтон никогда еще не переживал преступлений такого масштаба, и сейчас каждый, от новичков до старших сотрудников полиции, выкладывался на всю катушку.

Уотсоны сказали, что они ничего не знают об этой нотной записи. Амос был склонен им поверить. Когда эксперты закончили работу, Декер и Ланкастер еще раз уселись вместе с Уотсонами.

— Если этот парень побывал у вас в доме и написал ноты, как это могло произойти без вашего ведома? — спросил их Декер.

— Ну, мы же должны спать, — встопорщилась Бет. — Но дом невелик. А наша комната прямо рядом с Дебби. Мы с Джорджем оба чутко спим. Не представляю, как она могла привести парня в свою комнату, чтобы мы об этом не узнали.

— А днем? — спросила Ланкастер.

— Я сижу дома. Джордж работает с девяти до пяти. На самом деле, я бываю дома больше, чем Дебби.

— Вы можете припомнить, насколько давно на доске появились эти ноты? — спросил Декер.

— Две недели назад их не было, это я вам точно скажу, — ответила женщина.

— А откуда вы это знаете? — уточнил Амос.

— Потому что я стерла все, что там было.

Бет помолчала.

— Мы поспорили, и я… ну, в общем, я вышла из себя и стерла все это дерьмо. — Она всхлипнула. — А теперь я больше никогда ее не увижу…

— О чем вы спорили? — спросил Декер, игнорируя ее переживания.

Ему требовались ответы. И прямо сейчас. А горевать она сможет и потом.

Бет взяла себя в руки.

— Дебби была в выпускном классе. Она взяла тесты на академические способности и хорошо справилась, но не обратилась ни в один чертов колледж. Отговаривалась тем, что все это очень дорого. И это правда, мы мало чем могли ей помочь. Но я все время твердила ей, что можно найти финансовую помощь. И чем она собирается заниматься без колледжа? Станет мною?

Она замолчала, ее муж смотрел в сторону.

— И поэтому я разозлилась и стерла эту проклятую доску начисто. Все эти изречения насчет изменить мир и иметь цель. Полная чушь! Она ничего не делала и никуда не собиралась. И потому я все стерла. Оставила чистый лист. Надеялась, она поймет мою мысль. Видимо, не поняла… А теперь она уже ничего не поймет. Больше ничего… Девочка моя. Моя бедная девочка.

Бет залилась слезами и начала биться в истерике на диване. Муж, с помощью Декера, отвел ее в спальню и уложил в кровать. Когда Амос возвращался к Ланкастер, до него все еще доносились крики женщины, которая звала свою мертвую дочь.

Джордж Уотсон, вернувшись через несколько минут, сказал:

— Мне кажется, нам стоит закончить, если вы не против.

— Вы с женой недавно уезжали? — спросил его Декер.

Джордж удивленно посмотрел на него.

— Откуда вы знаете?

— Этот парень пришел сюда и написал свои ноты. Будь вы здесь, вы могли бы его увидеть. А он не собирался рисковать. Так вас в какой-то момент не было?

— Неделю назад мы ездили в Индиану, побыть с сестрой Бет. Она заболела. Мы остались там на два дня, потом вернулись назад.

— А Дебби была здесь?

— Да, мы же не могли забрать ее из школы.

— Значит, тогда он, скорее всего, и приходил, — заметил Декер.

Джорджа начало трясти, и он обхватил себя рукой.

— Вы действительно думаете, что это животное было в нашем доме? В спальне нашей дочери?

Амос оценивающе взглянул на мужчину с поврежденной рукой.

— Да, полагаю, это вполне возможно.

Ланкастер одарила Декера свирепым взглядом и торопливо сказала:

— Ну что ж, спасибо за помощь, мистер Уотсон. Нам уже пора. И мы очень сожалеем о вашей потере.

Джордж проводил их до двери. Он открыл дверь и сказал:

— Дебби не стала бы помогать кому-то убивать людей в Мэнсфилде. Они были ее друзьями.

— Я учитываю этот факт, — ответил Декер. — Надеюсь, окажется, что вы правы.

Джордж заморгал, будто даже не подозревал, что может оказаться не прав, и закрыл дверь.

Декер и Ланкастер вышли на тротуар.

— Твоя тактичность, как всегда, просто потрясает, — саркастически заметила полицейская.

— Мэри, я пришел сюда не для того, чтобы побыть его другом и подержать за руку. Я пришел, чтобы поймать того, кто убил его дочь.

— Ладно, ладно, — отмахнулась она. — Я получила письмо от экспертов. Они не нашли ничего полезного ни в телефоне Дебби, ни в ноутбуке. Никаких фотографий, электронных писем, тестовых или голосовых сообщений. И ни одного поста на сайтах, к которым, по их мнению, у Дебби был доступ. Ее мама говорила, что видела какие-то, намекающие на этого парня, но, должно быть, девушка их стерла. Хотя не исключено, что наши ребята как-то их откопают.

— Этот парень никогда не дал бы ей сделать свою фотографию. Никаких электронных следов. Слишком легко. Возможно, он даже не пользуется Интернетом.

— И как ты это вычислил?

— Я вижу человека вне тенденций. Без связей. Одиночка. Переплывает с места на место.

— На чем это основано? Ты что-то заметил?

— Нет, почувствовал. Но меня озадачивает один пункт.

— Только один? Повезло тебе, — с мрачной улыбкой заметила Мэри. — Мой перечень длиной в шесть страниц.

Декер продолжал, как будто не слышал ее:

— Почему именно Дебби? Почему он взял ее в команду?

— В команду? А что она делала? Я думала, она просто его подружка.

— Она дала ему нечто, в чем он нуждался.

— Нечто, в чем он нуждался? В школе? Ты имеешь в виду «пушки»? Она никаким образом не могла пронести в школу пистолет и дробовик.

— Необязательно это было оружие.

— Но зачем ему понадобилось, чтобы она принесла ему какую-то вещь?

— Это меня и озадачивает. Почему она, и зачем встречаться в школе в этот день?

— Эй, Декер, я здорово отстаю. Встречаться?

— Она притворилась, что заболела. Вышла из класса, встретилась с этим парнем, вероятно, что-то дала ему, а потом он ее убил. Но там есть зазор по времени, которого я пока не могу понять.

Ланкастер задала другой вопрос, но Декер уже не слушал. Он всматривался в левую сторону улицы. Было темно, в холодном ночном воздухе изо рта шел пар. Казалось, что из такой черноты не может появиться ничего хорошего. Но для Амоса ночь внезапно заполнили тройки, его самые нелюбимые цифры.

Впервые такое случилось, когда он начинал работать патрульным. По счастью, Декер в ту ночь был один. Он сидел в патрульной машине, пил кофе, и тут тьма пришла в движение. Сначала он подумал, что кто-то пытается подобраться к нему. В те дни у Берлингтона были большие проблемы с бандами, в основном из молодых парней, у которых нет ни работы, ни надежды, слишком много тестостерона и избыток оружия под рукой.

Амос швырнул стаканчик в окно, положил одну руку на пистолет, а в другую взял рацию. Он уже собирался вылезти из машины и предостеречь тех, кто прячется в темноте. И в этот момент перед ним появились цифры. Огромные, гигантские тройки.

Как будто его внезапно перенесло в плохой фантастический роман.

Он подумал, что сходит с ума. Но тут в голове что-то щелкнуло. Клочок воспоминаний. Один из врачей в том институте за Чикаго, куда Декер попал после травмы и где с ним начали происходить все эти странности. Тот врач сказал: «Амос, любой новый день может принести вам новые ощущения. Мозг никогда не останавливается. Никогда. В нем постоянно идет настройка и перенастройка. Я пытаюсь сказать вам, что уже случившееся может оказаться не единственным изменением, которое вам доведется испытать. Завтра, в следующем месяце, через год или десять лет вы можете проснуться и обнаружить нечто новое. К сожалению, мы не в состоянии это предсказать. Когда это случится, оно может показаться чем-то ужасным. Нужно только помнить, что все это происходит в вашем разуме. У вас в голове. Оно не реально.