Встреча выпускников - Дороти Сэйерс

Харриет медленно двигалась по библиотеке. На паркете была большая лужа. И на её краю…  о, да! Конечно, было бы очень полезно поохотиться на запачканную краской одежду. Но здесь были доказательства, что преступник не носил шлепанцев. А почему он должен был что-нибудь носить? Радиаторы на этом этаже работали на полную мощность, а полное отсутствие одежды было гораздо удобнее.

И как этот человек ушёл? Ни мисс Хадсон (если ей можно было доверять), ни Харриет никого не встретили. Но было много времени, чтобы улизнуть, после того, как огни были погашены. Тёмную фигуру, скользящую под сводчатым проходом Холла, трудно было заметить с противоположной стороны Старого дворика. Или, если на то пошло, кто-то вполне мог скрываться в Холле, в то время как Харриет и мисс Хадсон разговаривали в проходе.

— Я немного дала маху, — сказала Харриет. — Я должна была включить свет в Холле, чтобы убедиться.

Мисс Бартон вновь появилась, на этот раз с деканом, которая бросила один взгляд вокруг и воскликнула: «Господи, помилуй!» Она была похожа на небольшого крепенького мандарина с длинной рыжей косичкой и в стеганом синем халате, расшитом зелёными и алыми драконами. «Какие же мы идиоты, это же очевидно! Если бы мы только подумали об этом, то мисс Берроус могла бы запереть всё прежде, чем уйти. И что нам теперь делать?»

— Моя первая мысль, — сказал Харриет, — о скипидаре. А вторая — о Пэджете.

— Дорогая, вы абсолютно правы. Пэджет справится. Он всегда со всем справляется. Как воплощённое добро, он всегда побеждает. Какое счастье, что вам удалось заметить неладное. Как только мы отмоем эти отвратительные надписи, мы сможем нанести покрытие из быстросохнущей темперы или чего-то в этом роде или оклеить стену обоями и… Господи! Я не знаю, где взять скипидар, если только не осталось после маляров. Мне нужна бодрящая ванна. Но Пэджет справится.

— Я схожу и приведу его, — сказала Харриет, — и заодно прихвачу мисс Берроус. Мы должны будем вернуть книги на место. Сколько времени? Без пяти четыре. Я думаю, что мы вполне успеем. Вы сможете держать оборону, пока я не возвращусь?

— Да. О, и главная дверь теперь открыта. К счастью, у меня был дополнительный ключ. Красивый позолоченный ключ —  подготовили для лорда Оукэппла. Но мы должны будем вызвать слесаря для другой двери, если у строителей нет запасных.

Самым замечательным, с чем столкнулась Харриет в это замечательное утро, была невозмутимость Пэджета. Он появился на звонки Харриет, одетый в красивую полосатую пижамную пару, и принял её инструкции с монументальной флегматичностью.

— Декан очень сожалеет, Пэджет, но кто-то сыграл очень неприятную шутку в Новой библиотеке.

— В самом деле, мисс?

— Всё перевернуто вверх дном,  на стенах очень неприличные слова и рисунки.

— Это очень неприятно, мисс.

— Коричневой краской.

— Это плохо, мисс.

— Нужно всё смыть, прежде, чем кто-либо это увидит.

— Очень хорошо, мисс.

— А затем мы должны будем найти декораторов или кого-нибудь ещё, кто оклеит обоями или закрасит стену прежде, чем прибудет канцлер.

— Очень хорошо, мисс.

— Вы думаете, это можно будет сделать, Пэджет?

— Предоставьте это мне, мисс.

Следующая забота Харриет состояла в том, чтобы поднять мисс Берроус, которая приняла новость с громкими гневными криками.

— Как отвратительно! И вы хотите сказать, что все книги нужно расставить снова? Сейчас? О, Боже, да, думаю другого пути у нас нет. Какое счастье, что я не разместила в витринах фолиант Чосера и другие ценности. Боже мой!

Библиотекарь выскочила из кровати. Харриет посмотрела на её ноги. Они были довольно чистыми. Но в спальне был слабый запах. Через некоторое время она вычислила, что он идёт от раковины.

— Скипидар?

— Да, — ответила мисс Берроус, воюя с чулками. — Я принесла его из библиотеки. Я запачкала руки, когда убирала банки с краской и прочие вещи.

— Одолжите его мне. Нам пришлось перелезать через невысохший радиатор.

— Пожалуйста.

Харриет вышла, озадаченная. Почему мисс Берроус потрудилась принести бутылку в Новый дворик, когда она могла удалить краску на месте? Но, если кто-нибудь захотел бы смыть краску с ног, будучи прерванным посреди работы, ему, возможно, ничего и не оставалось бы, как схватить банку и нести её сюда.

Затем пришла другая мысль. Преступница, возможно, не покинула библиотеку босиком. Она вновь надела шлёпанцы. Но если вы суёте запачканные краской ноги в шлёпанцы, в них должны остаться отпечатки.

Она вернулась в свою комнату и оделась. Затем возвратилась в Новый дворик. Мисс Берроус ушла. Её домашние туфли стояли у кровати. Харриет исследовала их от и до, но краски на них не было. На обратном пути Харриет догнала Пэджета. Он степенно шёл через лужайку, держа в каждой руке по большой банке со скипидаром.

— Где вам удалось его добыть, Пэджет, в столь ранний час?

— Ну, мисс, Маллинз поехал на своем мотоцикле и поднял парня, который, как он знал, живёт над собственной москательной лавкой, мисс.

Оказывается, всё очень просто.

Некоторое время спустя Харриет и декан, прилично одетые и в мантиях, шли вдоль восточной стороны Квин-Элизабет-билдинг вслед за Пэджетом и бригадиром декораторов.

— Юные леди, — слышно было, как говорил Пэджет, — забавляются также, как юные джентльмены.

— Когда я был парнем, — ответил бригадир, — юные леди были юными леди. А юные джентльмены были юными джентльменами. Если вы понимаете, что я имею в виду.

— Чего не хватает этой стране, — сказал Пэджет, — так это Гитлера.

— Правильно, — сказал бригадир. — Пусть девушки сидят дома. Забавная тут у вас работа, приятель. А кем вы были прежде, чем попали сюда?

— Смотрителем за верблюдами в зоопарке. Тоже очень интересная работа.

— А что заставило вас её бросить?

— Заражение крови. Меня укусили в руку, — сказал Пэджет, — самка.

— О! — только и сказал бригадир декораторов.

К тому времени, когда прибыл лорд Оукэппл, библиотека не являла взгляду ничего непристойного, а демонстрировала лишь некоторую сырость и пятнистость в верхней части, где новые обои высохли неравномерно. Стёкла были выметены, а пятна краски стёрты с пола, двадцать фотографий классических скульптур были извлечены из шкафа, чтобы заменить Колизей и Парфенон, книги вернулись на свои полки, из витрин надлежащим образом смотрели Чосер ин-фолио, первый Шекспир ин-кварто, три книги издательства Кемскотт-Моррис, копия с «Собственника» Голсуорси с автографом, и вышитая перчатка, принадлежавшая графине Шрусбери. Декан хлопотала вокруг канцлера, как курица над единственным цыплёнком, опасаясь, что из его салфетки или из складок одежды выпорхнет какое-нибудь грязное письмо, и, когда в профессорской после обеда он вынул из кармана стопку заметок и принялся листать их с озадаченным и хмурым видом, напряженность достигла такой остроты, что декан чуть не опрокинула сахарницу. Оказалось, однако, что он просто потерял греческую цитату. Директриса, хотя ей история с библиотекой была известна, демонстрировала своё обычное безмятежное спокойствие.

Харриет ничего этого не видела. Она провела всё время после того, как декораторы выполнили свою работу, в библиотеке, наблюдая перемещения всех, кто входил или выходил, и следя за тем, чтобы они не оставили после себя ничего нежелательного. Было очевидно, однако, что полтергейст колледжа уже сделал свой выстрел. Самозваному надзирателю был принесён холодный обед. Он был накрыт салфеткой, но под ней не скрывалось ничего, кроме бутербродов с ветчиной и других столь же невинных предметов. Харриет узнала скаута.

— Вы — Энни, правда? Вы теперь в штате кухни?

— Нет, мадам. Я обслуживаю Холл и профессорскую.

— Как поживают ваши малышки? По-моему, мисс Лидгейт сказала, что у вас две маленькие девочки?

— Да, мадам. Как любезно с вашей стороны спросить о них. — Лицо Энни просияло от удовольствия. — Они прекрасны. В Оксфорде им очень хорошо после промышленного города, где мы жили до этого. А вы правда любите детей, мадам?

— О, да, — сказал Харриет. На самом деле она не очень-то интересовалась детьми, но едва ли можно так прямо и сказать обладательнице двух прекрасных крошек.

— Вы должны выйти замуж и завести собственных, мадам. Ох! Я не должна так говорить, это не моё дело. Но мне кажется так ужасно  видеть, что все эти незамужние  леди живут в одном месте. Это неестественно, правда?

— Ну, Энни, — это дело вкуса. И нужно дождаться правильного человека, чтобы выйти замуж.

— Это очень верно, мадам. — Харриет внезапно вспомнила, что муж Энни был не совсем нормальным и совершил самоубийство или что-то в этом роде, и задалась вопросом, была ли её банальность тактичной. Но Энни казалась вполне довольной. Она снова улыбнулась, у неё были большие голубые глаза, и Харриет подумала, что она, должно быть, была красавицей, прежде, чем стала настолько худой и нервной. — Я уверена, что он вас найдёт… или, возможно, вы уже обручены?