Клинки против смерти - Фриц Лейбер

Оказавшись перед двумя чудовищами сразу, Фафхрд рубил как сумасшедший, громадный меч свистел, унося остающиеся в громадных мышцах крохи сил. Он даже и не заметил, когда второе чудовище припустило следом за его другом.

Мышелов был уже среди яиц, перед тем, что казалось с виду глаже и меньше других. Он обрушил свой меч на яйцо. Рука сразу же онемела, но яйцо раскололось.

И тогда Мышелов увидел источник зла, заразившего Блеклые Берега, что лежало в черном песке, пока дух его бродил в далеких краях и зазывал мужей на погибель. За спиной его шуршали шаги, отрывисто клекотало чудовище, назначенное погубить его. Но он не думал оборачиваться. Он поднял свой меч и со свистом еще раз обрушил его вниз… на того, который тайно услаждался муками существ, которых вел сюда зов смерти, - прямо на выпуклый лоб бледнолицего с тонкими губами.

И стал ждать разящего удара когтем, но его не последовало. Обернувшись, он увидел чудовище распростертым на черном песке. Вокруг в пыль рассыпались другие яйца. Черным силуэтом на сером небе Фафхрд ковылял к нему, и глубокий гортанный голос его говорил, нет рыдал, слова изумления и облегчения. Смерть покинула Блеклые Берега, источника проклятия больше не было. Где-то рядом возбужденно вскрикнула морская птица…

Фафхрд с Серым Мышеловом подумали о долгой, без колеи, дороге назад в Ланхмар.

V. Воющая башня

Звук не был громок, но, казалось, наполнял собой и обширную темную равнину, и бледное, еще не погасшее пустое небо: плачущий вой, слабый и монотонный, он не был бы слышен, когда бы не легкое завыванье, звук зловещий и древний, в чем-то схожий с диким, лишь изредка покрытым растительностью ландшафтом и варварским одеянием у троих, что укрывались в неглубокой рытвине возле умирающего костерка.

- Волки, должно быть, - проговорил Фафхрд. - Знакомый вой… В Холодных Краях они охотились за мной. Но теперь, Мышелов, от тех холодных земель нас отделяет океан, да и в звуках я слышу различия.

Мышелов плотнее запахнул серый шерстяной плащ. Вместе с Фафхрдом он поглядел на третьего, что молчал. Он был одет просто - истрепанный плащ, потертые ножны короткого меча. С удивлением они заметили, что глаза его - белесые глазницы на морщинистом лице - уставились в пространство, а сам он дрожит.

- Так, значит, тебе уже не раз доводилось бывать на этих равнинах, - обратился Фафхрд к проводнику на гортанном языке его народа, - потому-то мы и просили тебя показать этот путь. Ты должен хорошо знать эти края. - В последних словах крылся вопрос.

Проводник судорожно глотнул и рывком кивнул.

- Я слыхал этот голос вдалеке, - быстро и неразборчиво проговорил он. - И в другое время года. Известно, люди исчезали. Есть рассказы. Говорят, мужчины слышат этот голос во сне. Он завлекает их куда-то… недобрый звук.

- Какой же волк - добрый волк? - задумчиво прогрохотал Фафхрд.

Еще было достаточно светло, и Мышелов разглядел упрямое, напряженное выражение на лице проводника, тот продолжал:

- Я никогда не видел волка в этих краях и не говорил с человеком, кто убивал его. - Он умолк, потом сбивчиво и отстраненно заговорил. - Рассказывают о старой башне, где-то здесь на равнине… Говорят, звук здесь сильнее. Я не видел ее. Говорят…

Он резко умолк. Теперь он уже не дрожал, а словно ушел глубоко в себя. Мышелов пробовал задать ему несколько наводящих вопросов, но ответом ему всякий раз были только какие-то восклицания: ни утвердительные, ни отрицательные.

Догорали рдевшие под белым пеплом угольки. Ветерок шелестел в редкой траве. Звук теперь прекратился или, напротив, так глубоко впился в память, что разум более не слышал его. Сонно глядя за сгорбленную спину Фафхрда, Мышелов обратился мыслями к дальнему, полному таверн, Ланхмару, что был в лигах и лигах пути отсюда, за чужедальними землями, за неизведанным океаном. Безграничная тьма давила.

На следующее утро проводник исчез. Потягиваясь, с наслаждением вдыхая прохладный густой воздух, Фафхрд со смехом пояснил причины его отсутствия.

- Фух! Я же видел, эти равнины ему не по вкусу, хоть он и болтал, что пересек их семь раз. Не человек - какой-то клубок суеверий! Видал, как он заквакал, когда завыли эти волки? Мое слово: бежал он к своим друзьям, которых мы оставили у последней воды.

Мышелов, тщетно оглядев пустой горизонт, согласно кивнул, впрочем не столь уверенно. И ощупал кисет.

- Ну, по крайней мере этот нас не ограбил, если не считать двух золотых, пошедших в задаток.

Смех Фафхрда обрушился на его приземистого приятеля, и он грохнул Мышелова кулаком между лопаток. Мышелов перехватил руку и резким рывком, изогнувшись, бросил северянина на землю… борьба продолжалась и на земле, наконец Мышелов оказался припечатанным к ней лопатками.

- Идем, - ухмыльнулся вскакивая Фафхрд. - Не впервые нам скитаться по неизвестным землям в одиночку.

В этот день они протопали далеко. Мускулистое, пружинистое тело позволяло Мышелову не отставать от широко меряющего шагами землю Фафхрда. К вечеру, сорвавшись с тетивы его лука, пропела стрела, и уложила что-то похожее на антилопу с тонкими гребнистыми рожками. Незадолго до этого они наткнулись на чистый источник и наполнили водой свои бурдюки. И когда настал поздний летний закат, они разбили лагерь и, причмокивая, жевали отменно прожаренное мясо с румяным жирком.

Мышелов дочиста облизал пальцы и губы, а потом взошел на ближайший пригорок, чтобы выбрать путь на следующий день. Мгла, растворившая горизонт после полудня, рассеялась, и теперь он мог далеко заглянуть в прохладный пряный простор, покрытый волнами колышущейся травы. В тот миг путь в Ланхмар не казался ни долгим, ни утомительным. Потом глаза его заметили какой-то выступ на горизонте, в той стороне, куда они направлялись. Слишком четкий для дерева, слишком правильный для скалы - к тому же он еще не видел ни деревьев, ни скал в этой земле. Крошечным зубом чернел этот выступ на краю неба. Явно дело рук человека: какая-то башня.

И тут звук вернулся. Он шел отовсюду, словно слабо подвывало само небо, словно скорбно скулила вся необозримая твердь. На этот раз он был громче, в нем слышалась странная смесь печали и укоризны, горя и угрозы.

Фафхрд вскочил на ноги, замахал руками, и Мышелов услышал веселый голос приятеля:

- Идите, идите сюда, волчата, идите к теплу нашего костра. Пламя опалит ваши холодные носы. А я пошлю вам навстречу своих бронзовоклювых птичек поздороваться, а друг мой, Мышелов, покажет, как жужжит камень, вылетевший из пращи, - совсем как пчела. Мы обучим вас мистериям топора и меча. Приходите, волчата, в гости к Фафхрду и Серому Мышелову. Ждем вас, волчата… или же тебя, величайший из всех волков!