Русский Робинзон - Николай Сибиряков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Убранный с полей хлеб по русскому обычаю сушили снопами в овине и молотили цепами. Для помещения зерна был устроен амбар с сусеками для каждого рода хлеба, а огуменный корм — колос и мякина — хранился в особом сарае; солому, употреблявшуюся для подстилки скоту, сметывали в длинные ометы, чтобы ее не портил снег и дождь.
Опасаясь в случае пожара потерять весь запас хлеба, Лисицын тайно от Василия, чтобы не слышать его возражений, спрятал половину зерна в землю — в особо устроенные для этого ямы, вырытые в виде огромных кувшинов в плотной глинистой почве. Выкопав несколько таких ям, Лисицын выглаживал их внутреннюю поверхность мокрой тяпкой с песком, после просушки ям обжигал их внутренность соломой. По наполнении ям зерном горло их засыпал сухой мякиной, потом утрамбовывал вынутой из ямы землей. Едва заметные холмики над ямами он засеял семенами трав для образования дерна. Лисицын видел устройство таких ям в имении тетки.
Для хранения овощей были выкопаны небольшие ямы, прикрываемые на зиму ометами соломы; для хранения запасов впрок устроен погреб. Картофель уродился дурно и не крупнее ореха, зато семян махрового мака, пленявшего глаз роскошью цветов, собрано было довольно много.
Охота на пушных зверей шла очень удачно; набралось много шкур, в том числе дорогих. Для сохранения их Лисицын воспользовался гротом в скале, где они и были развешаны в строгом порядке. Вход в грот закрывался толстой дубовой дверью, перед которой насадили частый кустарник, скрывавший ее от любопытных глаз.
…Наступила зима с умеренными морозами. На этот раз обитатели Приюта имели обильный запас всякой провизии, свежей и соленой; стол их был сытен и разнообразен; они имели все, чего мог бы пожелать любой гастроном, за исключением любимых русским человеком хлеба и кваса. Вместо хлеба они пекли лепешки, а квас заменялся водой.
Однажды утром, перебирая вещи с корабля, хранящиеся в амбаре, Лисицын заметил тюк без надписи. Он распаковал его и увидал кипу книг: тут была Библия на славянском языке, Евангелие и Псалтырь на гражданском языке; Полный курс сельского хозяйства, Артиллерия, Полевая фортификация, Математика, великолепный Альбом архитектурных построек и тетради механики, физики и химии. Тюк этот еще в прошлую зиму дважды попадал в руки Лисицыну, но он его откладывал как ненужный. Зато теперь радость его была безмерна.
С этого дня Лисицын в свободное время занимался чтением, не пропустив ни одной книги открытой им библиотеки, а по вечерам читал товарищам или псалмы, или Библию, или Евангелие. Как ни занимательны были для него математические, военные, литературные и хозяйственные сочинения, но Книгу опытной хозяйки считал он неоценимым сокровищем. Пользуясь изложенными в ней наставлениями, он скоро научился печь хорошие ржаные и ситные хлебы и пироги, а также делать хороший квас, чему не без некоторого труда научил и обоих своих товарищей.
С приближением весны Василий начал чувствовать себя лучше, ломота в ногах прошла, но осталась слабость, так что и на этот год они не надеялись отправиться на Амур, а поэтому решили сеять яровые хлеба.
Весна наступила дружная, снегу в несколько дней как не бывало, и поля быстро зазеленели. Всходы озимой ржи были превосходны, оправдалась надежда получить и озимые семена ржи и ячменя. В эту весну было приготовлено и засеяно земли яровыми хлебами столько же, сколько в прошлом году. Прибавили полосу мака, а в огороде несколько грядок кукурузы. Эта весна была благоприятнее прошлой, погода стояла умеренно теплая, по ночам часто перепадали дожди, тихие и с грозами, отчего рост хлебов и трав был великолепный.
Девятого мая, в день чудотворца Николая, Лисицын отправился охотиться на северный берег озера. Переплыв в легкой лодочке пространство, отделяющее Приют от материка, он причалил к берегу, где была вбита дубовая свая для привязывания лодки. Сделав несколько шагов, он увидел на мокром песке ясно отпечатавшиеся следы двух человек. Следы доходили до самой сваи. Обувь была ему неизвестна. Лисицын пошел по следам, которые обозначались сначала возле берега по направлению к Алмазной реке, а потом исчезли. Поблизости от этого места находился лес, в который Лисицын и отправился для розыска, предварительно зарядив оба ствола своего ружья пулями.
В лесу человеческих следов не оказалось. Выйдя снова на берег озера, охотник тщательно его осмотрел и после долгих поисков заметил в одном месте илистого берега легкий отпечаток лодочного носа. Выходило, что два неизвестных странника не заблудившиеся охотники, а должно быть, туземцы, приплывшие издалека.
Возвратясь на Приют, Лисицын сообщил свои открытия Василию. Василий побледнел как полотно.
— Дело скверное, — заключил он. — Это, скорее всего, китайцы — мстительные, хитрые и жестокие, ненавидящие русских, везде, где можно, истребляющие их поселения, или русские беглые каторжники, которые еще опаснее.
— Во всяком случае нам нужно принять меры предосторожности и приготовиться к обороне. Несчастная свая на берегу указала пришельцам, что жилище наше поблизости, теперь каждую минуту мы должны ждать нападения.
— Ежели их мало, то мы и двое с ними сладим. Ведь такого ловкого стрельца и силача, как вы, не скоро найдешь. А ежели их много — тогда что будем делать?
— А вот что, Василий. Остров наш со всех сторон неприступен, исключая бухты, в которую ведет узкий пролив. Чтобы сбить с толку наших врагов срубим в бухточке причальную сваю, потом загородим пролив таким образом, чтобы не возбудить подозрения, а на случай, если наша хитрость не удастся, мы поставим против
устья пролива наш единорог, заряженный гранатой, а сами заляжем в кустах с ружьями.
— Все это хорошо, да не совсем. Положим, мы счастливо будем отсиживаться здесь от недобрых людей. Но ведь не век нам караулить здесь с пушкой да с ружьями. Почем мы узнаем, что недруги удалились?
— Так что же, по-твоему, нужно делать?
— По моему глупому разуму, у пушки поставить Петрушу, он от страху зевать не станет, а нам обоим плыть на разведки, чтоб попусту не тревожиться. В случае же большой беды успеть с Петрушей спрятаться в горах.
— Твой совет делен, но опасен. Ежели врагов много и у них не одна
