Чёрный лес - Дмитрий Сангулиа

с чёрным стеклянным шаром. Отблески огня от фонарей танцевали на голых каменных стенах, создавая причудливую игру теней. Будто демоны плясали у врат Преисподней.

— Так и будешь торчать в проходе? — проворчал позади некромант.

Дроган шагнул внутрь.

— Посмотрите. Что скажете?

Воитель и заклинатель приблизились. На каменной поверхности саркофага не было никаких надписей или символов. Массивная плита прочно сидела на месте. Прямо перед треногой виднелось небольшое углубление, будто в нём должен был лежать какой-то стержень или скипетр. Но сейчас там было пусто. Дроган обернулся к некроманту — тот шептал что-то, прикрыв глаза, и воитель благоразумно решил не мешать. Вместо этого он внимательнее осмотрел шар.

То, что сначала он принял за чёрный цвет, оказалось дымом, клубящимся внутри. Это было уже действительно странно.

— Ты что-то сказал? — произнёс Олав, обернувшись к Коли.

В ответ наёмник нахмурился и мотнул головой.

— Ну, что скажете? — нетерпеливо спросил Стейн.

Эспен покачал головой.

— Здесь есть какое-то присутствие, но точнее определить не могу. Сами по себе и саркофаг, и шар, вполне обычные.

— Ну ладно — то есть, хотя бы треногу можно с собой прихватить? — спросил Коли. — С паршивой овцы — хоть шерсти клок.

— Не думаю, что она так уж дорого стоит, — пробормотал Олав. — Ты точно ничего не говорил?

— А что ты слышал? — спросил его Дроган.

Громила пожал плечами, переступил с ноги на ногу, и неуверенно ответил:

— Ну, вроде как, шепчет кто.

Воцарилась тишина. Кажется, все старались услышать голос, о котором говорил Олав. Но лишь приглушённое бормотание доносилось снаружи — оставшиеся позади «Сумеречные коты» что-то тихо обсуждали у них за спиной.

— Нет здесь ничего, — начал Коли, оборачиваясь к приятелю.

Но тот вдруг взревел, схватившись за уши и, со звоном уронив меч на пол, упал на колени. В проломе стены появилось обеспокоенное лицо Велимиры.

— Оставь меня в покое! Я не буду тебя слушать! — прогрохотал голос Олава, эхом отражаясь от каменных стен и оглушая спутников.

Дроган отпрянул к пролому и схватился за топор. Руны на нём слабо засветились. Стейн сделал шаг вперёд, осторожно протягивая руку к Олаву, когда тот вдруг вскочил, подхватил меч, и опустил тяжёлое лезвие на шар с клубящимся внутри дымом. С громким звоном тот раскололся на части, и туман поднялся над саркофагом, приобретая черты женщины с развевающимися на невидимом ветру волосами. Тени на стенах взбесились, их танец превратился в судорожную мешанину движений, огонь свеч затрепетал, хоть и был защищён фонарным стеклом.

Эспен выругался. Стейн отпрянул назад, хватаясь за меч. Дроган бросился вперёд, но призрак повернул голову, поймал его взгляд — и мир покачнулся, поплыл. Воитель рухнул на колени, выпуская рукоять топора из ладоней. Руны на миг ярко полыхнули и погасли.

Между тем привидение протянуло бесплотную руку, и та, не встретив препятствий, вошла в грудь Олава. Великан вскрикнул, вытянулся, вдруг резко изогнувшись назад. Его глаза расширились, кожа побледнела, изо рта вырвался глухой хрип.

От дальней стены послышался громкий рокочущий речитатив на неизвестном Дрогану языке. Стоя на четвереньках, он повернул голову и увидел Эспена, громко читающего заклятие. Бывший охотник чувствовал силу, собиравшуюся вокруг некроманта и готовую подчиниться его воле. Призрак тоже обратил на него внимание — рука выскользнула из груди Олава, и тот бессильно рухнул на плиты пола. Привидение повернулось к заклинателю, и в этот миг сквозь его призрачное тело пронёсся боёк цепа.

— Свали от него! — крикнул Коли.

Но бесплотный дух едва удостоил этот выпад вниманием. Призрак резко рванулся к заклинателю. Дроган нашёл в себе силы подняться и подобрать топор, но на помощь Эспену уже не успевал. Судя по расширившимся от ужаса глазам, заклинатель тоже понял, что беззащитен перед потусторонней угрозой. Его голос дрогнул, и напряжение, созданное магией, исчезло — будто лопнула перетянутая струна. В отчаянной попытке защититься, Эспен выставил перед собой кинжал и отступил на шаг, упёршись спиной в холодный камень. В ужасе зажмурил глаза.

Призрак налетел на заклинателя, словно шторм. И вдруг — короткий болезненный вскрик! — и чёрный туман, из которого состояло бесплотное тело, рассеялся, будто его и не было. Воцарилась оглушающая тишина. Пламя в фонарях успокоилось, тени едва трепетали, словно отдыхая после безумной пляски. Дроган замер, опустив топор, и пригляделся. Лезвие кинжала в руках Эспена будто светилось призрачным серым светом. Некромант открыл глаза и огляделся.

— Друг мой, — тихо произнёс Дроган, подходя поближе, — где ты взял этот клинок?

Эспен взглянул на свой кинжал, будто видел его впервые. Свечение стремительно угасало. Он сглотнул и непослушным хриплым голосом ответил:

— Купил как-то на базаре в Староместе.

Дроган усмехнулся.

— Конечно. Я даже почти готов тебе поверить. Хотя ты явно сам удивился произошедшему.

Эспен нахмурился, на его лице отразилось сомнение. Наконец, он скривился и проговорил:

— Прихватил в доме того мага. — И, тоном, в котором удивительным образом сочеталось обвинение и оправдание, добавил: — а нечего было на меня кричать, сам виноват!

Дроган покачал головой.

— Никто тебя не обвиняет. Возблагодари свою воровскую звезду удачи, что остался жив.

Между тем остальные тоже приходили в себя после произошедшего. Весь бой длился-то всего несколько мгновений, хотя казалось, что прошло, как минимум, несколько минут. Велимира переступила через остатки каменной кладки, опасливо озираясь. Коли и Вегард склонились над неподвижно лежавшим Олавом. Стейн осматривал осколки шара.

— Все живы? — спросила Велимира.

Дроган пожал плечами и кивнул на замершего на полу здоровяка.

— Ему крепко досталось.

Женщина кивнула.

— А ты как?

— Оказался в стороне.

Велимира кивнула ещё раз и натянуто улыбнулась.

— Хорошо. Не хотелось бы объяснять твоей дочери, что случилось с её отцом.

С этими словами она отошла к саркофагу и принялась внимательно его разглядывать. Пару раз женщина налегла на крышку, но та осталась неподвижной.

— Давай попробуем вместе, — предложил Стейн, наблюдавший за её усилиями.

Он подошёл, внимательно осмотрел треногу, затем отбросил её в сторону — видимо решил, что та не представляла какой-то ценности.