Сладкий грех - Никола Корник

— Спасибо, спасибо тебе, — тихо сказала она. — Я так счастлива, что ты вернулся, чтобы мне помочь.

— Совсем как рыцарь в сияющих доспехах, — с готовностью согласился Тео, уже забывший о недавней неловкости. — Ты знаешь, я люблю тебя и готов сделать все, чтобы помочь.

Счастье расцвело в ее душе.

— Я знаю это, — сказала она. — Ну, может быть, и не нужно снимать дом вместе, но ты можешь помочь мне найти что-нибудь подходящее вдали от Лондона, где я наконец смогу жить спокойно.

В ответ — снова напряженное молчание и выражение стыда в его глазах.

Тео нервно подвигал чашкой, постучал ложечкой о край блюдца, избегая ее взгляда.

— Я бы тоже хотел этого и клянусь, что буду помогать по мере сил, но сначала… — он остановился и нервно сглотнул, — сначала ты поможешь нам. Короне и стране. — Тео наконец посмотрел в глаза Лотты, моля о понимании. — Это невероятно важно!

— В чем дело? — спросила она, уже не ожидая ничего хорошего. Она почувствовала это.

— Это касается Райдера, — пояснил Тео.

У Лотты остановилось сердце и стало дурно.

— Так ты знаешь об Эване? Тебе известно все, не так ли? И о миссис Тронг с ее заведением…

— Какое это имеет значение? — ответил Тео, пренебрежительно пожав плечами.

— Да, ты все знаешь. Так почему же не сказал мне об этом? — яростно накинулась на него Лотта. Ее охватили стыд и разочарование.

— Не сказал, потому что не хотел смущать тебя разговором о том времени, которое ты провела в борделе, — ответил Тео. Он прямо взглянул ей в глаза, и сердце Лотты гулко ударило в груди, такую злость она прочла в его взгляде. — Ты сама создала условия для своего падения. Если бы тебе не пришло в голову изменять Грегори…

— Ты не знаешь ничего о моей жизни с Грегори. Ничего! — выпалила она.

— Хорошо. Пусть так. Но ведь ты выпустила все из-под контроля. Дело зашло слишком далеко. Как еще мог поступить Грегори, если ему наставили рога, ведь ты выставила его в роли ничего не подозревающего глупца? И кроме того, ты так глубоко увязла в долгах, что лишилась жилья и вынуждена была сама зарабатывать на жизнь…

— Хватит, довольно, — взмолилась Лотта. От унижения и предательства слезы комком стояли в горле, готовые хлынуть по щекам. Быстро сглотнув, она не расплакалась. — Тео, не стоит перечислять все мои прегрешения. Если тебе хочется сохранить хоть часть моей благосклонности, постарайся вести себя более милосердно.

— Хорошо, — согласился он и погладил Лотту по волосам, выдавая охватившее его замешательство. — Прости меня. Ты же понимаешь, я просто беспокоюсь о тебе. Мне не хотелось бы видеть тебя в таком положении.

— Может, и не хотелось бы, но ты готов извлечь из этого выгоду. Брось лицемерить, Тео, чего ты хочешь?

Тео кивнул. Теперь он оказался в сомнительном положении, и это принесло Лотте некоторое удовлетворение. Пусть почувствует, каково ей, как невыносимо и горько влачить такую жизнь. Лотта решила, что с возвращением Тео пришла помощь. А Тео вместо этого решил использовать ее.

— Ну же! — настойчиво повторила она, видя, что брат никак не может найти нужных слов.

— Райдером интересуется правительство, — ответил Тео, оглядываясь через плечо. Лотту позабавила эта пародия на конспирацию. — Я полагаю, тебе известна его история?

— Он воевал на стороне французов и сейчас является военнопленным.

— Он перебежчик, — злобно сказал Тео. — Предал своих.

— Он ирландец. Пусть его отец член британского высшего общества, но Фарн еще и представитель ирландской знати. И мать Эвана тоже ирландка, насколько мне известно, — резко возразила Лотта, сама не понимая, почему ее так разозлили слова брата. — Возможно, он не чувствует себя обязанным хранить верность британцам. Скорее всего, считает, что верность и преданность должны быть оплачены.

— Фарн ничего не жалел для него, — возразил Тео. — Райдер воспитывался вместе с законными сыновьями герцога, чин в британской армии ему был обеспечен, только пожелай. Разве он не рассказывал тебе об этом?

— Нет, я мало знаю о нем и о его семье. Мы встретились всего два дня назад. И нам было не до бесед, — ехидно заметила она.

— Нет, ну все же… — покраснев, пробормотал Тео. Потом он откашлялся. — Имей в виду — он дикарь. Все это — его цыганская кровь.

— То есть ты хочешь сказать, что все герцоги Фарны отличаются благонадежностью и респектабельностью, несмотря на пристрастие к азартным играм и кучу любовниц, не говоря о прочих семейных пороках? — сухо спросила Лотта. — Их поддерживает общество, и, значит, это меняет дело.

— Ты очень резко высказываешься, — пожаловался Тео.

— А как иначе? Мой собственный брат хочет сделать из меня шлюху на правительственном уровне. Видимо, так это все следует понимать, — сказала Лотта. — Подумать только, прежде я занималась этим просто ради денег. Теперь придется спать с Эваном из патриотических соображений, — горько усмехнулась она.

— Лотта, нам нужна информация, — заерзав на стуле, ответил брат. — Нужно знать, где он бывает, с кем встречается, переписывается, его контакты и тому подобное. Он опасен и должен находиться под постоянным наблюдением.

— Ну, так заприте его! — воскликнула Лотта. — Насколько проще следить за ним в тюрьме! С первого момента нашего знакомства не перестаю удивляться, как получилось, что такой опасный человек оказался на свободе, — хмуро добавила она.

— Могу предположить, что в этом есть элемент мести, — после паузы осторожно произнес Тео. — Думаю, Райдер не угодил властям тем, что слишком открыто выражал недовольство политикой своего отца.

— Значит, оставив Эвана на свободе, решили заточить его сына, — произнесла Лотта, до которой лишь теперь начала доходить страшная правда. — Это постоянная пытка знать, что, пока ты на свободе, твой сын заперт в самой страшной из тюрем. И изменить ничего невозможно. Это слишком жестоко, Тео.

— Война — это вообще тяжелое и грязное занятие, — неопределенно пожал плечами Тео.

— Как могло получиться, что Арланд Райдер был схвачен и упрятан в тюрьму? — спросила Лотта. — Ведь он совсем еще мальчик!

— Ему уже семнадцать. — Тео явно чувствовал себя неудобно. — Деталей я не знаю, но мальчик соврал о своем возрасте, чтобы его зачислили во французскую армию, хотел быть вместе с отцом. Они оба попали в плен в битве при Фуэнте-де-Оньоро в 1811 году.

— Господи, ему же тогда было всего пятнадцать! — с ужасом прошептала Лотта. — При чем здесь война? Это же просто личная месть!

Несколько смутившись, Тео отвел взгляд.

— Дело в том, что Райдер может быть нам даже полезен, но для этого он должен оставаться на свободе. Через него мы выйдем на след заговорщиков.