Миклуха-Маклай - Николай Водовозов

Урумбай — морская лодка с каютой, на которой Миклуха-Маклай ездил на берег Папуа-Ковиай (рис. М.-Маклая).

Приближавшихся путешественников окликнули с небольшой пироги, выехавшей им навстречу. Экипаж урумбая состоял наполовину из серамцев, наполовину из папуасов с берега Папуа-Ковиай, что было очень удобно для Миклухи-Маклая. Старший матрос, папуасец Сангиг, откликнулся и назвал свое имя. Однако люди на пироге не сразу узнали его, и на подмогу им от берега поспешила другая большая пирога с просторной платформой, на которой сидело несколько вооруженных людей. Завязались переговоры. Признав, наконец, в матросах урумбая своих, туземцы с громкими криками полезли на палубу, оставив оружие в своих пирогах.

Деревушка, которую увидел Миклуха-Маклай на берегу была совсем жалкой. Там было всего два или три шалаша и две прау (пироги) с крышами, вытащенные на берег. Шалаши очень примитивной постройки походили на те, которые Миклуха-Маклай видел в горах Моривалес у негритосов Лузона. Это обстоятельство еще более убедило молодого ученого в близости негритосов к новогвинейским папуасам.

Пока Миклуха-Маклай разговаривал с туземцами, к нему приблизились два человека. Один, одетый в красные штаны и куртку, оказался местным владетелем, радьей, по имени Муда-Наматоте; другой — в желтом арабском жилете, с белым платком на голове, — был его приятель «капитан» Маварры с соседнего острова. Этот «капитан» имя крайне отталкивающую внешность: рослый, с большим приплюснутым носом, маленькими глазами и низким атавистическим лбом.

Оба владетеля осведомились о цели прибытия путешественника. Миклуха-Маклай объяснил им, что намеревается поселиться здесь месяца на три, хочет видеть горы, деревья, животных, людей и хижины и знать все, что здесь делается.

Муда-Наматоте немедленно предложил русскому ученому осмотреть его дом и поселиться за умеренную плату. Но Миклухе-Маклаю там не понравилось. Кроме того, отсутствие воды (имелся только один плохой, полусоленый источник) и малая величина острова заставили русского ученого отказаться от мысли поселиться на острове Наматоте. Муда-Наматоте и «капитан» Маварры с подозрительной горячностью стали убеждать его не уезжать. Однако Миклуха-Маклай был непреклонен. Тогда Муда-Наматото переменил тон и жалобным голосом стал выпрашивать у путешественника хотя бы бутылку рома или джина, к которым туземцы успели уже пристраститься. Миклуха-Маклай строго ответил на это, что как для самого радьи Муды, так и для остальных жителей Наматоте будет гораздо лучше, если им никогда не придется больше иметь дела с этими напитками.

Горные папуасы берега Папуа-Ковиай (рис. М.-Маклая).

Покинув остров Наматоте, Миклуха-Маклай отправился дальше вдоль юго-западного берега Новой Гвинеи и вскоре встретил туземную пирогу. На пироге находился старик радья Айдума, который был вынужден бежать со своего острова Айдума, когда на него напало соседнее племя телок-камрау. Радью Айдуму сопровождала его семья, состоявшая из двух женщин и двоих детей. Видя их бедственное положение, Миклуха-Маклай приказал выдать им рис и саго. Это так обрадовало туземцев, что они решили не покидать больше путешественника.

В тот же день урумбай подъехал к тому месту берега, где в 1828 году голландцы построили форт Du Bus, покинутый впоследствии из-за страшной малярии, уничтожившей в короткий срок большую часть европейских поселенцев. Местоположение бывшего форта оказалось чрезвычайно живописным. Большой глубокий бассейн, замкнутый всех сторон горами, расстилался у подножия зеленой, очень красивой горы Ламанснеры. При сильных дождях с крутых возвышенностей стекало в море так много воды, что можно было черпать пресную воду прямо с морской поверхности. Все это обеспечивало надежное положение форта в смысле стоянки судов и в отношении защиты от нападения туземцев.

Но теперь берег, покрытый высоким тропическим лесом, казался еще нетронутым рукой человека. Нигде нельзя было заметить даже намека на существовавшую здесь полвека назад колонию. Только такие старики, как радья Айдума, еще помнили, где стояли «рума-бату-оран-Голланда» — каменные дома людей Голландии. Поэтому Миклуха-Маклай, желавший осмотреть остатки форта, взял с собой на берег старого Айдуму. Место, где они высадились заросло непроходимым тропическим лесом, и только при помощи дружного действия парангами (большие малайские ножи) им удалось проложить себе дорогу. Идя впереди, Миклуха-Маклай вскоре наткнулся на каменный пьедестал на котором стоял полусгнивший толстый столб. Путешественник почувствовал под ногами что-то твердое и гладкое, издававшее металлический звук при ударе каблуков, подбитых гвоздями. По приказанию ученого место вокруг пьедестала было расчищено от хвороста и сухих листьев и Миклуха-Маклай увидел массивную чугунную доску, на которой полностью сохранилось изображение нидерландского герба. Очевидно, она упала с полусгнившего столба много лет назад, скрыв от света символ могущества «оран-Голланда».

Дальше можно было различить несколько четырехугольных фундаментов из кораллового известняка, среди которых росли могучие деревья экваториального леса. Вот и все, что осталось от бывшей европейской колонии.

С чувством легкой грусти покинул Миклуха-Маклай руины форта. Он отправился дальше, в поисках более удобного места для своего временного поселения на берегу. Вскоре такое место нашлось. Оно носило туземное название Айва. По желанию Миклухи-Маклая матросы урумбая принялись строить для него хижину. Им помогали местные папуасы, почувствовавшие расположение к путешественнику, и через несколько дней хижина была готова.

8 марта 1874 года Миклуха-Маклай с удовлетворением записал в своем дневнике: «Наконец, могу сказать, что я снова житель Новой Гвинеи. Целый день я устраивался в хижине и нахожу, что помещение довольно комфортабельное. Пришедшие туземцы рассказали мне, что дней пять тому назад, именно в день, когда я выбрал эту местность для постройки моей хижины, жители Телок-Камрау убили одного человека острова Наматоте с женой и детьми. Необходимо здесь быть настороже».

В отношении безопасности юго-западный берег Новой Гвинеи резко отличался от берега Маклая. Там туземцы занимались мирным трудом и были настроены благожелательно друг к другу, здесь же они не раз оказывались жертвой хищничества белых и малайских авантюристов и жили в постоянном страхе быть ограбленными или убитыми, а потому и сами были непрочь заняться разбоем. Миклуха-Маклай узнал, например, что радья Айдума, так жаловавшийся на нападение людей Телок-Камрау, сам много раз участвовал в «хонгиях» — морских экспедициях, — предпринимавшихся султанами Тидора и Тернате для собирания по берегам Новой Гвинеи дани, которую эти султаны почему-то считали себя вправе взимать. «Хонгии» сопровождались насилиями и убийствами людей, сжиганием их хижин и уничтожением плантаций. Скромный на вид, радья Айдума, как только он чувствовал за собой силу и власть, оказывался одним из самых жестоких и кровавых насильников. Неудивительно, что его ненавидели, и люди Телок-Камрау хотели свести с ним давние счеты.