Леонардо да Винчи. Архитектура - Жан Гийом
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Механический Рай
В Милане при дворе Лодовико Моро Леонардо, по словам Паоло Джовио, занял видное положение организатора и распорядителя праздников и театральных зрелищ благодаря своему первому удачному опыту постановки «Рая»2 по поэме Бернардо Беллинчони, устроенной 13 января 1490 года по случаю бракосочетания Галеаццо Мария Сфорца с Изабеллой Арагонской. Не случайно первым печатным изданием, упоминавшим имя Леонардо, стал томик «Рифмы остряка и балагура Бернардо Беллинчони, флорентийца»(Rime dell’arguto et faceto poeta Bernardo Bellincione fiorentino), опубликованный посмертно в Милане в 1493 году. В нем автор прославлял Леонардо и как «флорентийкого Апеллеса[30]», и как устроителя театрального спектакля под названием «Празднество, вернее, представление, именуемое “Рай”, данное синьором Лодовико Моро в честь герцогини Миланской; сей праздник получил свое наименование, поелику в нем с великой выдумкой и мастерством был исполнен живописцем Леонардо Винчи, флорентийцем, рай со всеми сферами и обращающимися планетами, а сами планеты изображали люди в прославленных поэтами одеяниях, и все восхваляли вышепоименованную герцогиню Изабеллу». Подробное описание представления оставил Джакомо Тротти, посол Феррары в Милане, который живописно передал удивление и незабываемое впечатление, произведенное хитроумными кулисными механизмами Леонардо, и великолепное убранство зала, сотворенное художником для зрелища в Замке Сфорца. Благодаря восторженному рассказу посла Феррары мы знаем, что Леонардо придумал сложную сценографию, в которой актеры, наряженные ангелами и планетами, стояли в нишах, обращающихся вокруг Юпитера. Зрение и слух зрителей услаждали нежные звуки и приятное освещение: взамен звезд горели многочисленные свечи, их пламя, отражаясь на заднем, выстланном золотом фоне, заливало зал ярким блеском. Нечто совсем необычное представляла собой и сценическая машина, спрятанная за кулисами и подмостками, позволявшая актерам при помощи хитроумных механизмов выносить под музыку на сцену небесные планеты в лучах загадочного света. Необыкновенная большая кулисная машина открывала простор для представления самых разных картин: перед зрителями, сидящими в темном зале, неожиданно открывалась сцена, поражавшая присутствующих сиянием света, который через разные стекла под пение и звуки музыки отражался мельканием светлых и темных пятен на стенах зала. Магия театрального действа разливалась в очаровательной ночной атмосфере праздника, начавшегося в самый благоприятный час по предсказанию астролога Амброджо да Розате. Следуя античной традиции, изложенной Леоном Баттиста Альберти в «Десяти книгах о зодчестве», Леонардо поставил в зале на помосте центральную «царскую» ложу, вокруг которой в соответствии с иерархией занимали места придворные и гости герцога, а на отдельном небольшом настиле восседал оркестр. Успех был необычайный: весь Милан вспоминал великолепное «Празднество Рая», а канцлер герцога Бартоломео Калько написал «об обращении звезд на горнем небе» при помощи машины с «железными кругами», так что казалось, будто Юпитер сошел на землю. На следующий год весь двор был взбудоражен созданием праздничного убранства к приближающемуся двойному бракосочетанию Лодовико Моро с Беатриче д’Эсте и Альфонсо д’Эсте с Анной Марией Сфорца. 24 января 1491 года канцлер Калько поручил Леонардо украсить Бальный зал в замке Сфорца для чествования Лодовико и Беатриче. 26 января Леонардо получил следующий заказ, о чем нам известно из его записи, оставленной на листе 15v в Манускрипте С: «26 дня текущего января, будучи в доме мессера Галеаццо да Сансеверино, который заказал парад к своему турниру и велел нескольким слугам раздеться, чтобы примерить одеяния дикарей, которые пригодились для вышеназванного парада, Джакомо подкрался к сумке одного из них, лежавшей на постели вместе с другой одеждой, и вытащил из нее деньги, которые там были спрятаны». По свидетельству Элеоноры Арагонской, десять музыкантов и десять конюхов в масках «пещерных людей», представлявших первобытную эру человечества, замыкали кавалькаду, а открывала процессию триумфальная колесница, за которой на ристалище выезжал верхом Галеаццо Сансеверино. Турнир, разумеется, завершился победой самого Галеаццо, добросовестно увековеченной в поэтических строках, написанных по случаю все тем же Беллинчони. Согласно отзыву, оставленному Тристаном Калько3, и анонимному письму, отправленному ритору папского двора в Риме кардиналу Висконти4, пещерные люди выступали в одеяниях, покрытых перьями и золотыми блестками, и стайкой следовали за Сансеверино, восседавшим на жеребце, накрытом попоной, украшенной «глазами» сродни павлиньему оперению и золотыми, радужными чешуйками. Это описание, возможно, имеет отношение к эскизу, сделанному на листе 250r из Кодекса Арундела, на котором изображен всадник в рыцарских доспехах и рядом с ним – шлем с султаном в виде павлиньего пера.
Рабочий эскиз, хранящийся в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, показывает, насколько тщательно готовил Леонардо потрясающие декорации и костюмы к постановке драмы «Даная»5, написанной канцлером Бальдассаре Такконе и представленной 31 января 1496 года в Милане в доме Джована Франческо Сансеверино, графа Кайаццо, старшего брата Галеаццо. Драма повествовала о любви Юпитера к Данае, которая в конце представления обращалась в звезду. Поскольку действие пьесы происходило и на земле, и на небе, Леонардо придумал декорации, позволявшие актерам при помощи механических приспособлений, представленных на рабочем эскизе, возноситься вверх в светящихся овальных нишах, в которых персонажи появлялись и внезапно исчезали со сцены. Из дошедших до нас источников мы знаем, что на фоне особого освещения, имитирующего звездное небо, боги спускались с Олимпа и игравшие их актеры, находясь в висячем положении, свободно перемещались благодаря сценической машине с системой блоков и лебедок. Леонардо в примечаниях к эскизу на листах 214 r-h и 214 v-c [571 ii-r] в Атлантическом кодексе дает прямые указания по смене декораций в ходе представления, приводит имена актеров и указывает точное место расположения ложи герцога. Кроме того, ему было нужно рассадить оркестрантов, которым по указанию Такконе следовало оставаться незаметными для зрителей.
Представления, развлечения и диковинки
Леонардо занимался не только сценическими постановками и театральными действами к особо важным случаям, но также любил удивлять и забавлять миланский двор за пределами подмостков своего театра. Он придумывал развлечения, всевозможные диковины, различные виды увеселений вроде басен, розыгрышей, колких шуток, ребусов, походивших на современные головоломки, и прорицаний, которые исполнялись «словно в безумии или бреду, в расстроенном рассудке», как он сам приписал на полях одного из этих сочинений. Его интерес к
