Хочу ненавидеть тебя - Любовь Попова

– Черепановы? Отец вел дела со старшим, не помню, как его звали.

– Геннадий вроде. Он твой дед. Тоже не очень приятный тип.

– Тоже это про меня, или про моего отца?

– Не придирайся к словам. Это просто про человека. Он был неприятным. Настолько, что твоя мама его убила.

– Мне кажется, это все слишком фантастично, чтобы быть ложью. Почему убила?

– Он… – я знаю, слышала, как это обсуждали, но никогда вслух не произносила. – Он подкладывал ее под своих партнёров. Не удивлюсь, если твой отец был одним из них.

Богдан замолкает. Причем надолго. Даже прекращает меня гладить. Я поворачиваю лицо, чтобы взглянуть на него. Скулы напряжена, челюсть сжата. Он мельком смотрит на меня. И словно хочет снова сыграть в балагура, но больше не получается. Потому что он вроде улыбается, но тут же снова хмурится.

– И что, этот мой дядя, ее брат. Ничего не делал?

– Мне кажется я не та, кто должен тебе это рассказать.

– А кто должен?

– Сам Харитон. Я знаю эту историю лишь со слов и, как по мне, там много белых пятен.

– Да моя жизнь давно одно белое пятно.

– Этот Харитон знает про меня?

– Знает! Он даже искал тебя. Но связаться с тобой, пока был жив Ломоносов, было нереально, а потом ты пропал. Словно с лица земли исчез. Расскажешь, куда?

– Сначала… – его словно тянет рассказать, но он тут же усмехается. – Ерунда все это, Ань. Самое важное то, что происходит здесь и сейчас. А прошлое, родственники, чушь.

– И ты… Ты отказался от мести? Больше не злишься на моего отца?

– Он мне тебя подарил, – обнимает он меня крепче, а мне не по себе. Внутренний голос буквально вопит о том, что он если не врет, то точно недоговаривает. – Теперь у меня есть счастье, которого не хватало. Зачем мне ему мстить.

Он разворачивает меня в объятиях, и мысли тут же выносит вместе с поцелуем. Но там, на закромах сознания появляется червячок сомнения, что все это ложь. Что все это фантазия, очень удачно сыгранная, и хотелось бы понять, зачем. Но потом, все потом. Сейчас только он, я и вода, обволакивающая нас как в летнем море. А может и правда.

– Богдан, а давай уедем. Я позвоню отцу из другого города, скажу, что все изменилось. Он, конечно, будет лютовать, но ради меня смирится.

– Аня, если ты уедешь со мной, то больше никогда не сможешь увидеть свою семью. Твой отец не смирится, мать не смирится, и, стоит им меня увидеть, меня линчуют.

– Ты преувеличиваешь, Богдан. Мой отец не зверь, он просто…

– Он обещал мне это. Обещал убить, если еще раз меня увидит. Если мы уедем, то навсегда.

– Богдан…

– Слушай, да не парься ты так. Завтра вернешься к папочке, а я уеду далеко и буду писать тебе письма.

– Но я так не хочу. Я с тобой быть хочу! – обнимаю его крепко, не понимаю, как теперь хоть день прожить раздельно.

– Не говори этого пока, не говори, пока не переспишь с этой мыслью. Сама ведь знаешь, что утро вечера мудренее. А завтра с утра мы либо едем вместе, либо ты возвращаешься к отцу. Одна.

Это глупо. Глупо думать, что папа по итогу не согласится. Он ведь любит меня. Да и у мамы на него очень сильное влияние. И утром может передумать Богдан, а я точно не передумаю, так что можно немного слукавить и сказать.

– Я выбираю тебя, я выбираю свободу.

Богдан убирает с моего лица мокрые пряди, целует во влажные губы.

– С утра мне это скажешь.

–Нет, – я долго была подвержена влиянию отца, теперь я хочу сама решать свою судьбу. – Я хочу уехать с тобой. Прямо сейчас, если ты готов отказаться от своих подельников.

– Я-то? Готов, конечно! Но тогда мы должны пожениться.

– Пожениться?

– Ну, конечно! А чего ждать! Ты только представь, как звучит. Аня Ломоносова.

Меня мучают сомнения. Он так гордо свою фамилию произносит, а я знаю, что будет с отцом, когда он узнает.

– Не хочешь?

– Хочу! Конечно, хочу! – обнимаю его крепко, словно он может растаять как сон. Готова идти за ним куда угодно, совершенно уверенная, что со временем отец примет мой выбор. А может просто отчаянно этого ждущая.

Мы выбираемся из дома, прихватив самое необходимое, когда убедились, что Дима спит самым крепким сном. Теперь я сижу на переднем сидении старой Нивы, пока Богдан гонит через лес, пока периодически трогает мою коленку или рычаг переключения передач. В какой-то момент я засыпаю, а когда просыпаюсь, то мы уже стоим в каком-то маленьком городе, а я в машине одна. Судя по всему, Богдан ушел в магазин, на стоянке которого мы находимся.

На сидении лежит телефон. Сама не знаю зачем, я тянусь к нему, просто чтобы посмотреть время. Но вместо времени я замечаю кучу пропущенных, кучу сообщений от имени «Инна». Я бросаю взгляд в окно, пальцы немеют, а я открываю череду слов, каждое из которых врезается осколком в сердце. «Люблю». «Поженимся». «Уедем на море». «Ты великолепный любовник». Все это говорит она. Та, кого я знаю с самого детства. Горло перехватывает, и я очень надеюсь, что ошиблась, что все это мне показалось, что он не переписывался с ней, пока был со мной. Может быть, заранее. Может быть, задолго до. А может быть эта не та Инна?!

Но последнее сообщение отправлено двадцать минут назад и в нем очень четко написано, что скоро история со мной закончится, и он вернется к ней. История со мной закончится. История со мной.

Меня трясет. Трясёт от ужаса того, что происходит. Он не мог так