Хочу ненавидеть тебя - Любовь Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты отлично сыграл, эта идиотка поверила, что я ее защищаю. Скоро мы будем на месте и получим деньги».
Голова начинает болеть нещадно. И я открываю новое сообщение от незнакомого абонента.
– В ЗАГСе все в курсе. В десять Самсонов будет на месте.
Меня колотит, в глазах щиплет от слез, но я не плачу, потому что чувствовала, понимала, что не может человек так быстро стать другим. Но мне очень хотелось понять, зачем, зачем ему на мне жениться, если он хотел просто денег. Зачем ему было спать со мной.
Мне бы выбежать из машины, тем более что боковым зрением я вижу Богдана, курящего у входа, но я остаюсь и жду. Жду, что он будет все отрицать, что скажет, что любит меня, что действительно хочет измениться.
Он бросает сигарету и идёт ко мне. А у меня паника. Я не знаю, что делать, куда бежать и кого звать. На мне его шорты и футболка, на мне его запах и его личность, и сейчас я бы многое отдала, чтобы содрать с себя кожу, вырвать сердце и затолкать ему в рот. Предательство. И самое смешное, что я понимала, третьим чувством ждала, что так оно и будет. И, наверное, глупо было надеяться, что мои ожидания сбудутся, что мои наивные мечты о любви с врагом станут реальностью.
Он кидает назад вещи, которые купил, садится вперед и улыбается. Он так часто улыбается мне, что я просто не замечаю фальши.
– Выспалась? Ты так сладко спала, что я на тебя засмотрелся. Ты, кстати, не видела мой телефон?
– Нет, – растираю глаза. Меня наполняет гнев, к себе, что велась на все это, к нему, что так ловко обманывал. – Может в бардачке?
– Посмотрим, – открывает он его и достает телефон. – Точно. Спасибо, киска.
Он целует меня в щеку, а меня потряхивает. На улице рассветает, и мне слепит глаза.
Но я понимаю, что это был сон. Приятный, ужасный сон и скоро он закончится.
– Так, я уже договорился в ЗАГСе. Едем? Или передумала?
– Я? Нет, конечно. Едем.
Он заводит двигатель с улыбкой, периодически с кем-то переписывается, а потом срывается с места. За несколько минут мы доезжаем до ЗАГСа. Богдан с очередной улыбкой уже выходит из машины и открывает мне дверь.
– Стой, у меня же нет платья. Я же не могу в этом.
– Малыш, я обо всем подумал, платье купил. Размер я твой знаю, – подмигивает, а я натягиваю улыбку. Мы идем через черный ход, где нас встречает приятная женщина. Она заводит меня в кабинет, где дает переодеться. Богдан дает мне пакет, а потом достает из своего костюм. Дешевый, но новый. Снимает с себя джинсы и футболку, поднимает на меся взгляд.
– Передумала?
– Почему ты постоянно спрашиваешь? – как же далеко он зайдет, как долго он будет изображать из себя принца?
– А почему ты постоянно… Не знаю, смотришь на меня, словно подвоха ждешь.
– А надо ждать?
– Нет. Я всегда с тобой честен, Аня. Всегда.
Ложь! Как же мне хотелось крикнуть, что все это ложь!
– И я с тобой честна.
Мы улыбаемся друг другу, и я спокойно начинаю переодеваться, нисколько его не стесняясь. Платье, несмотря на дешевизну, новое и даже можно сказать красивое. Отличный костюм для спектакля, слов в котором я не знаю. Но поворачиваюсь спиной, чтобы мой «нежный» жених застегнул молнию. Он поцеловал меня в шею, обжог губами, а я сглотнула, не хотела получать удовольствия от этого простого касания, но оно пронизывало насквозь, как сотни направленных ядом игл. Я хотела оттолкнуть его, накричать, убить, а место того замерла, насаждаясь каждой секундой, пока он меня целовал, короткими жалящими поцелуями, переходя с шеи на подбородок, а потом и на губы, захватив рот языком, заставляя задыхаться от боли и удовольствия. И я бы хотела, чтобы это никогда не заканчивалось, но он прервал контакт и улыбнулся, и теперь я видела, насколько эти растянутые губы лживые. Такой, как Богдан не улыбается. Такой, как Богдан не любит. Такие, как он способны только на ненависть. И под стремлением к ней готовы топать ногами все, что встречается у них на пути.
– Готова?
– Готова.
Мы беремся за руки и медленно, словно отмеряя каждый шаг, идем к двери. И тут мне в голову приходит забавная мысль, что мы реально играем. Потому что нельзя пожениться без документов. Но я не задаю вопрос, потому что не хочу разрушать его иллюзию, что я ничего не знаю.
Нас ждет та самая женщина. Мы даже расписываемся. Даже целуемся. В какой-то момент меня пробирает смех от абсурдности всей ситуации.
– Теперь ты Ломоносова, – шепчет мне человек, для которого я ничего не значу, и я целую его, смотря на часы, стрелка которых доходит до нужной отметки.
В этот момент дверь зала открывается, и врывается мой отец с четырьмя вооруженными бандитами. Они должны убить его, все просто, а я должна радоваться этому. Но моя роль другая, и я закрываю его собой.
– Пап.
– Отойди, Аня, – я никогда отца таким не видела. – Ты сказал, что она будет здесь. Какого хрена вы делаете.
– А мы поженились, скажи ему, Анечка, – целует он меня при отце, который достает пистолет и направляет ствол ему в голову. Но Богдану словно плевать. Его рука на моем теле. Его рука на мне. А я не шевелюсь, жду, чем этот концерт закончится. – Теперь она Аня Ломоносова. И поедет со мной. Правда, Анют?
– Что ты несешь?! – орет отец, а Богдан только глумится. Трогает мой живот.
– Ну нельзя же будущего Славушку оставлять незаконнорождённым.
Папа отводит курок, и я слышу щелчок, предвестник выстрела.
– Он
