А. Покровский и братья. В море, на суше и выше 2… - - Александр Покровский

– Слушай, – обращался правый управленец к левому, – откуда у «люкса» могут быть столь глубокие энциклопедические знания – сэр Чарльз, да к тому же еще и Дарвин. Если он еще скажет «эволюция» или еще что-то в этом роде, я выпаду в осадок…

На этом пикировка обычно заканчивалась.

Мысль о потоплении «Энтерпрайза» родилась одновременно со вступлением того в строй, на занятиях по тактике когда подробно разбиралось потопление американской лодкой «Арчер-фиш» в конце ноября 1944 года крупнейшего японского авианосца «Синано».

– Это был самый мощный авианосец в мире до нынешнего времени! Семь двести тысяч тонн водоизмещения! И был потоплен лодкой, в тридцать раз меньше, чем он сам. Только недавно вступивший в строй американский атомный ударный авианосец «Энтерпрайз» смог превзойти «Синано» по своей мощи…

– Вот бы его утопить! – вырвалось у вихрастого четверокурсника, в котором без труда можно узнать нашего мечтателя.

– Ну-ну. Мысль сама по себе неплоха, но американцы учли печальный опыт «Синано». Его охраняли всего два эсминца. А у «Энтерпрайза» сопровождение – будь здоров. Лодки, авиация, в том числе и противолодочная, и спутники… Это дальнее, а в ближнем фрегатов пять рыщет. И у самого, помимо авиации, вооружение – ого-го! Так что, мой юный друг, о торпедной атаке «Энтерпрайза» можно только мечтать. К тому же ход у него под тридцать узлов, даже противолодочным зигзагом – угнаться практически невозможно. Даже если ваша железка сможет дать такой ход, вы все равно ничего слышать не будете за ревом собственных шумов. Это все равно, что на мотоцикле с завязанными глазами преследовать гоночный автомобиль по взлетной полосе. А у водителя автомобиля глаза не завязаны… За ним надо охотиться, выслеживать, прокрадываться в ордер – одним словом, как следует надо тактику изучать. И не только в училище, а всю службу. Вот тогда что-то может получиться. Причем только в военное время – надо объяснять, почему? А еще попробуй, окажись с ним в одном районе…

И наш юный друг начал мечтать и изучать тактику использования авианосцев. Сперва в одиночку, а по мере служебного продвижения стал привлекать и подчиненных.

За что и прослыл на флоте чудаком. Все старались помочь, точнее, подколоть. Например, сослуживцы-механики, пока командиром не стал, советовали прикормить рыбью стаю и в ней маскироваться. Или приручить пару кашалотов, записать на пленку звуки брачующихся дельфинов, а лучше обучить этому акустиков – и тому подобное. Командиры и начальство шутили иначе: мол, сегодня по нашим данным «Энтерпрайз» направляется туда-то и туда-то, ты как, готов? Так же издевались с «мертвой петлей»: «Слышал, что в отдел кадров пришла разнарядка на командира новейшей скоростной глубоководной лодки. Ты как, а?»

И тем не менее, командир упрямо нес свои несбыточные мечты через года. И вот наступило время принятия решения – расти дальше по службе или подыскивать место на берегу? Расти дальше не особо хотелось, а на просьбу или даже намек о переводе командир дивизии с начпо заявляли: «Ну, еще одна автономка – и будет тебе перевод». Но прошла одна, вторая, и назревала третья. Командир был грамотным подводником, имел сколоченный экипаж и, как говорится, пользовался авторитетом. Но всему есть предел, и когда командир твердо заявил протест и затребовал справедливости у командования, ему «по секрету» сообщили, что эта боевая служба будет проходить в районе предполагаемого действия АУГ с «Энтерпрайзом» и что более опытного и грамотного командира в этом плане просто нет и быть не может… Короче, такого иезуитского коварства в штабной дипломатии командир не ожидал. Мечта юности… непойманная жар-птица…

В общем, боевая служба состоялась и районы совпали!

Трубадуры чуждой нам буржуазной идеологии говорили, что мысль может быть материальна, и ссылаются при этом на Библию – вначале было Слово. Но последующее поколение еврейских философов во главе с Марксом и Энгельсом зачем-то начали утверждать, что материя первична.

Что там первично, что вторично – думать командиру было недосуг, надо было действовать и дальше материализовывать мечту, а точнее – теперь уже боевую задачу. И началась игра в жмурки, гонка с завязанными глазами. На космическую разведку надежды было мало – никакого просвета, облачность сплошная. Но командир был отнюдь не беспомощным мечтателем, а имел крепкую крестьянскую хватку: про авианосцы и их тактику он знал все, что можно было знать. Его офицеры, включая даже механиков, знали причуду своего командира и тоже старались не пропустить ни крупицы информации про «Энтерпрайз» и его охранение.

Заканчивался первый месяц автономки, и вот уже вторую неделю длилась слепая гонка за самым большим и мощным авианосцем. Режим «тишина» резко сменялся самым полным ходом, затем опять дрейф на стабилизаторе глубины без хода, изменение глубины и снова гонка. И все это – на готовности номер один: ни как следует поесть, ни умыться, ни поспать. Люди вконец измотаны, гальюны переполнены, пресная вода на исходе – все это последствия режима «тишина».

И вот, наконец-то, вознаграждение за упорство, вот она, материализация мечты командира и всего экипажа. Лодка на стабилизаторе глубины без хода, все молчат, напрягшись, акустики ловят своими чуткими электронными и человеческими ушами групповую цель, а посередке что-то такое, что без труда классифицируется как авианосец! Прикинули, посчитали – основная цель пройдет мимо в десяти-двенадцати кабельтовых. Вот она, мечта юности и всей последующей жизни! Ну почему, почему на планете в эту минуту мир?!

– Боевая тревога, торпедная атака! Колоколо-ревунную сигнализацию и «каштан» не использовать! Все команды и доклады – только по телефону!

– Ну, писец, началось, – вырвалось у экипажа. – Бей супостата.

Но война-то холодная, время мирное, атаковать нельзя, даже имитировать атаку… Конечно, дождетесь! Главное, чтобы зам с особистом не очухались, а то налетят: не положено! есть директива! а помимо директивы есть у них и стукачи свои, то бишь эти… информаторы. Кто они? По идее, должны быть и среди офицеров. О боевой тревоге оповещены только телефонизированные боевые посты и командные пункты, хождение между отсеками запрещено… а цель шпарит себе на сближение двадцатиузловым ходом, курс не меняя. Вот-вот мимо пронесется… Надо что-то делать, как-то обозначить торпедную атаку, пусть знают, что русский Иван не лыком шит, и не думают о безнаказанности…

– Боцман, всплывать на перископную глубину на стабилизаторе.

Команд – минимум, все с полуслова, все работают, выкладываясь на сто процентов.

– Поднять перископ.

В центральный прибыли взлохмаченные зам с особистом. Ишь, как торопились, даже лоск не успели навести. Начинают потихоньку въезжать в обстановку. Командир – к перископу, чтобы ненужных вопросов избежать. Минут через пять авианосец будет на траверзе. Вон он, весь в огнях, самолеты принимает, значит, курс менять не будет. БИП вырабатывает данные для стрельбы – все на автомате. Командир от перископа – к телефону:

– Минер! Сколько нужно времени, чтобы освободить четвертый и пятый аппараты от торпед?… Сколько?! Ну ты даешь… Пять минут! И приготовить эти аппараты к прострелке воздухом! Понятно?!

Пытавшиеся вот-вот вмешаться в обстановку зам с особистом оцепенели, как адмиралтейские якоря на набережной Невы. Есть директива Главного Штаба с рекомендацией избегать имитации боевых атак, требующая обеспечения собственной безопасности, предотвращения столкновения и навалов и еще что-то там про международную обстановку…

Минера тоже заклинило, и четкого ответа «есть» не последовало. Вот те нате. Готовились, готовились, а все ушло в болтовню на партсобраниях. Да, в военное время проще: ввел данные стрельбы – а они идеальные! – и «Пли!» А тут все аппараты заряжены боевыми торпедами. Есть, правда, возможность освободить два аппарата от торпед на случай аварийного выхода из затонувшей лодки. Надо освобождать, время уходит…

Авианосец вот-вот поравняется с лодкой, а минерское «есть» все никак не прозвучит, да и зам с особистом скоро очухаются.

И тут механик – нашел выход! – самый большой оппозиционер и тайный насмешник над командирскими утопиями. Он уже давно запрашивал «добро» продуть гальюны (не заполненным «под завязку» остался только докторский в изоляторе), но командир неизменно запрещал – продувание демаскирует лодку. Механик матерился и утверждал, что нас скоро по запаху учуют даже в Пентагоне.

– …минер!…

– Комадир, – встрял механик, – готов произвести прострел из гальюнов! Эффект такой же, а пользы больше: не надо снимать давления с отсеков, тем более, что оно и так избыточное, и расход воздуха на это дело меньше. И нарушения директивы не будет. А?

Мысль сама по себе неплохая, но… как-то это… а выхода другого нет…

– Ну, это совсем другое дело, – обратился почти вышедший из оцепенения зам к начинающему тоже очухиваться особисту.