«Дней минувших анекдоты...» - Иван Алиханов

Сегодня даже следов старого Тифлиса, города моего детства, веселого, непосредственного и обаятельного, больше нет.

К сожалению, сейчас нет и, по-видимому, никогда уже не будет прежней Грузии. Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, мне хочется сейчас сказать несколько слов о теперешнем положении дел в некогда одной из самых цветущих советских республик.

Прекрасно обретать независимость, когда с ней вместе приходят и мир, и богатство, и культурный подъем. Неплоха независимость даже тогда, когда с ее обретением ничего не становится по крайней мере хуже. Но сейчас жизнь в Грузии сыплется золой между пальцев…

Почему Грузия, эта недавно зажиточная республика, имевшая, в частности, самый высокий в стране процент лиц с высшим образованием, врачей на 1000 жителей и пр. и пр… почему именно Грузия, несмотря на свое славное прошлое, великую литературу, древнее христианство, добившись независимости, погружается в пучину невероятных бедствий?

Древность знает страну месхов, то есть Грузию, в качестве поставщика воинов-мамлюков и медной посуды на ближневосточные рынки. Сельское хозяйство многие столетия оставалось натуральным, едва обеспечивая пропитание местного населения.

В России привыкли видеть в Грузии благоприятнейшую для сельского хозяйства страну, но совершенно иначе Грузия видится с юга, из Месопотамии и с берегов Средиземного моря. Для этих жарких и плодородных стран Грузия — крайняя северная периферия с суровым климатом и каменистыми почвами.

На протяжении всей своей истории Грузия, со времени библейских пророков и ассирийских царей и вплоть до подписания Георгиевского трактата с Россией 18 января 1801 года, неизменно входила именно в систему передне-восточной торговли и политики. И все эти века и грузинский крестьянин, и мелкий феодал «азнаур» оставались бедными землецарапателями. Скудные плоды их труда на изобильных рынках Востока заинтересовать никого не могли.

Присоединение к России открыло для грузин необъятный северный рынок, где субтропические продукты Картли и Колхиды были вне конкуренции. Вина, коньяки, фрукты, чай, табак, существенно более дешевые из-за близости расстояний и отсутствия таможенных границ, охотно раскупались в России, поднимая уровень жизни обитателей Грузии. С 1868 по 1913 год торговый оборот Грузии увеличился в пятьдесят раз! Население Тифлиса возросло с 20 тысяч до 250. Кутаиси — с 8 до 58 тысяч человек. Единая транспортная система Кавказа и России, созданная к началу XX века, ускорила это развитие.

И стала Грузия в судьбе необычайной,Всегда зависимой, но наконец своей,Из южной здравницы вновь северной окраиной,Куда за все века забрел один Помпей.И сохранить себя ей будет так непросто.Когда достался ей крик перелетных птиц,И доля вечная христианского форпоста,И слабый свет икон, и сквозняки бойниц…

Это печальное стихотворение о своей родине опубликовал в журнале «Знамя» мой сын Сергей.

Грузия действительно знавала в прошлом эпохи славного расцвета, времена, когда половина Анатолии, все Закавказье и даже часть Месопотамии платили дань грузинским царям. Но то были времена смуты и упадка в сопредельных великих государствах. Фарнаваз основал свою державу на руинах разбитой македонцами империи Ахеминидов, легендарная царица Тамара правила в эпоху полного упадка прежнего гегемона Востока — Арабского халифата, наконец, последний расцвет независимой Грузии при Ираклии II в XVIII веке объясняется анархией в Персии и постепенным ослаблением Порты под военным нажимом России.

Обычное же состояние Грузии за два тысячелетия ее истории — это вассальная зависимость разной тяжести и разделенность между великими державами, соперничавшими на Переднем Востоке, будь то Парфия и Рим, Византия и Халифат, Турция и Персия. Наиболее тяжелым, хотя культурно вовсе и не бесплодным, было владычество над Грузией иноверных мусульманских держав. Под их давлением с XV века грузинская знать, а кое-где и народ вынужденно обращаются в ислам, поскольку эти державы не брезговали ни геноцидами, ни массовыми депортациями.

Включение Грузии в состав России в 1801–1833 годах не было, разумеется, ни в малой степени возвращением в Эдем, чему свидетельством крестьянские восстания 1812 и 1819 годов и всеобщая симпатия к социалистам в начале XX века, но это включение спасло народ и соединило страну.

Строки Лермонтова: «И божья благодать сошла на Грузию, она цвела, не опасался врагов, под сенью дружеских штыков» вполне отражают исторические реалии.

И вплоть до разгона Учредительного собрания в 1918 году ни одна грузинская политическая партия никогда не помышляла об отделении от России. Культурная автономия, ограниченное самоуправление были пределом, на котором останавливались и меньшевики Ноя Жордания и национал-федералисты Джорджадзе. Независимость 1918 года была не давно чаемой целью, а вынужденным средством самозащиты от московских коммунистов и от аннексионистских притязаний Турции.

Выпадение Грузии из сферы российского влияния с неизбежностью возвращает ее в орбиту ирано-турецкого соперничества, а надежды на покровительство Европы и США остаются еще более несостоятельными, чем подобные же упования христиан Ливана и Кипра.

К сожалению, сразу же после распада СССР грузины, еще совсем недавно так страстно жаждавшие собственной независимости, получив ее, решили под руководством Звиада Гамсахурдиа ликвидировать — декларативную в то время — независимость автономной республики Абхазии и аннулировать автономную область Южную Осетию и пошли войной на маленькую осетинскую автономию!

Много осетин испокон веку жило по всей Картли, и в одночасье все осетины стали для грузин врагами. Осетин стали беззастенчиво грабить, отбирать дома. Даже кумир болельщиков, нападающий тбилисского «Динамо» Владимир Гуцаев вынужден был спасаться бегством.

Вскоре, в газетах стали появляться статьи, натравливающие грузин на армян. В них говорилось, что в Ахалцихе армяне требовали автономии, а в 1938 году армяне претендовали на Тифлис по этническому большинству. Что совершенная неправда! И тут началась война с Абхазией…

Все негрузинское население Тбилиси тут же было лишено элементарных гражданских прав. Например, я не имел права приватизировать квартиру, и — в 74 года! — был вынужден бежать из родного города — на этот раз не от коммунистического, а от националистического произвола и беззакония. Когда я пошел к властям, мне хамски было заявлено, что армянам в Тбилиси ничего не принадлежит. Мне буквально было заявлено: «Все наследники уже умерли, а вы что-то задержались на этом свете».