Остров надежды - Андрей Ливадный

В глазах Ланге метался лихорадочный, почти безумный блеск…

Дежурный офицер проводил Семена и Яну в салон для гостей.

Они попали в сферическое помещение, стены и потолок которого занимали сектора огромного экрана, дающего полный телескопический обзор. По желанию можно было управлять отдельными его участками, масштабируя изображение и ракурс по своему вкусу. Мягкие кресла и раскладные диваны у привинченных к полу резных столиков были напичканы чуткой электроникой; в салон не прорывался ни один посторонний звук, и судить о том, что корабль движется, удавалось лишь по беззвучному перемещению звезд на экране да редким отсветам от вспышек корректирующих дюз.

Яна села в кресло, украдкой взглянув на Семена, который склонился над терминалом компьютера. Вот уже несколько часов как он не проронил ни слова. Она с трудом воспринимала произошедшие в нем перемены. Очнувшись в реанимационном центре Рори, она с первых секунд видела вокруг себя именно ту мечту, которая жила в их сердцах. Почему же Семен так угрюм? Конечно, она знала о схватке на «Ио», но ведь хорошо все то, что хорошо кончается! В конце концов, разве на Острове ему не приходилось чуть ли не ежедневно вступать в схватки с боевыми машинами?!

Яна болезненно переживала тот внезапный холодок, который возник между ними… Нет, их не в силах разлучить никто и ничто, но она чувствовала в Семене перемены, словно он постарел…

Не в силах больше сдерживать своих чувств, она подошла и обняла его за плечи.

— Что с тобой?.. — прошептала Яна.

Семен накрыл ее руку ладонью.

— Ожидание праздника было счастьем… — внезапно признался он.

Яна заглянула в его глаза. Так разговаривать могли лишь они двое во всей Вселенной.

— Ты что-то знаешь…

Голубые глаза Семена таили сероватый оттенок. «Голубая сталь…» — подумала Яна. Ни он, ни она еще не понимали, что уже перешагнули границы детства и юности в своих отношениях.

— Я видел смерть.

Это прозвучало для нее как приговор, словно удар хлыста по нежной коже. Яна вздрогнула.

— Но мы вернулись… — попыталась возразить она.

— И что?

Короткий вопрос оглушил ее. Действительно, что?..

— Может быть, мы неудачно попали?

Семен отрицательно покачал головой. Он слишком много думал в эти дни. Их мечты, взращенные детским сознанием, были скомканы и выброшены на помойку. Он не мог объяснить это Яне. Но в его сердце стыл смертельный холод с того момента, когда началась атака на «Ио». Его мечты были втоптаны в грязь, их посекли лазеры вместе с телом Спайта, их разорвало в клочья, как Фрайенберга, удушило вакуумом, как Володю…

Люди не ведали, что творят. Но самое жуткое — им нравилось это!..

— Нет… — отчаянно прошептала Яна, вновь взглянув в его глаза.

Вместо ответа он бережно взял ее за плечи и повернул к тем секторам экрана, где проплывала лишенная воздуха поверхность Стеллара.

Корабль двигался по высокой орбите, и главный город планеты был перед ними как на ладони.

Гигантский мегаполис мог поразить воображение самого искушенного путешественника. Он располагался на дне стокилометрового лунного кратера, накрытого пузырем силового поля. Город сверкал и переливался огнями, окольцованный круглой горной цепью, на вершинах которой грозно застыли батареи противокосмических орудий. Собственно, именно изрезанная тоннелями и пещерами горная цепь первоначально именовалась Фортом Стеллар, который много лет был серой, функциональной и сугубо военной базой, очень удобно расположившейся на подступах к Рори. Город на дне котловины вырос позже.

Они летели над бесконечной, лишенной воздуха равниной, покрытой серыми квадратами стратегических космодромов. Часть из них пустовала, на некоторых возвышались герметичные, наполненные воздухом ремонтные стапели, третьи покоили на пусковых площадках целые эскадры космических кораблей.

Это было сердце военной машины Конфедерации солнц. Десятки, сотни километров серой брони, неисчислимое количество металла и пластика, миллиарды галактических кредитов, сотни тысяч человеческих жизней и судеб, все во имя так называемой доктрины безопасности…

Семен смотрел на это, и его надежды таяли, как дым. Оставшиеся далеко внизу бархатные равнины Рори, равно как и десятки других планет, были не более как заложниками этого серого, угрюмого монстра, раскинувшегося на площади целой луны. Бесчувственный, механический страж жизни, создатели которого давно превратились в кучку копошащихся в его недрах муравьев.

Он посмотрел на Яну, которая, как и он, в полном молчании глядела в экран. Румянец исчез с ее лица, сменившись смертельной бледностью.

Ее губы беззвучно шевелились. В груди девушки застыл холод. Десять дней, что она провела на вилле Джедиана, после того, как ее выписали из реанимационного центра, казались ей сейчас далеким, розовым сном. Словно пелена внезапно начала спадать с ее глаз.

Яна невольно сдерживала рвущееся наружу дыхание. Она даже раньше Семена нашла единственное определение раскинувшейся внизу панораме. Это был их Остров, совершенно исправный, наполненный до краев кричащей механической смертью, управляемый бездушными машинами, а люди… Неужели они не понимали, что созданный ими механический мир принесет лишь горе, смерть и страдание в десятки других, пока еще живых миров?!

За спиной с легким шипением распахнулись створки дверей, и в салон вошел Джедиан.

Семен повернулся.

— Скоро посадка? — спросил он.

Ланге кивнул, садясь в кресло. Открыв стеклянные створки бара, он достал бокал.

— Присаживайтесь, — предложил он.

— Плохие новости? — Семен испытывающе посмотрел на него.

Джедиан вновь почувствовал острый приступ ненависти. Почему он так спокоен?

— Нет. Но прежде чем мы совершим посадку, я бы хотел задать тебе один вопрос.

Яна присела в кресло напротив. Семен оперся о его спинку.

Он был готов к неприятностям и не ошибся.

Джедиан отхлебнул из бокала.

— Скоро мы будем на Стелларе. Твой дед наверняка потребует полный отчет о моих исследованиях твоих воспоминаний. Я раскопал там кое-что интересное, — он ухмыльнулся. — Скажи, а в дневниках твоего отца не было упоминаний о планете с голубой травой?

Яна недоуменно посмотрела сначала на Ланге, потом на Семена.

— Нет, — ответил Семен. — И я совершенно не понимаю, о чем ты.

— Жаль. — Джедиан встал. — Ты все-таки подумай, пока у тебя есть немного времени, — посоветовал он уже на пороге. — Всего хорошего!

Дверь бесшумно закрылась.

Семен сел в кресло и застыл, обхватив голову руками.

Он боялся сойти с ума.

— Семен, милый, что с тобой? — с тревогой спросила Яна, присев рядом. — Ну, только не молчи!

— Трава… — в его голосе была мука. — Яна, я ведь действительно помню…

— Что?!

Семен зажмурился до радужных кругов, поплывших перед сомкнутыми веками. Ему казалось, еще миг, и его мозг не выдержит…

— Нет… — спустя несколько мгновений выдохнул он. — Не помню… Не могу вспомнить!.. — Он в отчаянии огляделся вокруг, словно ища поддержки у стен, ровно сияющих чередой огромных экранов.

— Оставь, не мучайся!

Семен кивнул.

— Что нам делать? — Яна по привычке взяла его за руку. — У меня такое чувство, словно я сорвалась без фала в открытый космос… — призналась она.

Поверхность Стеллара укрупнилась и теперь проносилась на экранах во всех подробностях. Корабль летел над искусственной корой планеты. Посадочные поля сменялись угловатыми орудийными башнями, потом они откатывались назад, и вместо них к черному небу поднимались прямоугольные коробки цехов какого-то автоматического завода. Серая броня повсюду, лишь россыпи габаритных огней разнообразили краски ландшафта, а впереди неумолимо надвигался сверкающий купол силового поля, накрывавшего гигантский супермегаполис.

— Ты хотела бы остаться и жить тут? — Голос Семена прозвучал глухо.

Яна ответила не сразу. Перед мысленным взором теплые равнины Рори наслаивались на серый монолит ледяной брони, и сверкающие вьюны, нежные листья которых она целовала еще вчера, упиваясь этим счастьем прикосновения к живому, карабкались в вакууме по башням противокосмических батарей, словно ее сознание рисовало противоестественный коллаж под названием «Безысходность».

— Почему? — вырвалось у нее вместо ответа.

Семен горько усмехнулся.

— Мы покинули сфероид в поисках счастья. Мне казалось, нет места более противоестественного, чем Остров… потому что он создан несправедливостью и безумием. Так внушал мне отец. Но там был наш дом, понимаешь?

Обзорные экраны лизнуло пламя. Корабль заходил на посадку, и впереди уже вспыхнули две цепочки голубых солнц, обозначившие открытый проход в силовом куполе города.