Говори - Лори Андерсон

Чирлидеры получили какое-то специальное разрешение бродить по коридору стаей, вооруженной ручками, в поисках автографов персонала и учеников. Я чувствую доносящийся соревновательный дух, когда они проплывают мимо меня. Они считают подписи.

Появление ежегодников вносит ясность в другую тайну старших классов — почему все популярные девочки мирятся с отвратительными привычками Тодда Райдера. Он свинья. Сальный, неряшливый, с набитым ртом, немытый, он мог бы внести немалый довесок в братство колледжа штата. Но популярные школьники весь год заискивают перед ним. Почему?

Тодд Райдер фотографирует для ежегодника. Пролистайте страницы и увидите, к кому он хорошо относится. Будьте милы с Тоддом, и он сделает такие снимки, что ваш телефон будет разрываться от звонков модельных агентств. Относитесь к нему с пренебрежением, и на снимках вы будете выглядеть, как эмигрант из трейлерного парка после по-настоящему тяжелого дня.

Раз уж я пошла в среднюю школу, я должна была включить подобную ерунду в наставления для первого дня. Я не понимала Власти Тодда. Он сделал лишь один мой снимок, на котором я ухожу от камеры, одетая в свое унылое зимнее пальто, плечи подняты до ушей.

Я не куплю ежегодник.

Больше не Волосатик

Волосатик вызвала гудение. Ее прическа стала длиной в сантиметр, коротко остриженные торчащие волосы. Они черные — без всякого странного апельсинового. И у нее новые очки, бифокальные, в фиолетовой оправе, свисают на украшенной бусинами цепочке.

Я не знаю, что произошло. Она влюбилась? Получила развод? Съехала от родителей? Ты никогда не думаешь, что у учителей есть родители, но должны же быть.

Некоторые ребята говорят, что она специально сделала это, чтобы смутить нас при написании итогового сочинения. Я не уверена. У нас есть выбор. Мы можем написать про «Символизм в комическом» или про то «Как сюжет изменил мою жизнь». Я думаю, случилось что-то еще. Я думаю, она нашла хорошего психиатра или, может, опубликовала роман, который писала с тех пор, как земля остыла. Интересно, будет ли она преподавать в летней школе.

Маленькая надпись на стене

Иви сидит за моим столом на уроке искусства, из ее прически торчат четыре цветных маркера без колпачков. Я встаю, она поворачивает голову, и — бинго! — на моей блузке красуется радуга. Она извиняется сто миллионов раз. Если бы это был кто-то другой, я могла бы подумать, что он сделал это нарочно. Но с Иви в последние несколько недель у меня установилось какое-то подобие дружеских отношений. Я не думаю, что она хотела этого.

Мистер Фримен позволяет мне выйти в уборную, где я пытаюсь отмыть пятна. Должно быть, я выгляжу, как собака, которая ловит свой хвост, крутясь и вертясь, пытаясь разглядеть в зеркале пятна на своей спине. Дверь распахивается. Это Иви. Едва она раскрывает рот, я поднимаю руку.

— Хватит. Я знаю, что ты не хотела. Это был несчастный случай.

Она показывает на маркеры, торчащие из ее волос.

— Я надела на них колпачки. Мистер Фримен заставил. Он послал меня посмотреть, что ты делаешь.

— Он беспокоится обо мне?

— Он хочет быть уверенным, что ты не ускользнешь. Все знают, что ты любишь сбегать.

— Но не посреди урока.

— Всё бывает в первый раз. Иди в кабинку и передай свою блузку. Ты не сможешь отстирать ее пока она на тебе.

Думаю, Самый Главный должен завести себе кабинет в уборной. Возможно, тогда он нанял бы кого-то, чтобы содержать ее в чистоте или вооружил охрану чтобы люди прекратили засорять туалеты, курить и писать на стенах.

Я спросила:

— Кто такая Александра?

— Я не знаю никаких Александр, — произносит голос Иви над струей воды в раковине. — Может это Александра из десятого класса. А что?

— Согласно этому, она бесит целую толпу людей. Кто-то написал огромными буквами, что она потаскуха, а все остальные прибавили небольшие детали. Она спала с этим парнем, она спала с тем парнем, она спала со всеми этими парнями в одно время. Для десятиклассницы она несомненно популярна.

Иви не ответила. Я глядела через щель между дверью и стеной. Она открыла мыльницу и окунула в нее мою блузку.

Затем она потерла пятна. Я задрожала. Я стояла в бюстгальтере, в не очень чистом бюстгальтере, а здесь холодно. Иви поднесла блузку к свету, нахмурилась и продолжила тереть. Я хотела сделать глубокий вдох, но здесь плохо пахло.

— Помнишь, ты говорила, что Энди Эванс большая проблема?

— Да.

— Почему ты это сказала?

Она прополоскала блузку от мыла.

— У него определенная репутация. Был один случай и если верить слухам, то он добился своего, невзирая ни на что.

Она выжала воду из блузки.

Звук капающей воды отдавался эхом от плитки.

— Рэйчел встречается с ним, — говорю я.

— Знаю. Еще один пункт в списке глупостей, которые она сделала за этот год. Что она говорит о нем?

— Вообще-то мы не разговариваем, — отвечаю я.

— Ты имеешь в виду, что она сука. Она думает, что слишком хороша для всех нас.

Иви нажала серебряную кнопку сушилки и подставила блузку. Я перечитала надписи. «Я люблю Дерека.» «Мистер Шея — вагина». «Ненавижу это место». «Сиракузы рулят». «Сиракузы отстой». Списки горячих штучек, списки задротов, список горнолыжных курортов в Колорадо, о которых мечтает каждый. Телефонные номера, зацарапанные ключами. Кабинку до низу завитками украшали целые разговоры.

Это выглядит как сообщество в чате, металлическая газета.

Я попросила Иви передать один из ее маркеров. Она передала.

— Думаю, надо отбелить эту вещь, — сказала она и передала еще и блузку. Я натянула ее через голову. Все еще сырая.

— Зачем тебе маркер?

Я держу колпачок в зубах. Начинаю новую тему: Парни, От Которых Нужно Держаться Подальше. Первым появляется Чудовище собственной персоной: Энди Эванс.

Распахиваю дверь с трубным звуком: «Та-да!» Указываю на свое произведение.

Иви усмехается.

Подготовка к выпускному балу

Кульминация гона — уже почти приблизившийся к нам Бал Выпускников. Следовало бы отменить занятия на этой неделе. Единственные вещи, которые мы изучаем — кто с кем пойдет (кого пригласит? должна спросить Волосатик), кто купил одежду на Манхэттене, какая компания в лимузине не расскажет, если ты выпьешь, самые дорогие места со смокингами, и так далее, и так далее, и так далее.

Одна лишь сила слухов могла бы снабжать питанием электрическую сеть здания до конца учебного семестра.

Учителя жалуются. Дети не прикасаются к домашним заданиям, потому что записаны в солярий.

Энди Чудовище пригласил Рэйчел идти с ним. Не могу поверить, что ее мама разрешила, но, возможно, она согласилась, потому что они идут одновременно с братом Рэйчел и его пассией. Рэйчел одна из немногих девятиклассников, приглашенных на Выпускной Бал; ее социальный статус взлетел. Должно быть, она не прочла мою записку, или, вероятно, решила ее проигнорировать. Может, она показала ее Энди, и они от души посмеялись. Возможно, она не попадет в беду, которая случилась со мной, может, он прислушается к ней. Может, лучше прекратить думать об этом, прежде, чем я сойду с ума.

Хизер пришла умолять о помощи. Мама не могла в это поверить: живая, дышащая подруга на крыльце ее депрессивной дочери! Я вырвала Хизер из когтей мамы, и мы удалились в мою комнату. Мои мягкие игрушки-кролики выползли из своей норы, розовые кролики, пурпурные кролики, кролики из клетчатой ткани от моей бабушки. Они были удивлены так же, как и моя мама. Компания! Я увидела комнату сквозь зеленые линзы Хизер. Она ничего не сказала, но я знаю, она подумала, что это глупо — детская комната, все эти игрушечные кролики; здесь их должно быть сотни. Мама постучала в дверь.

У нее для нас печенье. Я хочу спросить, не заболела ли она. Я передала добычу Хизер. Она взяла одно печенье и отгрызла краешек. Я взяла пять, просто назло ей. Я лежу на своей кровати, пленив кроликов у стены. Хизер осторожно столкнула груду грязной одежды со стула и усадила на него свою тощую задницу.

Я жду.

Она начала слезливую историю о том, как сильно ненавидит быть Мартодроном. Уж лучше добровольное рабство. Они просто использовали ее и всячески помыкали. Ее оценки скатились до уровня «B», поскольку значительное время она проводила в ожидании старейшин Март. Ее отец подумывает о работе в Далласе, и она была бы не против нового переезда, ни капельки, потому что она слышала, дети на юге не так высокомерны как местные.

Я ем еще одно печенье. Я борюсь с шоком от того, что в моей комнате гость. Я почти вытолкала ее, потому что когда моя комната снова опустеет, будет очень больно. Хизер говорит, что я была умной:

— … такой умной, Мел, отшив эту дурацкую группу. Весь этот год был ужасен, я ненавидела каждый божий день, но у меня нет силы воли, чтобы уйти, как ты.