Криминальные сюжеты. Выпуск 1 - Эдмунд Бентли

— Каждый из них предупрежден об опасности, но им не сообщили, что паспорта с подлинными номерами находятся в циркуляции.

— Да, их не известили, — подтвердил Доулиш. — Нам, пожалуй, нужно всех предупредить. Иначе дело может плохо кончиться. Белл вдавался в подробности?

— Он ничего не сказал о самом очевидном.

— О том, что много паспортов было выдано через паспортные управления? — предположил Доулиш.

— Именно этого я больше всего опасаюсь, — ответил Чайлдс.

— Белл собирается сюда прийти? — поинтересовался Доулиш.

— Я сказал, что вы ему позвоните, как только придете.

— Благодарю. Я с ним свяжусь, пока вы будете рассылать всем предупреждения. — Он уже взял список служебных телефонов Уайт-холла, нашел имя Монтгомери Белла, набрал номер и попросил к телефону лично Белла.

— Он очень занят, — ответил секретарь. — А кто…

— Помощник комиссара Патрик Доулиш, — официально представился Доулиш.

— Мистер Доулиш! — воскликнул секретарь. Ему, видно, было поручено оградить Белла от случайных звонков. — Одну минуточку!

Доулишу не пришлось долго ждать, но все-таки он успел восстановить в памяти все, что знал о Монтгомери Белле. Само правительство, и в частности Монтгомери, сравнительно недавно пришло к власти. Он был одним из наиболее молодых политических деятелей. У него была репутация теоретически подготовленного кабинетного работника, практические же действия его были настолько малоизвестны, что трудно было составить о нем определенное мнение. Доулиш, который не находился под непосредственным контролем министерства внутренних дел, но был в какой-то степени подотчетен и ему, никогда не общался с Беллом лично. Ничто, с тех пор как он занял свой пост, не давало Доулишу повода считать, что он может полагаться на поддержку Белла. Теперь такой случай представился, и хорошо было то, что шаг для контакта сделал сам Монтгомери.

Монтгомери взял трубку.

— Мистер Доулиш? Белл у телефона. Очень рад, что вы позвонили…

— Я бы это сделал раньше, но… — начал было Доулиш.

— Уверен, что вы позвонили, как только смогли, — сказал Белл. — Мне бы хотелось поговорить с вами по телефону личного пользования. Мой секретарь готов соединить нас, как только вы положите трубку…

Такая деловитость импонировала Доулишу. Это доказывало, что Белл действительно очень обеспокоен. Почти тотчас, как Доулиш положил трубку, раздался звонок. И Белл продолжал разговор так, как если бы он не прерывался.

— Ваш подчиненный Чайлдс был весьма сдержан, но мне показалось, что он не удивлен. Разве вы знали, что у нас возникнут непредвиденные обстоятельства, связанные с паспортами?

— Мы сами столкнулись с такими обстоятельствами, — сказал Доулиш.

— Простите, но если вам что-либо стало известно, почему вы не предупредили нас? — спросил Белл.

— Вам мы сказали бы в последнюю очередь, когда выяснили точно, что происходит, — не замедлил ответить Доулиш.

— Почему, собственно, вы так решили?

— А почему вы предпочитаете говорить об этом по особой линии связи? Чтобы исключить возможность подслушивания? — парировал Доулиш.

Наступила недолгая пауза, после чего Монтгомери Белл, явно позабавленный, засмеялся. Доулишу показалось, что, пожалуй, такой человек ему легко понравился бы.

— Отныне, пожалуйста, держите меня постоянно в курсе дела, — попросил Белл.

— Хорошо, — обещал Доулиш. — А что вас особенно беспокоит?

Доулишу стало ясно, что, хоть и дня еще не прошло с тех пор, как началось расследование, дело неожиданно превратилось в довольно серьезное.

— У меня есть основания считать, что целый блок номеров был передан тем, кто подделывает паспорта. Я думаю, вы понимаете, какие это может иметь серьезные последствия.

— Эмиграционный закон стал бы бессмыслицей, любой преступник легко проник бы в Великобританию, а проверка паспортов превратилась бы в кошмар, — констатировал Доулиш.

— Можно было и не сомневаться, что вы все сразу поймете, — неохотно признался Белл. — Имеются факты, свидетельствующие о том, что блок порядковых номеров числом до тысячи был сфотографирован со всеми данными о личностях их нынешних владельцев. Я могу сделать так, чтоб вы все это проверили в паспортном управлении, но его руководитель считает, что такие меры могут вспугнуть того, кто замешан в этом деле.

— А вы уверены, что можете доверять руководителю управления? — прервал его Доулиш сдержанным тоном.

Белл не сразу ответил.

— Думаю, что нам с вами нужно встретиться и как можно скорее.

— В ближайшее утро могу в любое время быть у вас.

— Благодарю. Тогда завтра приходите в министерство в 7.45. Вместе позавтракаем.

— Спасибо. Буду точен. Но нельзя ли узнать сейчас, кого вы подозреваете? — спросил Доулиш.

— Вы имеете в виду тех, кто занимается паспортами?

— Тех, кого можно заподозрить, — подчеркнул Доулиш.

— Это некий Алан Крейшоу, живет он на Хэммонд-авеню, 41, в районе Клапхэм Коммон, — ответил Белл. — Известно, что у него есть фотоаппарат «Лейка», которым он пользовался. Он имеет допуск к хранилищу этих блоков. Там старые номера, мы никогда не пользуемся номерами вторично, как вам известно, и вовсе не исключено, что граждане, получившие паспорта с этими номерами, либо умерли, либо редко путешествуют. Но разумно ли что-либо предпринимать до полной ясности?

— Вы не читали в утренних газетах об убийстве человека по имени Кембалл? — спросил Доулиш.

— Дорогой мой! Я читаю газеты лишь в том случае, если речь идет о международных событиях. То, что я должен прочитать, отмечает мой секретарь. Никогда раньше не предполагал, сколько приходится выполнять дел человеку, занимающему в министерстве сравнительно небольшой пост. Ну, да ладно! Так что же вы хотели сказать об этом Кембалле?

— Он занимался расследованием мошенничества со страховкой, и это же дело было связано с подделкой паспортов, — сказал Доулиш.

— Вы полицейский, мистер Доулиш, — сказал Белл. — Я прислушиваюсь к вашим советам.

— Благодарю, — ответил Доулиш с признательностью. — Доложу обо всем завтра утром.

Когда он положил трубку, то сначала погрузился в раздумья, потом взял лондонский путеводитель и нашел в нем Хэммонд-авеню. Улица ответвлялась от главной магистрали района Клапхэм Коммон Роуд, ее нетрудно было найти. Времени оставалось очень мало — шел пятый час.

Его охватило непреодолимое желание поехать туда.

По сути, можно было бы отправить для допроса Крейшоу кого-нибудь их своих подчиненных, и немедленно, ибо этого человека следовало допросить сегодня же. Можно ли откладывать дело, с которым связано столь жестокое преступление, как убийство Дэвида Кем-балла? Ему же досконально известна вся подоплека дела, и за полчаса он может вытянуть из Крейшоу больше, чем любой из его сотрудников за несколько дней. Ощущение безотлагательности данного дела обострялось. Потеря даже одного часа могла обернуться катастрофой.