Рождение легиона - Gedzerath

Я ощущала, что Луна тянулась ко мне, стараясь вновь ощутить, добиться от меня какого-то чувства, которого она столь страстно желала – но я чувствовала лишь горечь при виде ее прекрасных глаз, недоуменно взиравшей на потрепанную сумку, из которой я доставала сложенный вчетверо лист.

– «Принцессы» – распрямившись, я уперла взгляд в сидящих на другом конце стола царственных сестер. Вернувшихся. Делающих вид, что все в порядке. Что все идет хорошо – «Легионер Эквестрийского… Легионер, ранее служившая в том, что называлось Эквестрийским Легионом, Скраппи Раг бьет вам челом и просит преклонить слух к ее нижайшей просьбе».

– «Мы рады видеть тебя в здравии, любезная нам подданная» – дружелюбным тоном отозвалась Селестия в ответ на отбарабаненную мной архаичную формулу придворной просьбы – и замолчала, внимательно глядя то на меня, то на листок, скользнувший к ней по малахитовой поверхности стола. Поколебавшись, она развернула бумагу – и так же молча отложила ее, сверкнувшим магией рогом положив ее перед сестрой.

Прошло всего два года. Пылинка в бесконечной пустыне для бессмертного аликорна, и полная опасностей и радостей, разочарований и любви жизнь одной мелкой пегаски. И вновь, как и два года назад, два странных существа, бессмертная богиня и одержимая древним духом пони, не говоря ни слова, смотрели друг другу в глаза.

– «Прошу меня простить, Ваши Высочества, могу ли я узнать, какого рода просьба была у моей подчиненной, решившей обратиться к вам в обход своего начальства?» – гулко кашлянул стоявший рядом со мной командор – «Как исполняющий обязанности Легата и ее непосредственный командир, конечно же, и если на то будет ваша воля».

– «Наша возлюбленная подданная подала нам прошение об отставке из рядов Легиона» – так же ровно ответила солнечная принцесса, глядя при этом мне в глаза – «При этом не потрудясь указать причины отставки».

– «Отставка по собственному желанию» – в тон белой интриганке ответила я, чувствуя, как в сердце расползается черная горечь от нестерпимого желания плюнуть и просто выйти вон, оставив их барахтаться в бушующем море дерьма – «В связи с невозможностью исполнения своих должностных обязанностей и несоответствием присвоенному званию».

– «Хмммм, мне кажется, или эту формулировку я уже несколько недель пытался безуспешно донести до тебя, легионер?» – довольно хмыкнул командор, покровительственно похлопав меня по спине, отчего я едва не уткнулась носом в мягкий ковер кабинета – «Вот только теперь, после твоих выкрутасов с той шахтой, ты будешь не просто уволена, а выкинута с позором, за полное несоответствие званию воина Эквестрии!».

– «Помолчите, командор!» – тряхнув головой, я резко развернулась к единорогу. Обутый по форме накопытнкик негромко клацнул о броню недоуменно нахмурившегося Вайт Шилда, когда я уперла обутое в сталь копыто в нагрудник его доспеха – «Я спасла вас в этих шахтах. Я рисковала всем – своей жизнью, жизнью своего… Ладно, это неважно, но я пошла на такой шаг, понимая, что ваша жизнь в тот момент была важнее моей. Я не просила вас искать меня, а уж тем более – спасать! Но сейчас мы квиты, а я… Я не собираюсь и дальше смотреть, как меня втаптывают в грязь, в то время как крутящие свои интриги pidarasy жрут прямо из карманов принцесс! Ты хотел подмять под себя Легион – так бери! Жри, не обляпайся, а я больше не собираюсь изображать из себя куклу для битья, понятно?».

– «Ты переходишь все границы, легионер!» – нависнув надо мной, прошипел Шилд, и я ощутила, что тяжело дышащий единорог с трудом сдерживает себя в рамках приличий – «Мы с тобой позже поговорим!».

– «Не думаю» – отрезала я, вновь обращаясь к переглянувшимся принцессам – «Ваши Высочества, смеет ли ваша слуга надеяться на удовлетворение ее просьбы?».

Принцессы молчали.

– «Ну что ж, молчание я могу расценить лишь как завуалированное согласие» – прищурившись, я холодно посмотрела на застывших принцесс – «Тогда, я думаю, вы знаете, как пользоваться пером. Я буду у себя – собираться. Домой».

Я развернулась, чтобы уйти, как вдруг, передо мной опустилось широкое, белоснежное, не уступающее размерами моим порхалкам крыло, и в тот же миг, я испуганно забарахталась в объятьях принцессы, изо всех сил прижимавшую меня к себе.

– «Я знаю, что виновата перед тобой, мой маленький дух» – прошептал мне на ухо голос властительницы четвероногого народа, заставляя мою спину пойти миллионами мурашек – «Прости меня… Прости нас обеих. Прошу тебя, поверь – лишь надежда затуманила наш разум, заставив бросить тебя, словно лодочку, в бурную реку политики, но теперь я вижу, что интриги и схватка разумов – это не твое. Ты была… рождена для другого, а я… Я позволила себе забыть об этом, мечтая о том, что когда-нибудь… Прости нас, Скраппи. Пожалуйста, прости!».

– «Ниииипоняла…» – пропищала я из водоворота перьев и ласк. Прижимая меня к груди, принцесса укачивала меня, словно маленького жеребенка, и вскоре, я и в самом деле почувствовала себя маленькой кобылкой, которую все понимающая мать утешает, выслушивая от нее сбивчивый рассказ о кажущихся ужасными детских обидах, забываясь в окутавшем меня облаке аромата цветущего солнечного луга. Мне стоило немалых трудов сбросить одолевающее меня наваждение, и вновь, пропуская мимо ушей непонятную оговорку принцессы, с испугом и недоверием уставиться в склонившиеся надо мной большие, лавандовые глаза – «Значит, вы просто бросили меня одну, позволив всем, кому не лень, гадить мне на голову, а теперь уверяете меня, что это было лишь… Испытание?! Вам самим-то не стыдно, а?!».

– «И очень жестокое испытание, моя хорошая. Но так было нужно, поверь! Нам с Луной было необходимо… О многом подумать. Многое решить» – вновь чуть заметно замешкавшись, нахмурилась Селестия, глядя мне в глаза. Подошедшая к нам Луна, по примеру своей старшей сестры, склонилась надо мной, и я почувствовала непреодолимое желание выдать громкое «Агуууууу!» на радость озабоченно разглядывающим меня «родителям» – «И поверь, мне очень стыдно от того, как мне пришлось поступить с тобой, мой маленький Дух. Луна рвалась к тебе, и если бы не я, то уже по всей стране пони кричали бы о новом пришествии Найтмер Мун, прилетевшей на защиту своего отпрыска… Но я ее не пустила. Это я настояла на том, чтобы позволить тебе самой решить для себя один очень важный вопрос и признаюсь, ты меня не подвела. Прошу, умерь свою обиду и гнев, ибо тебя и меня – нас обеих вел долг, долг по отношению к своему народу.

Нас же с сестрой долго не было во дворце, в то время как моя помощница с честью играла свою роль, не допуская тебя до своего тела, с важным видом сидящего в мое отсутствие на троне. Не сердись на нее, хорошо? Поверь, в отличие от меня, ей о многом приходится узнавать из прессы и докладов не слишком умных или просто не слишком порядочных пони, поэтому она и опасается тебя – как лично, так и того, что ты раскроешь ее маскировку. Боюсь, что Саншайн просто-напросто боится тебя, зная о твоем, порой несдержанном, характере и отсутствии какого-либо почтения перед королевской властью нашей страны».