Рождение легиона - Gedzerath

– «Ого!» – не в силах сдержать восхищенный вскрик, я протянула ноги, чтобы достать чудесную вещь, непонятно сколько пролежавшую в этой могиле – и остановилась. Выгнутые наружу щитки, скрепленные чем-то вроде мелкой, изящной кольчуги, с нанесенным на каждый из них рисунком, скрытый наслоениями грязи и солей, наполовину выдвинутые из практически незаметных среди гравировки и отложений ножен сияющие молочно-белым светом клинки, на которые не налипло ни крупинки грязи – я уже видела этот понож, причем не далее как сутки назад! Древняя гравюра в старой книге, освещенной желтоватым светом накрывшего нас купола, стремительная поза готовой ринуться в атаку кобылы… – «Блин, да это же останки Найтингейл!».

Пещера закружилась у меня перед глазами, и мне понадобилось присесть на отодвинутый мной ранее камень, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, суматошно скачущими у меня в голове.

«Найтингейл! Но как? Как я смогла найти ее могилу, если книга была почти общедоступна в этой библиотеке? И как это сочетается с тем, что сказал мне этот облысевший пониподобный хрен в подземельях, так загадочно исчезнувший после битвы? «Ищи когти, и звезды укажут тебе путь!» – так, кажется, он говорил? Ох блин, ну что за мистика, а? Почему моя жизнь все эти два года напоминает игру в жанре «хоррор-квест»? Ладно, ладно, успокойся, давай просто успокоимся и посидим, малышка. Что бы там ни случилось, мы теперь заперты в этой пещере. Жаль, конечно, что такая чудная вещица будет похоронена под центнерами камней, которые мне придется как-то навалить сверху на размытую могилу, но грабить усопших? Неее, это не по мне! Пусть этим занимается какой-нибудь Нереварин или Довакин![140]».

Кряхтя, я стала было подниматься с холодного камня, изо всех сил старавшегося отморозить мне попу и хвост, но оступилась, и плюхнулась в разворошенную чашу могилы. Отплевавшись, я пулей выскочила из холодного вместилища древних костей, все еще чувствуя прикосновения к шкурке останков погибшей здесь пегаски.

«Бррррр! Ну и ощущение! Не хотела бы и я так вот лежать, в таком вот…».

Остановившись, я вновь присела на камень, ощущая, как суматошно скачущие мысли складываются во что-то, что раньше называли озарением, а во времена духа – просто женской глупостью недалеких блондинок.

«Ох нифига ж себе! Вот уж и вправду, носом ткнули! Если мне тут не понравилось уже через несколько секунд, то каково же ей, бедняжке, покоиться в этой пещере, в залитой водой яме? Лишь свет солнца, а по ночам – гнилостное сияние мха, вот и вся память той, кому, по идее, должны бы были соорудить если и не памятник, то хотя бы табличку на Кремлевской стене. Похоже, что еще немного, и вода, подточив ничем не скрепленные камни, размоет древнюю могилу, вышвырнув кости фестралки с головокружительной высоты… Куда? Куда-то в горы, где они и будут валяться, пока не станут добычей оголодавших зверей? Нет, если уж мне придется тут остаться, то хоть потрачу свое время с пользой, и похороню ее где-нибудь… Эх, не знаю, выберусь ли я когда-нибудь из этой пещеры или нет, но пожалуй, я заберу ее с собой. По крайней мере, положу их там, на уступе, где она всегда сможет видеть звезды и луну».

Купание в ледяной водичке, да еще и выгребая то по ходу, то против течения, не принесла мне ничего, кроме мелкого озноба да куска трухлявой ткани, забивающей мой рот и нос запахом разложения. Сбегав по ходу впадающего в озеро ручья в коридор, я притащила с собой достаточно большой кусок ткани, снятый с останков почившего там единорога, чьи шкура и скелет нашли свое последнее пристанище под грудой каменных осколков и разбитых кристаллов, собранных мной на потрескавшемся полу. Осторожно собрав все косточки, я еще долго шарила копытами в грязи, пока не собрала все, что оставалось от когда-то верной дочери своей госпожи, после чего завернула оказавшиеся неожиданно легкими и хрупкими кости в хрустящий от времени балахон, превратившийся в неудобный узелок с неумело завязанной горловиной.

– «Ну и куда же теперь идти?» – негромко спросила я себя, глядя на то, что осталось от разворошенного кургана. Скрипящий несмазанными сочленениями понож тяжело свисал у меня с шеи, порождая желание сбросить с себя эту нежданную тяжесть, но каждый раз, кидая взгляд на эту умело сделанную вещицу, странным образом оказавшуюся неподвластной ни времени, ни разложению, ни воде, я лишь укреплялась в желании оставить ее себе – «И нужно ли идти вообще? Не зря знающие люди говорили, что если спешить – умрешь уставшей…».

– «Они говорили очень правильно» – раздавшийся голос был несколько смазан шумом и акустикой пещеры, но я сразу же узнала ставший ненавистным мне голос преследовавшего меня единорога – «Твое место здесь, вместе с той, кого ты выволокла из древней могилы. И нужно признать, это огорчает меня еще больше, чем ты могла бы себе представить».

– «Я надеюсь, что это ты ошибаешься, олух. Я похороню ее там, где она и должна была лежать – в горах. Где она вечно сможет видеть звезды» – при любом движении плечами вывернутое крыло начинало глухо болеть, заставляя меня страдальчески морщиться от боли – «Вот только бы мне вытащить ее отсюда… Может, ты хоть раз в своей дерьмовой жизни побудешь хорошим пони? Хрен со мной, оставляй меня здесь, но ее-то зачем пинаешь? Или совести у тебя уже нет?».

– «Этого не произойдет» – голос Защитника был спокоен и лаконичен, в то время как я, резко вздернув голову, закрутила головой в попытках понять, откуда вещает этот высокопарный защитник непонятно кого – «Когда-то я поклялся себе, что не допущу, чтобы зло вновь поселилось в сердцах моих соотечественников. Тогда-то я и нашел ту книгу. Я узнал много тайн из других, и наконец, ты привела меня в это место, собираясь вернуть то, что навеки должно было быть заточено.

– «Блядь, ты чего творишь?!» – взвизгнула я, видя, как стоявший рядом со мной мешок поднимается в воздух и начинает двигаться, все быстрее и быстрее удаляясь вглубь пещеры. Стоявшая на одном из карнизов фигура затянутого в черную материю единорога обозначила себя позванивающим от магии золотистым сиянием, и недолго раздумывая, я подхватила копытом первый же попавшийся мне камень, швырнув его в сторону заколебавшего меня преследователя – «Оставь кости, pidaras ты yobanniy!».

Конечно, я не попала. Попытка кидать камни, зажатые под бабкой передней ноги – крайне неблагодарное занятие без должной подготовки, но мне удалось хотя бы сбить концентрацию мага, которому пришлось дернуть головой, убирая ее с пути летящего в него булыжника. Свечение погасло, и я едва успела подхватить чуть не плюхнувшийся в воду узелок, ставший для меня едва ли не навязчивой идеей.