На острие победы - Сергей Коротков

С Сергачевым летели еще два бойца из спецподразделения НКГБ СССР, навьюченные оружием, рациями и средствами дальнего оптического наблюдения. Ветерана-железнодорожника совсем не волновали их личности, судьбы, проблемы. Он беспокоился сейчас за все другое, связанное с ним: за успешный полет без встречи с «мессерами» фашистов или их зенитками, за удачное десантирование и раскрытие парашюта, с которым он прыгал только один раз в жизни, в уральском клубе ОСОАВИАХИМа. Волновался от груза ответственности перед Берией, Судоплатовым, Родиной, которым его наделили в НКГБ. Он должен был выполнить простую, не связанную со стрельбой и поеданием червей и поганок в лесах Восточной Пруссии задачу – приземлиться в заданном квадрате, в расположении противника, выйти к литерному в униформе прусского железнодорожника и определить его состояние. Подтвердить фальшивость и тем самым безопасность бутафорного «чудо-оружия» Гитлера. А уж парни из его сопровождения обеспечат надежную охрану, максимальные удобства в походно-полевых условиях и передачу данных на Большую землю.

Сомневаться, раздумывать или, не приведи господь, отказываться от операции, спонтанно придуманной наркомом НКВД и спешно отшлифованной Судоплатовым, Семену Степановичу не пришлось – ему не оставили никаких шансов на реабилитацию и притворные уклонения. Столь опасное и сложное задание он никогда в жизни не выполнял. Домой позволили сообщить по телефону только то, что написали сами силовики на бумажке и держали перед ним, пока Сергачев зачитывал строчки в трубку и не мог пояснить супруге, в чем такая спешка и задержка нахождения в Москве. Начальству Сергачева на месте объяснили его командировку уже сами работники органов. На тренировки по стрельбе из ТТ, «МП-38/40» и ППШ, простые способы работы с рацией «Север» и прыжки с парашютом на базе ОСНАЗа под Москвой ушло всего двое суток. Плотный график занятий и инструктажей волкодавов НКГБ совсем выбили простого мужика из колеи – к его волнению прибавились физическая усталость и недосып.

Но неимоверная тяга к победе, выполнению сверхответственного задания, помощи советским воинам толкали Сергачева только вперед, придавали ему сил и энергии, заставляли думать и действовать твердо, решительно и умело.

При появлении двух «мессершмиттов» бомбардировщик стал уходить в гущу туч, дав возможность истребителям сопровождения «пободаться» с противником. Чем закончился воздушный бой спустя некоторое время, Сергачев не знал, четверть часа крепко зажмуривая глаза и плотно прижимая полы мягкого шлема к ушам. Вскоре к одинокому «Пе-2» присоединилась эскадрилья других бомбардировщиков, и вместе они пересекли границу Белоруссии и Литвы. До рубежей Восточной Пруссии оставались считаные километры полета…

Сумерки накрывали местность нехотя, будто специально вредили группе Неупокоева. Минуты тянулись долго и мучительно, а ночь все не спешила окутать прусские земли. Ведь для любого разведчика темнота всегда была лучшим временем суток.

Одинокая дрезина с тремя немцами колесила на перегоне Гумбиннен – Айсштадт туда-обратно уже два часа, что давало лейтенанту повод для положительных выводов – литерный не мог находиться на этом участке. Ему нужен был простор для езды. Сейчас он, скорее всего, еще находился в замаскированном укрытии, ожидая ночи, чтобы двинуть дальше, но пока парни не смогли вычислить никакого крупногабаритного схрона с местом отстоя поезда. Изучив перегон от самой окраины Гумбиннена до Айсштадта, для чего пришлось троим бойцам переодеться в форму эсэсовцев и исколесить на мотоцикле двадцать километров часто на виду у постов и местных жителей, лейтенант сделал вывод, что литерного западнее этого участка нет. Уже нет! Это означало, что объект находится либо дальше на востоке, либо уже вошел в Литву.

Неупокоев теребил шнурок завязки маскхалата, лихорадочно обдумывая план дальнейших действий. Он иногда поглядывал на раненого Матвеича, жующего какое-то снадобье из личного сидора. Лиза шепнула командиру, что это что-то типа опиума, но лейтенанту было все равно, что там рассасывал его боец, лишь бы это помогало.

Бензобак мотоцикла, отработавшего свой ресурс, опустел, мотоцикл изуродовали и замаскировали в кустах. Одинокого верхового жандарма, осматривающего сельскохозяйственные владения местного главы Айсштадта и напоровшегося на РДГ, Селезень снял со снайперской винтовки. Лошадь привязали к дереву, сунули ей пучок травы, труп раздели и спрятали.

– Командир, разреши мне покататься на кобылке? – Машков уселся рядом с лейтенантом, заглядывая ему в глаза. – Переоденусь, под видом местного смотрителя объеду поселок, гляну, что на той стороне. А?

– А что, товарищ лейтенант, хорошая идея. Издалека его не примут за врага, за верховым гоняться на транспорте несподручно, зато он проберется сквозь любые препятствия, – поддержал товарища Васюков, наворачивающий тушенку с ножа.

– Проберется, если на патруль не напорется.

– Так я заранее высмотрю любой патруль. Объеду. Че, я глупый, что ли?

Неупокоев посмотрел на сержанта, будто силился дать ему какие-то наставления, но голова не родила ничего, кроме:

– Давай… только аккуратно, Вась!

– Е-есть! – Машков вскочил и метнулся к груде одежды и амуниции убитого жандарма, начал раздеваться, радостно напевая под нос.

– Значит, так, – лейтенант осторожно, чтобы не беспокоить колено, поднялся, разглядывая играющие мышцы на голой спине суетящегося бойца, – в поселок открыто не лезь, минуешь его, держись железки на восток. Пока светло, постарайся обследовать путь максимально дальше. Ищешь укрытие поезда. Заметишь такое, запомни ориентиры и тут же возвращайся. Все ветки и тупики в ответвлениях железки тоже нужно осмотреть. Увидишь скопление охраны – это тоже, вероятно, близость литерного. Не лезь в пекло и никакого геройства! Понял меня?

– Слушаюсь, товарищ лейтенант.

– Нам нужно найти его и устроить лежку поблизости. А там в полночь и светить начнем, нашим сигналить. Если прилетят, то здорово, если нет, то хоть зажжем маскировку грызуна и сами попробуем покоцать рельсы и танк. Уяснил?

– Так точно.

– Мы в поселок лезть не можем, поэтому как-то краем осмотри его на предмет депо или ангара. Если все чисто, скачи дальше. Прямо уж по шпалам не носись, а то подозрение вызовет, что какой-то хрен из полевой жандармерии отирается на секретном пути.

– Да я понял, понял, командир! – Машков напялил летнюю кепку с козырьком на бритую голову, повесил на шею блестящий горжет и в трофейном обмундировании стал вылитым фрицем.

– Ну, ексель-моксель, натуральный «цепной пес»! – резюмировал лейтенант.

– Селезень, ты пальнуть аккуратно не мог, чтобы кровяки поменьше было? – съязвил Шишкин, рассматривая Машкова и бурое пятно с дырочкой на мундире, прикрывающем его спину. – Белке в глаз, поди, попадаешь, а тут чего так?

– Дык… Я ж… Он вас увидел и к винтовке потянулся, шухер чуть не поднял. Некогда было выцеливать, – виновато ответил снайпер.

– Ничего… его никто рассматривать не будет. Да… да еще ночь на носу, – прошептал Матвеич, лежащий возле Лизы.

– Встречаемся вот здесь, за ветряной мельницей, – Неупокоев показал на карте место, приблизившись вплотную к Машкову, – но до одиннадцати ты по любому должен успеть. Сигнал своих – сова два раза. Понял?

– Так точно.

– Ну, сержант, удачи тебе! И помни, что от бдительности твоей многое зависит. Не упусти литерный и в лапы к фрицам не попадись. Дуй.

– Есть. Спасибо. Сделаю.

Сержант отвязал лошадь, бросил прощальный взгляд на товарищей, подмигнул Пешковой и ловко вскочил в седло. Видно было по всему, что опыт обращения с лошадьми у Машкова имелся приличный.

Он махнул своим и, дернув вожжи, поскакал через заросли к полю. Лейтенант долго еще смотрел ему вслед, раздвинув ветки кустарника и обдумывая что-то очень важное.

В назначенное время Машков в указанном месте не появился. Вдалеке слышалась стрельба, но не совсем в том квадрате, где он мог обитать. Неупокоев не на шутку разволновался, часто поглядывая на циферблат часов и вскидывая бинокль. Хотя, что могла дать оптика в непроглядной ночи, он не мог сказать, но волнение командира распространилось на всех бойцов. Да еще Селезень из своего поста наблюдения просигнализировал утиным кряканьем об опасности. Группа быстро сменила позиции и приготовилась к встрече противника, гадая о его количестве.

Враг объявился со стороны запада силами штурмовой роты СД, явно прочесывая местность по правую сторону железной дороги. Видимо, тот пенсионер, руливший на стареньком велосипеде, которого разведчики видели два часа назад возле Айсштадта, все же доложил куда следует об одиноком бронетранспортере в лесополосе. А может, немцы просто устроили режимный обход стратегически важной магистрали перед или после прохождения литерного.