Ледяная месть - Владимир Колычев

– Я сейчас полицию вызову! – запаниковал Рогов.

– Ну, ты, в натуре, сука, – осуждающе цокнул я языком, выражая свое презрение. – Человека засучить, как в пальцы высморкаться. Нехорошо, Сеня. Плохо кончишь, если за голову не возьмешься. Короче, мне нужно знать, кто Марину Глотову изнасиловал и грохнул. Мы сами с этими козлами разберемся. Никто даже не узнает, что это ты их сдал. У нас все очень серьезно, людей «мочим» на раз-два. И этих «замочим»… Короче, скажешь, будешь жить, нет… Есть у нас один чувак, натуральный отморозок, – я красноречиво провел пальцем вокруг своей шеи. – Кожу вот здесь срезает, а потом ее через голову стягивает, вместе с ушами. Думаешь, это все? Нет, это только начало…

Я выждал паузу, чтобы Сеня во всей полноте представил, как с него будут сдирать кожу. Похоже, с воображением у мужика было неплохо, поэтому побледнел он основательно. И удирать не пытался, потому что ноги его уже не слушались. А жена его смотрела на меня с отрытым ртом, забыв про ружье.

– Ты не бойся, Сеня, – продолжал я. – Никто даже не узнает, что ты кого-то сдал. Мы этих козлов небольно зарежем, даже крика не будет… Ну, а с тобой мы оторвемся. Место здесь глухое, кричи не кричи, никто не услышит. Ох, мы здесь и оторвемся!

– Хватит! – не выдержал прессинга Рогов.

– Что хватит? – рыкнул на него я. – Микула четвертой год уже досиживает. Ты четыре года у него забрал. А вернется, башку тебе снимет. Сначала уши вместе с кожей снимет, а потом башку. А если уродов этих сдашь, он тебе все простит. Ты же Микулу не сдавал?

– Н-нет, – нервно мотнул головой Рогов.

– Тогда у тебя еще есть шанс выжить. Если скажешь, кто Марину «замочил».

– Я не знаю.

– Как это не знаешь?

– Ну, я не знаю, кто они такие…

– Я понимаю, дом у тебя каменный, – со зловещей ухмылкой глянул я на крышу дома. – Думаешь, не сгорит? А я думаю, сгорит. Знаешь, что такое «коктейль Молотова»? Главное, в окно попасть, но это не проблема. Из десяти бутылок одна точно попадет…

– Да нет, я серьезно! – не на шутку разволновался Рогов. – Я видел, как эти ребята в машину садились, номера запомнил…

– Где ты видел?

– Ну, я сети на реке ставил, ходил проверять…

– И что?

– Как что? Ну, крик слышал. Пошел на крик, смотрю, парни какие-то в машину садятся. Они мимо меня проехали, огоньки над номером горели, я номер запомнил. А потом на этом месте Марину нашли, я в милицию пошел. Я же как лучше хотел…

– А тебя купили, да?

– Купили. Сказали, что вслед за Мариной пойду, если буду на своем стоять. Они ведь убить могли.

– Кто тебе такое сказал?

– Ну, мужик ко мне подъезжал. Солидный такой мужик, в костюме, на джипе. Так, мол, и так, будешь умным, будешь жить хорошо, будешь глупым, считай, что уже пожил. В общем, угрожал он мне…

– Что за мужик?

– Я не знаю. Он не представился.

– А если он вообще никто и никакого дела к насильникам не имел?

– Ну, он же не стал бы мне просто так деньги давать.

– Логично. Значит, он заплатил тебе, чтобы ты не смог опознать преступников?

– Нет, он заплатил мне, чтобы я забыл про номер.

– И ты забыл?

– И я забыл.

– А в тюрьму Микула сел?

– Ну, я же в этом не виноват!

– Виноват тот, кто Глотову задушил. Но раз такого нет, на тебя вся вина ляжет. Сначала вина ляжет, потом ты сам ляжешь. На два метра под землю, в деревянном макинтоше…

– Но я правда не знаю!

– А кто знает?

– В полиции знают.

– Кто конкретно?

– Следователь был. Следователь Брюшняков это дело вел…

– Как его найти?

– В Скоровске он работает, в прокуратуре…

– Да нет, с ментом я не могу говорить, – с досадой покачал я головой. – Понятия не позволяют с ментами контачить. Да и злой я на ментов, еще грохну этого следака ненароком. Ты мне лучше номер машины скажи. Ну, на которой душители были…

– Так это, забыл я уже… Столько лет прошло…

– Нельзя мне с ментами. Мне лучше тебя, падлу, «замочить», – зашипел я на Рогова.

– Ну, я только цифры помню, там три семерки, – запаниковал Рогов. – А буквы забыл. Мне же сказали забыть, я и забыл…

– Скоро и тебя забудут… Я в Павлике был, там тебя за последнего держат. Никто тебя добрым словом не помянет, когда тебя хоронить будут. И на могилку к тебе никто придет…

– Помню только, что московский номер был.

– Московский?

– Московский.

– Три семерки?

– Да, три семерки.

– А машина какая?

– Ну, «Ауди» там был. Внедорожник «Ауди»… Белого цвета…

– «Ку-пять» или «Ку-семь»?

– Не знаю. Знаю только, что это «Ауди» был…

– На кого зарегистрирована машина? – попробовал я подловить Рогова.

– Не знаю, на кого. Я только номера сказал, а Брюшняков там сам все сделал.

– Что сделал?

– Ну, владельца машины нашел.

– В Москву ездил?

– Я не знаю… Я ничего не знаю.

– А мужик откуда был? Ну, который тебе заплатил.

– Не знаю… Наверное, из Москвы. Номера у него на машине московские были.

– А сами номера запомнил?

– Нет. Не стал запоминать.

– Страшно стало?

– Неважно, – потупил голову Рогов.

– Неважно, – передразнил я его. – Девчонку беззащитную задушили, а ему неважно. Ладно, живи пока. Трогать тебя не будем. Но если кому про наш разговор скажешь, – и я красноречиво провел пальцем по своему горлу.

Судя по его реакции, Сеня поверил, что запросто могу полосонуть ножом по горлу. Жаль только, что это не помогло ему вспомнить еще что-нибудь интересное. Впрочем, три семерки на внедорожнике «Ауди» – это уже кое-что. Ведь у меня целый архив баз данных ГИБДД по Москве и Московской области, и я прихватил его с собой – на всякий случай. Не надо далеко ходить, чтобы просмотреть все «Ауди» с тремя семерками на московских номерах…

Глава 22

Не был Коля Микулов лагерным авторитетом, и срок я с ним не мотал. Но в одном я был прав, когда говорил с Роговым, нельзя мне было встречаться со следователем Брюшняковым. В розыске я, и встреча с представителем закона могла стать для меня роковой. И все-таки я рискнул.

Мне даже не надо было заходить в прокуратуру, чтобы навести справки о Брюшнякове. Мне помог анахронизм из прошедшей эпохи, когда лучшие работники предприятий вывешивались на «Доске почета». Этот атавизм я обнаружил перед зданием скоровской прокуратуры, на которой красовался товарищ Брюшняков, правда, без указания должности и звания.

На фотографии Брюшняков был в штатском. И домой из прокуратуры он возвращался тоже в «гражданке». Видимо, форму оставил на службе, а может, и вовсе ее не носил. Тщедушный он какой-то для форменной одежды, неказистый. Голова у него плешивая, а перхотью весь пиджак усыпан. Идет, в платок сморкается – смотреть на него противно. А мне ведь не только смотреть надо, но еще и говорить с ним, причем вежливо, без обострений.

– Здравствуйте, Олег Александрович.

Мужчина резко остановился, повернулся ко мне лицом и впился взглядом. Даже преобразился внешне – из мокрой курицы превратился вдруг в ощипанного орла.

– Я вас знаю? – спросил он, продолжая рассматривать меня.

– Нет, но вы знаете моего друга.

Я планировал идти бок о бок с ним и разговаривать на ходу, но Брюшняков не трогался с места. Подозрительно смотрел на меня, руку в кармане держал, похоже, телефон собирался достать.

– Кого именно?

– Белова Юру.

– Ну, Беловых у нас много, – задумался Брюшняков.

– Белов Юра, он по убийству гражданки Глотовой проходил.

– Так, я сейчас наряд вызову! – Брюшняков решительно достал из кармана телефон.

Именно этого я боялся. Пугала меня встреча с прокурорским следователем, но все-таки я рискнул. Уж очень хотелось мне расставить точки над «i».

Одну точку я нашел вчера в базе данных ГИБДД. Среди внедорожников «Ауди» обнаружил гражданина Белова Алексея Ильича. Я не знал отчества Юры Белова, но мог предположить, что машина была оформлена на его отца. С этим предположением и вышел на Брюшнякова. Это была чистой воды авантюра, но если он не знал Юру Белова, то я ничего не терял. Пока он вызовет наряд, я успею скрыться. Задерживать он меня не станет. Во-первых, силенок у него для этого маловато, а во-вторых, оснований для задержания не было. Ну, подошел я к нему, ну, спросил про Марину Глотову, и что? А беглого Вячеслава Старостина он во мне не узнал: не заметил я в нем ничего такого.

– Да вам бояться нечего, Олег Александрович. Убили Белова, – сказал я. – И Светозарова убили. И Воротникова. И Бурунова…

С каждой произнесенной фамилией рука Брюшнякова опускалась все ниже и ниже, а рот раскрывался все шире. Это значило, что «точки» расставлялись по местам.

А ведь я чувствовал, что не зря озаботился убийством Марины Глотовой. Чувствовал, что само провидение наставляет меня на путь истинный.

– Кто вы такой, молодой человек?

– Я же говорю, что я друг Юры Белова. Ищу след его убийцы. И этот след привел меня сюда. Вы же знаете, кто убил Глотову. Только, чур, Николая Микулова не предлагать! Мы же с вами знаем, что Микулов здесь ни при чем…