Полигон (СИ) - Елена Грановская

— Я много чего услышал сейчас, нового. Даже то, чего ты мне, Андрюх, не говорил. Утаивал. Не думал, что ты мне не доверяешь до конца. Ну ничего, я теперь знаю, что ты знаешь несколько больше, и выбью из тебя информацию. Ты мне ее скажешь, — сурово произнес следователь, целясь в спину Сезонову и глядя в глаза Багрову.

— Слушай, вот только не начинай… — капитан повел головой.

— Насмешил… Я не буду его убивать! В этом резона нет.

— Ну и на том спасибо. Только припугнуть решили? — Сезонов, держа руки поднятыми на уровне головы, не спеша развернулся к Аверченко лицом. Тот целил в него не из пейнтбольного автомата, а из табельного пистолета. — Вы всегда носите оружие на игру?

— Только в исключительных случаях. Сегодня выдался именно он. Андрей, мы должны его прикрыть.

— Под каким предлогом? — вместо Багрова, будто задохнувшегося от опасного поступка следователя, спросил Сезонов.

— Серег, ты!.. ты!.. ты что творишь!

Капитан сделал несколько шагов вперед и остановился перед Аверченко рядом с Сезоновым, переводя взгляд с одного офицера на другого. Тут он задержал взор на рукаве куртки подполковника.

— Вот откуда вы знаете… Это вы… Это были вы! Ночью у полигона! Мои не схватили человека, ночного свидетеля выгула тварей, но успели его ранить. Это вы, подполковник! Всё-таки вы, — осознавая выстраиваемую в мыслях правду, прошипел Багров.

— Бинго! — с радостью, как показалось Сезонову, воскликнул следователь. Капитан взметнул на него неодобрительный взгляд.

Сезонов опустил глаза на свой рукав и понял, что Багров увидел следы засохшей крови на куртке.

— Это лишний повод спрятать его, Андрюх. Думай. Мы с тобой оба в одной лодке. Одно твое слово, одно мое действие — и мы либо не знаем ничего, либо в деле возникает новый поворот, который обернется нам жутким гемором. — Аверченко внимательно вглядывался в Багрова.

— Вы выбрали ложный путь, Сергей, — произнес Сезонов.

— Нет, это вы ошиблись, подполковник.

Багров в два широких решительных шага достиг следователя и вывернул его руку, державшую пистолет. Следователь, выронив оружие, всё же вырвался и гневно буравил капитана взглядом. Сезонов воспользовался секундным замешательством и ринулся вглубь игрового поля, лихорадочно соображая, как и где выскочить из ангара. За спиной он услышал возгласы офицеров, которые кинулись вслед за ним:

— Андрей, ты паскуда!

— Откуда мне знать, что творится в твоей башке, может, ты его реально пристрелить хотел?

— Я не такой отмороженный!

— И всё же тебе пришло в голову направить на него ствол!

— Это профилактика!.. Подполковник, стойте!

Вы оба хороши, товарищи офицеры. Общего языка мы с вами не найдем. Мы не просто по разные стороны одной лодки — мы, получается, вообще в разных суднах.

Поверх звуков погони послышался новый — кто-то провернул в железных дверях ключ и раскрыл поскрипывающие створки. Может, это ночная охрана? Аверченко сделал всё, что исключить выход его, Сезонова, за пределы игрового манежа на улицу, но невероятным образом забыл, что у охраны снаружи есть ключи от всех дверей. И именно сейчас ночной сменщик подарил подполковнику путь спасения.

Прозвучал громкий мужской голос, который явно услышал топот где-то в лабиринтах поля и наверняка отправился ловить нарушителей. Сезонов, думая, что офицеры могут разделиться, чтобы поймать его до того, как он успеет выбежать, решил действовать быстрее. Приближаясь к очередному заграждению, Сезонов с разбегу прыгнул на него, подтянулся и, взобравшись на плоскую крышу стоявшего впритык высотного ящика, перепрыгнул с него на другую стену, перемещаясь в сторону раскрытых охранником дверей. Если ярославские и захотят стрелять по нему, ставшему открытой мишенью, то уже всё равно не посмеют, но вопрос открыт в отношении охранника. Надо ускориться, чтобы проскочить и мимо него.

Голоса смешались: в один момент Багров и Аверченко крикнули друг другу, как он, Сезонов, забрался наверх, а охранник — им оказался налысо бритый среднего возраста невзрачный мужичок — призвал спуститься вниз и всем незаконно находящимся в манеже в сей поздний час, что называется, сдаться.

Подполковнику удалось прорваться: выход был открыт, охранник плутал где-то в лабиринтах, возвращаясь к дверям, и Сезонов, спрыгнув с перегородки, выбежал из манежа, не оглядываясь бросился к выходу на улицу. Через пару мгновений за спиной, еще на игровом поле, прозвучал окрик охранника: «А-ну, стоять!» — и в воздухе прозвучали два выстрела. Подполковник ужаснулся, но тут же успокоил себя: не стал бы ночной смотритель целиться в людей, Аверченко и Багрова; это предупредительные выстрелы, которые, впрочем, возымели действие: оглянувшись уже будучи на ночной улице, перебегая дорогу между ангарами, Сезонов не увидел преследовавших его офицеров. Сейчас те некоторое время — скорее всего, не больше минуты, может даже ее половины — окажутся задержаны охранником и будут объяснять, кто они такие, поэтому есть драгоценные секунды, чтобы завести «ниву» и уехать, пока Багров с Аверченко не засекли, в какой стороне скрылась машина.

Мотор не успел остыть. Автомобиль завелся быстро и резво. Сезонов не включил фары, вдавил на газ и выехал из промзоны, некоторое время петляя возле нее, путая след офицерам, если они успели за ним отправиться и предугадать направление движения. Оказавшись на проезжей части между домов частного сектора, подполковник уже тут включил фары и, согласуясь с карманной бумажной картой города, вилял переулками и улочками подальше от крупных дорог, выезжая по направлению к северу, к знакомому гаражному кооперативу.

На «хвосте» никто не сидел. Часовая стрелка приближалась к двенадцати. Телефон Сезонова завибрировал. Он похолодел, увидев на экране входящий вызов от Багрова. С минуту мобильник зудел, а когда вызов сбросили, подполковник отключил сеть передачи данных. Не хватало еще, чтобы предприимчивые и озлобленные офицеры отследили его по сотовой связи. Его в кольцо — а он его разомкнет. Его останавливают — а он продолжает действовать. Это боевая закалка, это армейское воспитание. Это его жизнь.

Итак, подытожим. Что мы имеем на сегодняшний час.

Главная охрана полигона — Багров, старший следователь в деле о смерти Ковалева, высшее ярославское военное следствие знают о моих намерениях придать в Москве огласке дело о гибели полковника, чтобы обнаружить для столицы нахождение здесь невероятных внеземных существ. Все они реально опасаются за замещаемые ими самими места. Следователь то ли верит, то ли что, сам не пойму, что я могу скомпрометировать и дискредитировать местный гарнизон — об этом он, естественно, доложит своему командиру, и ему поверят, потому что обо мне здесь не знают никто и ничего. Ну кроме Багрова и Аверченко, а последний-то может перевернуть информацию обо мне в нужное для него русло. Он правда считает,