Любила и люблю - Джуди Тейлор

– Они объявили о дне своего бракосочетания? – поинтересовалась мать.

– Представления не имею, – ответила Констанс, и вдруг поняла, что ее могут пригласить на эту свадьбу. Это была бы худшая из пыток, которую только можно придумать.

Ей вдруг захотелось немедленно уехать из Англии, испариться. Очевидно было, однако, что если это и удастся сделать, то только после свадьбы матери. Но зато потом… Потом ничто больше не удержит ее в Шеффилде.

В последующие дни эта идея все более и более овладевала Констанс и, в конечном счете, показалась ей единственно правильной и возможной. Она представляла, как улыбающаяся, счастливая, сияющая Андреа в белом свадебном платье отвечает на вопрос священника «Да!», а Дориан надевает ей на палец обручальное кольцо, и у нее мурашки бежали по телу.

Констанс вспомнила рассказ Энди о предыстории покупки черной кружевной блузки. «Когда Дориан сообщил, где мы будем ужинать, я захныкала, что мне нечего надеть и вообще я выехала в Шеффилд так быстро, что ничего не успела с собой захватить. Он сказал, чтобы я не беспокоилась. Не знаю, где он купил эту блузку, я не решилась спрашивать, но это восхитительная вещь и, судя по всему, очень дорогая. Она мне так нравится!»

Констанс не стала рассказывать, что чуть было не примерила блузку. Ее больше занимала мысль о том, что первоначально Дориан намеревался купить нижнее белье.

На очередном заседании совета директоров Дориана, к ее облегчению, не оказалось. «Си-Би-Эй» отчаянно боролась за то, чтобы сохранить галерею, и выдвинула идею, что хорошая строительная фирма вполне могла бы выполнить все необходимые работы. После заседания Бретт пригласил Констанс к себе в кабинет.

– Вы не в курсе, когда у Дориана свадьба?

Сердце у Констанс упало.

– Нет. И когда же?

– Я тоже не знаю, – поспешно сказал Бретт. – Бернис и я хотим поздравить его, и я подумал, что, поскольку мы уедем в круиз, вы могли бы вручить подарок за нас. И не беспокойтесь о компании, Джеральд за всем присмотрит в мое отсутствие.

Джеральд Слоуни был очень способным администратором, который всей душой болел за интересы «Си-Би-Эй». Но не это волновало сейчас Констанс.

– Я бы охотно вручила ваши подарки, Бретт, – медленно проговорила она, – но дело в том, что меня может не оказаться здесь во время их свадьбы. Я тоже подумываю о том, чтобы отправиться за границу. Мои магазины будут под присмотром Камиллы, – на ходу импровизировала она, – а я годик поживу в Америке. У Криса в Техасе остались родственники, которые уже давно приглашали меня в гости.

Глаза Бретта округлились.

– Когда вы успели все это спланировать? А Бернис в курсе?

Констанс отрицательно покачала головой.

– Вы собираетесь сказать ей об этом до свадьбы?

– Вообще-то, нет. Но если вы решили сразу после этого отправиться в круиз, я скажу ей.

– Она не особо обрадуется.

– Я знаю, – согласилась Констанс. – Именно поэтому я не хотела ничего говорить до свадьбы. Я давно не видела ее такой счастливой, как сейчас, и не хочу портить ей настроение, но мне давно пора куда-нибудь съездить. – Она сама удивилась, как легко и свободно слетали с ее языка эти лживые слова.

– Вы мечтаете об этом со времени смерти Криса! – предположил вдруг Бретт.

Констанс с радостью ухватилась за эту неожиданную подсказку.

– Да. Но я не могла оставить мать. Теперь, когда у нее есть вы, меня уже ничто не связывает.

– Может быть, вас потянет домой раньше, чем через год? – с надеждой спросил Бретт.

– Возможно, – улыбнулась она.

– Наверное, лучше будет, если вы сообщите эту новость Бернис в моем присутствии.

Констанс кивнула. Она и сама только что об этом подумала.

Последующие недели были наполнены предсвадебной суетой. Констанс помогала матери и одновременно вела приготовления к своему отъезду. Нужно было подумать о доме, позаботиться о том, куда пристроить лошадей. Ей было не по душе оставлять дом пустым на целый год, но и нанимать для присмотра за ним совершенно чужого человека не хотелось.

Когда Камилла сказала, что ее старшая сестра Клара должна в конце месяца съехать с квартиры (домовладельца, судя по всему, задело, что она не захотела стать его любовницей), Констанс поняла, что нашла идеальную кандидатуру, Клара была заядлой любительницей верховой езды, а значит, за Кастора и Холли можно не волноваться.

Оставалось решить вопрос с магазинами. Констанс начала жалеть о том, что открыла новую точку в Линкольне. Идея была прекрасной, но теперь грозила нарушить все ее планы.

И вновь на выручку пришла Камилла. Она завела нового богатого дружка, владельца крупной оптовой компании по торговле одеждой, с которой Констанс вела дела. Собственно, на этой почве они и познакомились.

– Фрэнк говорит, что хотел бы, чтобы я имела свой собственный магазин, – сообщила она Констанс. – Он интересовался, не захочешь ли ты продать ему тот, что в Линкольне?

Хотела ли она! Констанс с радостью оформила договор продажи, и вопрос был решен.

Неудивительно, что все это время у нее не было времени думать о Дориане и Андреа. Если же эти мысли приходили, что чаще всего случалось по ночам, боль была настолько острой, что скорый отъезд из Англии казался ей единственным спасением.

Свадьба матери удалась. Невеста излучала счастье, жених выглядел очень гордым, и когда Констанс сообщила Бернис о своем отъезде, та не стала долго дуться.

На торжества пригласили и Дориана с Андреа, но, к величайшему облегчению Констанс, они прислали вежливый отказ, сославшись на неотложные дела. Было ли это правдой или просто отговоркой, теперь не имело особого значения.

Провожая мать и отчима в свадебный круиз, Констанс ни на секунду не забывала о том, что через два дня сама оставит землю Англии. Ей не терпелось как можно скорее уехать отсюда. Она ни разу не была в США, а родственники Криса заверили ее, что она может оставаться у них, сколько захочет.

Наконец наступил последний вечер перед отъездом.

Констанс машинально просматривала вечернюю газету, как вдруг, наткнувшись на одну заметку, вскочила со стула и, набросив на плечи жакет и схватив ключи от машины, бросилась вон.

11

Констанс гнала машину на предельной скорости. Она холодела при одной только мысли, что могла сегодня вечером не дотронуться до газеты, и тогда так и не узнала бы, что врачи из последних сил борются за жизнь Дориана. Она благополучно улетела бы в Америку и сидела бы на ранчо, ведать не ведая о том, что в Англии умирает любимый человек.

Она в очередной раз пошла на обгон, совершенно не думая о собственной безопасности. Дело было к полуночи, но по шоссе шел сплошной поток транспорта.