ПОГРАНИЧНАЯ ЗАСТАВА - Г. Игнаткович

— А это ваша парафия, пане епископ? Для гитлеровцев закусочку приготовили? И выпивок? Не поторопились ли случайно? Время летнее. Могут протухнуть ваши запасы.

Тяжело дыша, епископ молчал. Да и что мог сказать он советским воинам, этот прожженный иезуит, уже полностью разоблаченный гитлеровским флагом, что трепетал над его балконом?

С улицы доносились пулеметные очереди. Пришлось оставить епископа с его яствами и продолжать выполнять боевое задание.

Вскоре пулеметы на костеле замолчали. Казалось, путь к набережной уже открыт. Но после нескольких перебежек обнаружилось, что и за улицей Рея из одноэтажного особняка около крепости немцы ведут огонь из двух пулеметов. Пограничники Королева подползли со стороны парка к дому незамеченными. В окна полетели гранаты. Пулеметы замолчали.

Ближе к вечеру гитлеровцы начали вброд переправляться через Сан обратно.

И тут вдруг ожила огневая точка заставы Нечаева — в уступе скалистого берега Сана, правее железнодорожного моста.

Когда во второй половине дня 22 июня фашисты стали просачиваться в город, сюда, захватив с собой пулемет, спрыгнули пограничники Ткаченко, Ржевцев и Водопьянов. Они решили беречь патроны и открывать огонь лишь в случае крайней необходимости, Теперь же, услышав радостную музыку контрудара, они поняли, что этот час наступил.

Просматривая почти все течение Сана в районе Перемышля и особенно вражеский его берег, освещенный закатным солнцем, пограничники, не жалея последних патронов, разили кинжальным огнем удиравших в Засанье гитлеровцев.

Под покровом ночи отряды красноармейцев бесшумно достигли немецких постов и начали атаку. Враги, как об этом дальше пишет Ян Рожанский, были застигнуты врасплох. Большинство гитлеровцев были пьяны. Население города, разбуженное выстрелами, помогало красноармейцам информацией о расположении врагов. Таким же образом ворвались атакующие через входные ворота из улицы Снегорского (ныне Дзержинского) на Францишканскую (Тысячелетия) улицу, где их взору предстала невиданная картина: семеро «победителей» восседали в витрине продовольственного магазина и распивали водку и вино, закусывая сладостями, взятыми прямо с витрины. Потребовалась всего одна граната, чтобы ликвидировать «веселую компанию». Так же был уничтожен немецкий пост около лестницы, ведущей с улицы Гродской к Рынку.

Опомнившись от неожиданного нападения советских бойцов, гитлеровцы заняли позиции в каменных домах площади На Браме, улицах Словацкого и Мицкевича, а также у железнодорожного моста. После короткого боя 3-й батальон занял Рынок и отрезал здесь гитлеровцам доступ к Сану.

Наибольшего успеха добилась группа красноармейцев, атаковавшая врага с востока. Немцы спасались бегством вплавь через Сан в районе Бушковичей и через понтонный мост в Гуречке.

Молва о ночном бое в Средместье вызвала у фашистов панику и страх. Не зная сил и намерений неприятеля, гитлеровцы в суматохе отступили из Засанья, опасаясь уличных боев.

Преследуя убегавших врагов, небольшой отряд советских бойцов пересек реку в районе скотобойни. С изумлением смотрели жители одного дома по улице Боролевского на троих воинов с красными звездами на шлемах. Уставшие советские бойцы, попросив напиться, сердечно поблагодарили хозяев и пошли дальше, В ату ночь многие жители левобережной части города встречались с советским патрулем, который, обойдя улицы Рогозинского, Боролевского, 3 Мая, Святого Яна (Мархлевского), Грюнвальдскую, без потерь повернул обратно за Сан.

С наступлением нового дня борьба обострилась: шли бои за каждую улицу, велись сражения в каменных домах и их дворах. А на железнодорожной станции не раз доходило до штыковых атак. В каменных домах по улице Рокитнянской шли жестокие бои за овладение каждым этажом. Неприятель любой ценой не хотел уступать занятых позиций, надеясь на помощь из Засанья. Но неоднократные попытки гитлеровских подкреплений пересечь Сан парализовались огнем из советского блиндажа, находившегося в районе скотобойни, личный состав которого за все время пребывания гитлеровцев в городе не покинул своей боевой крепости и до наступления контратаки не обнаруживал своего присутствия. Тогда перемышльское гестапо выволокло из близлежащих жилых домов восьмерых поляков и приказало им плыть на лодках через реку и доставить на левый берег немецких солдат. Если же они не выполнят задания, гестаповцы грозили расстрелять их семьи. Наблюдавшие за этой сценой советские бойцы прекратили огонь…

К вечеру 23 июня почти все гитлеровцы были выбиты из центральной части Перемышля. Лишь кое-где раздавались их одиночные выстрелы с чердаков. Навстречу запыленным воинам в зеленых фуражках выбегали местные жители. Со слезами на глазах бросались они к своим освободителям, звали к себе в квартиры. Благодаря помощи местного населения было организовано питание бойцов и командиров сводного отряда. Всех раненых тоже разместили по частным квартирам. Заботливые перемышлянки вместе с врачами города много сделали для того, чтобы поскорее возвратить в строй всех тех, кто был ранен в уличных боях.

В сводном батальоне, изгонявшем гитлеровцев из города, вместе с пограничниками были партийные и советские работники. Среди них можно было видеть секретаря городского комитета партии П. В. Орленко. Коммунисты городской партийной организации были в первых рядах. Они шли в атаки на дома, в которых засели немцы, а когда захватчики были отброшены за Сан, принялись налаживать нормальную жизнь в городе.

Большинство пограничников по приказу старшего лейтенанта Поливоды вновь заняли позиции на Сане. Бойцы рыли дополнительные окопы, восстанавливали порванные вражескими снарядами проволочные заграждения.

Штаб Поливоды расположился в здании районной милиции, но уже утром 24 июня артиллерия гитлеровцев нащупала его, и пришлось перекочевать в здание типографии, метровые стены которой могли выдержать даже прямые попадания снарядов.

Тем временем пограничная застава, которой командовал лейтенант Потарыкин, разместилась в конторе городского жилищного управления, напротив школы Мицкевича.

Лейтенант Потарыкин узнал, что в доте у железнодорожного моста по-прежнему находятся четыре пограничника, посланные туда в первые минуты войны Бакаевым. Когда пограничники вынуждены были отходить, четыре храбреца, засевшие в доте, мешали гитлеровцам наступать, а затем, когда они откатывались через Сан, бойцы дота косили их из пулемета. Рано утром 23 июня, еще до начала контрудара, один из немцев подполз к амбразуре дота и предлагал советским воинам сдаться, но в ответ на его предложение последовала пулеметная очередь.

Пробраться к этому отдаленному доту было опасно: подступы к нему простреливались из Засанья, но тем не менее, когда стемнело, лейтенант Потарыкин послал защитникам маленькой комсомольской крепости боеприпасы и продукты. До сих пор, к сожалению, неизвестны фамилии героев — защитников дота, которые и после второго отхода пограничников продолжали вести огонь по гитлеровцам. Сколько дней они держались? Погибли ли с оружием в руках или замучены в фашистской неволе? Все эти вопросы предстоит еще изучить нашим историкам.

Осенью 1958 года я узнал еще об одном факте беспримерного героизма. Во время решительного контрудара две большие группы пограничников прорвались с развернутым красным знаменем в Засанье и стали громить гитлеровцев в окопах, вырытых на склонах Винной горы.

Почти все пограничники погибли там, на вражеском берегу, но нанесли значительный урон фашистам.

Пограничники, укрепившиеся на берегу Сана, отбивали бесчисленные попытки врага переправиться в Старый город. Тогда гитлеровцы изменили тактику и внезапно ночью открыли сосредоточенный прицельный огонь по подвалам домов на набережной, где, используя ночные часы тишины, отдыхали советские воины. Приходилось под страшным обстрелом, не оставляя никого в резерве, всем составом пограничной заставы выбегать из укрытий и занимать места в прибрежных окопах.

«Такие ночи, — писал мне бывший политрук пограничной заставы Потарыкина Виктор Королев, проживающий теперь в городе Бологом, — стоили нескольких месяцев, а быть может, и нескольких лет жизни. В окопах рядом с живыми пограничниками лежали уже мертвые, сжимая оружие в холодеющих руках. Подобное напряжение могли выдержать только люди, для которых любовь к Родине была превыше всего…»

Около 17 часов 23 июня правобережный Перемышль был полностью очищен от гитлеровцев. Фашисты понесли серьезные потери: на улицах города, в домах и во дворах осталось лежать около двухсот убитых вражеских солдат. Много их оказалось в плену. Большое количество разного вида оружия попало в руки красноармейцев. Советские власти при поддержке населения восстановили три пекарни, несколько столовых и ресторанов, наладили телефонную связь и снабжение города водой. Жители вместе с солдатами рыли окопы, ходы сообщения, строили огневые позиции, баррикаду на улице Мицкевича. В типографии на улице Чацкого была выпущена дивизионная газета «На страже».