Фейсбук с привкусом Лубянки - Ян Станкевич

Самые разительные перемены в людях происходят тогда, когда какое-то время их жизнедеятельности проходит в местах, удаленных от семьи и дома, близких друзей. Особенно это проявляется в тех случаях, когда новая социальная роль имеет все шансы оставаться неизвестной для всех остальных, знающих этого человека раньше. Например, учитель устроился на работу в другой город, ездит туда каждое утро и возвращается вечером. Он — в новом коллективе, которому ничего не известно о его прошлой жизни, о его характере. В девяноста девяти случаях из ста, если бы жена этого учителя случайно оказалась на месте работы мужа, она была бы поражена. Первое, что она сказала бы ему: «Ты там совершенно другой, чем дома!»

Игра социальной роли, как и любая иная игра, затягивает, она интересна, непредсказуема, есть риск быть раскрытым. Иными словами — есть азарт. Теперь вы понимаете, что некая новая социальная роль в Фейсбуке, в социальной сети, виртуальная роль особенно привлекательна. Во-первых, здесь безгранична фантазия. Каждый может начать с нуля, каждый может продолжать свою роль столько, сколько захочет. В любой момент пользователь Фейсбука может уничтожить свой настоящий аккаунт и завести новый, то есть начать с нового листа. Игра виртуальной роли привлекательна и тем, что сама роль может быть изменена, углублена, иметь неожиданные повороты. Здесь обладатель аккаунта сам одновременно драматург, режиссер-постановщик, актер, гример…

Сетюлю в Фейсбуке ничего не может сдерживать, кроме его собственных фантазий. В отличие от реальной жизни он имеет необходимое время для обдумывания своих ходов и действий, для уточнения того или иного момента в диалоге, для исправления реплики. Если в реальной жизни, натянув на себя личину весельчака-оптимиста, человек действует по однажды и навсегда разработанной схеме, то он же, став сетюлей, наслаждается моментами своей игры, произведенным впечатлением.

И в этой игре есть азарт, и в этой игре есть начало, но нет конца, потому что каждый конец означает только новое начало.

Поэтому виртуальная социальная роль имеет все свойства наркотика — она не просто затягивает, на нее буквально подсаживаются. И здесь наступает медленный, но верный крах настоящих, реальных социальных ролей.

Человек устроен таким образом, что наиболее значимым делом он склонен считать то, которое приносит ему максимальное удовлетворение от полученных результатов. Поскольку сетюле практически всегда удается играть свою роль в сети, в самое короткое время социальные связи, реальные отношения начинают терять для него свое значение. На задний план отодвигаются все события реальной жизни, начинает казаться, что вот здесь, в Фейсбуке, он, сетюля, стал настоящим, стал тем, кем он хотел всегда быть, что именно здесь раскрываются его таланты. Идет подмена понятий: свою виртуальную роль человек выдает за свое собственное «я».

Отличить сетюлю, который стал на путь создания своего нового «я» в сети, вовсе не трудно. Во-первых, такие люди за короткое время утрачивают интерес к реальной жизни. Их перестают волновать чисто житейские проблемы, скажем, семейный трещащий по швам бюджет. Они очень слабо реагируют на внешние раздражители, тогда как если такой же раздражитель появится из сети — реакция будет взрывной. Во-вторых, в общении сетюли с окружающими его людьми в реальной жизни начинают превалировать официальность, равнодушие, сдержанность, замкнутость. Очень сильно изменяются его реальные отношения с женой (с мужем). Для сетюлей виртуальные беседы с лицом противоположного пола становятся важнее, чем реальный секс. Охладевают чувства. И в-третьих, с сетюлями становится вообще трудно разговаривать. Они привыкли не говорить, но записывать свои мысли, перечитывать их по нескольку раз, взвешивать и только потом отправлять собеседнику. А самый простой разговор требует мгновенной реакции на слова. К тому же сетюля утрачивает способность в разговоре улавливать интонацию и эмоции. Ведь играя свою роль в Фейсбуке, он привык к тому, что любые эмоции там обозначаются смайликами-рисунками. А в реальной жизни смайликов никто не ставит после предложений. И часто люди говорят смешное без улыбки. Хоть ты их проси в таких случаях говорить: «Здесь у меня смайлик «улыбка». Трудность общения в реальной жизни объясняется еще и тем, что сетюля отучивается видеть перед собой собеседника, для него трудным становится смотреть в глаза, ощущать запахи, присутствие другого человека в его личном пространстве.

О личном пространстве человека стоит сказать особо. Вы все не раз замечали неудобство, нервозность в случаях, когда реальный собеседник, приближаясь к вам, переходит некую условную, невидимую черту, становится слишком близко от вас. Эта черта, расстояние от вашего лица до лица говорящего, и определят ваше личное пространство. В него безбоязненно вы пускаете людей только очень близких, которым доверяете как себе. В сети это личное пространство всегда находится под вашим полным контролем, вам ничего не стоит оградить его от любого из участников — вы просто прерываете диалог. Более того, вы сами всегда решаете, в какой момент в сети вы начнете диалог, в какой — выйдете из него. Иными словами, ваше личное пространство в сети всегда находится под вашим личным контролем.

В реальной жизни вы не можете избежать случайных столкновений, обязательных диалогов, встреч нужных и ненужных. И что более важно — вы не можете ими управлять. И вот однажды увидев всю прелесть того состояния, при котором вы целиком и полностью контролируете свое личное пространство, вы будете постоянно стремиться к нему — потому что чувство собственного комфорта, собственной безопасности, благостного состояния действует как самый настоящий наркотик.

Сетюля пытается изо всех сил перенести общение в сети в реальные отношения: он хочет управлять ими самолично. Именно поэтому он все неохотнее вступает в общие разговоры, избегает споров и эмоциональных обсуждений. «Это все не настоящее, это болтовня», — говорит он сам себе, делая прививку равнодушия к окружающему миру. Еще раз, еще раз и еще раз — до тех пор, пока у него не выработается настоящая холодность к реальным связям. И пусть о таком варианте развития можно говорить как о клиническом случае, нам важен сам факт возможного его существования. В той или иной степени уже сегодня каждый сетюля сделал себе хотя бы одну прививку от восприятия действительности.

Частным случаем исследования Рассела Клейтона было обнаружение возникающей ревности по причине общения в Фейсбуке. И как следствие этой ревности — распад семейных пар.

Удивительного в этом ничего нет. Если применить все сказанное выше в отношении молодых, не искушенных жизнью людей, то реальный разрыв семейных отношений сетюлей более чем вероятен. Стоит жене (мужу) хотя бы немного проанализировать записи мужа (жены) в Фейсбуке, как разразится скандал: «Ты там такой (такая), а здесь, со мной…. И дальше последует град упреков, обвинений, оскорблений — по нарастающей. Мы уже говорили о привлекательности виртуального общения в плане «когда хочу и как хочу». В отношениях с противоположным полом эти беседы тем привлекательнее, что, достигнув определенного доверия, становятся очень откровенными. Дружба в сети может быть настолько доверительной, что жены (мужья) делятся со своими виртуальными друзьями такими подробностями из личной жизни, которые впору знать только личным гинекологам и психологам. Такая слепая доверительность возрастает с каждым диалогом, и одно из объяснений этому — инкогнито собеседников.

Представить, что будет, если муж почитает откровения жены или наоборот, нетрудно. Недавно мой хороший знакомый, консультант суда одного из провинциальных городков, рассказал, что, готовя анализ по бракоразводным процессам, обратил внимание на то, что появились первые случаи разводов, где первопричиной фигурировало именно общение супругов в Фейсбуке и других социальных сетях. Не стоит восклицать по поводу именно провинциальности городка: для всемирной сети Фейсбука что крупный европейский город, что глухая деревня — разницы нет. Главное — была бы устойчивая связь. А она все устойчивее с каждым годом и с каждым годом все шире…

Суррогат активности

Практически каждый день в моей френдленте встречаются от одной до пяти записей-воззваний. Мне предлагают поставить подпись в защиту древнего кедровника. Зовут потребовать освобождения из тюрьмы опального политического деятеля. Призывают выразить свой протест по поводу нового закона правительства. Уговаривают посетить страницу, хотя бы отметить ее как понравившуюся и тем самым поддержать приют для бездомных кошек. И каждодневные просьбы дать немножко денег на лечение, перепостить эту просьбу, размножить…

Мы уже с вами говорили об этой якобы активной жизни сетюлей — вспомните про рынду и президента России, который послушался сетевое сообщество, и рынду вернули на место. Ликование сетюлей было всеобщим и громким: мы вернули рынду! А если взглянуть на все это с небольшой долей оптимизма, то читать нужно так: вернули в деревню кусок старого рельса.