Накануне мировой катастрофы - Юрген Граф

Ф. Брукнер: На эту возможность указывал и дипломированный инженер Арнульф Ноймайер. Он писал:

«Согласно показаниям свидетелей моторами, которые заполняли камеры газом, были тяжелые дизельные моторы советских танков, мощность которых достигала 550 л. с. Так как дизельные моторы имеют высокий уровень компрессии, можно предположить, что они могли еще продолжать действовать, когда давление выхлопных газов после выхода из цилиндра составляло 0,5 атмосферы. Когда эти газы подавались в герметично закрытое помещение, давление там тоже повышалось на 0,5 атмосферы (что соответствует нагрузке 500 г/см 2 )» [196].

В первом здании давление на стены достигало силы, которая соответствует весу в 52 тонны. Каменная кладка не могла долго выдерживать столь сильное давление, и газовые камеры должны были рухнуть. Это приводило бы к нужному результату — смерти узников, но с тем маленьким недостатком, что здание после каждого цикла приходилось бы отстраивать заново, если только мотор не останавливали заранее.

Студентка: Скорее под давлением слетели бы с петель двери и жертвы сразу вырвались бы на свободу.

Студент: Однако, несмотря на все эти технические проблемы, нацистам удалось за 70 дней убить 491 000 евреев в трех небольших камерах первого здания. Зачем тогда, собственно, понадобилось строить второе здание? Ведь с октября 1942 по август 1943 года в Треблинку поступили еще «только» 390 000 евреев.

Студентка: Может быть, нацисты не знали заранее, сколько жертв еще прибудет.

Студент: Ты шутишь? Если действительно существовала программа систематического уничтожения евреев, то она должна была проводиться по рациональному плану. Следовало бы исходить из того, что немцы сначала определили, сколько евреев живет в занятых ими областях. Если они построили в Польше ряд лагерей уничтожения, можно предположить, что они заранее рассчитали, сколько евреев из каких областей и за какое время надо будет депортировать в каждый из этих лагерей. Но в свете вышесказанного у меня все больше создается впечатление, что не было никакой организации и все было предоставлено на волю случая.

Ф. Брукнер: Прекрасное наблюдение! Когда мы перейдем к вопросу, каким образом избавлялись от трупов почти 900 000 жертв Треблинки согласно официальной исторической версии, это впечатление станет еще сильней.

Треблинка: массовые захоронения и сжигание трупов

Ф. Брукнер: Рабочий лагерь Треблинка I, который находился примерно в двух километрах от т. н. лагеря уничтожения Треблинка II и в котором большей частью не евреи, а поляки работали в большом карьере, добывая гравий, не имеет никакого отношения к Холокосту, но дает нам представление о том, что официальное изображение событий в Треблинке II не соответствует истине. В августе 1944 года советские власти нашли вблизи Треблинки I три массовых захоронения и приказали провести судебное расследование, о результатах которого было доложено 23 августа. Первая могила имела объем 100 м3, вторая — 95 м3 и третья — 125 м3; в первой находились 105 трупов, во второй — 97 и в третьей — 103 [197]. На территории лагеря могил обнаружено не было. Как вы думаете, почему немцы не хоронили умерших в самом лагере?

Студент: Разумеется, из гигиенических соображений. Как известно, трупы загрязняют почву и воду. Кроме того, возбудители болезней в земле гораздо меньше подвергаются атмосферным воздействиям.

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Но в Треблинке II массовые могилы, в которые закапывались трупы до их сожжения, находились, согласно единогласным показаниям свидетелей, на территории самого лагеря.

Охрана и заключенные «лагеря уничтожения» добывали воду из колодцев. На плане, который нарисовали заключенные Мошек Лаке и Манек Платкевич, отмечены четыре таких колодца [198]. Если бы там действительно были захоронены сотни тысяч трупов, эти четыре колодца через короткое время, несомненно, были бы совершенно отравлены. Таким образом массовые захоронения, как и в Треблинке I, должны были располагаться вне лагеря, а утверждения свидетелей, отрицающих это, не заслуживают никакого доверия. То же самое относится, разумеется, и к Белжецу.

Перейдем к сжиганию трупов. Как мы уже видели, было бы чистым безрассудством не построить крематорий в лагере, предназначенном исключительно для уничтожения людей. Даже в таком небольшом рабочем лагере, как Травники, лагере-спутнике Майданека, отсутствие крематория порождало проблемы. В августе 1943 года начальник строительства этого лагеря писал:

«Крематория в здешнем лагере нет. На этот недостаток уже не раз указывалось. Постройка крематория является насущной потребностью» [199].

Насколько же нужней был крематорий в «лагере уничтожения», где планировалось убить сотни тысяч людей.

Студент: Господин Брукнер, могу я вас поправить? Если бы планировалось массовое убийство людей, то вряд ли построили бы обычный крематорий, так как его муфельная печь предназначена для сжигания лишь одного трупа, чтобы потом отдать пепел родственникам. Было бы гораздо эффективней построить установку для массового сожжения, какие используются для уничтожения трупов животных. При помощи нее от трупов можно было бы избавляться гораздо быстрей, чем в крематории.

Ф. Брукнер: То, что вы говорите, вполне логично. Я вижу, и мне, лектору, есть чему у вас поучиться.

Согласно официальной версии Холокоста, в феврале 1943 года Треблинку посетил Генрих Гиммлер, который к своему удивлению обнаружил, что здесь и не приступали к сожжению 700 000 трупов, уже лежавших в гигантских массовых захоронениях на территории лагеря. Правда, этот мнимый визит Гиммлера не подтверждается ни одним документом и, по-видимому, является чистой выдумкой «свидетелей». Американская еврейка Коннилин Фейг, историк Холокоста, пишет:

«Даже если бы сжигали ежедневно по 1000 трупов, понадобилось бы 700 дней, чтобы выполнить приказ Гиммлера. Франц (якобы комендант лагеря) и Лалька рассмотрели несколько возможностей решения проблемы. Они выливали ведрами бензин на трупы в одной из ям; получалось большое пламя, но трупы лишь слегка опалялись. Они уложили сотни трупов в широкие ямы меньшей глубины и снова залили их бензином. И опять огонь не смог сжечь трупы (…) К концу первого этапа опытов они пришли к выводу, что понадобится 140 лет, чтобы выполнить указание Гиммлера» [200].

Студент: А нельзя было придумать что-нибудь еще глупей? Если бензин вылить на слой трупов и зажечь, сгорят лишь самые верхние трупы, и то лишь в том случае, если бензина будет много, нижние же только обуглятся.

Ф. Брукнер: Это первое. Второе: поверит ли кто-нибудь, у кого в порядке с головой, что немцы будут расходовать огромное количество бензина, необходимого им для танков и грузовиков, в то время как в Польше много лесов? И третье: можно ли представить, чтобы Г. Гиммлер оставил поиск наиболее эффективного метода сожжения 700 000 трупов, к которым добавились еще трупы евреев, убитых до августа 1943 года, на усмотрение лагерного начальства, которое потом с помощью примитивных ремесленных экспериментов пыталось определить, как лучше всего решить эту задачу?

Если верить свидетелям, эсэсовцы Треблинки решили эту проблему, обнаружив, что многие трупы горят сами. В своем заявлении, сделанном в 1947 году в Вене, наш старый знакомый Элиас Розенберг утверждал:

«Для этой цели (т. е. для сожжения трупов) укладывали на землю параллельно друг другу два рельса и поленья. При этом бывало так, что трупы, особенно только что умерших, горели плохо, и их приходилось заливать бензином» [201].

Студент: Выходит, многие трупы, особенно старые, горели и без бензина, т. е. сами? Но человек на 70 % состоит из воды, трупы не могут гореть сами!

Ф. Брукнер: Похоже, в Треблинке не действовали законы природы. Четыре десятилетия спустя, на процессе над И. Демьянюком, Э. Розенберг еще больше разукрасил эту бессмыслицу:

«В Треблинке мы узнали, что маленькие дети сгорают быстрей, чем мужчины. Их можно поджечь одной спичкой. Поэтому немцы, будь они прокляты, приказывали нам сначала укладывать в яму для сожжения детей» [202].

Янкель Верник, важнейший свидетель по Треблинке, писал в 1944 году:

«Оказалось, что женские трупы горят лучше мужских, поэтому женские трупы использовались для разжигания огня» [203].

Кроме детских и женских трупов в Треблинке, по словам свидетелей, в качестве горючего использовалась и кровь. Польская еврейка Рахель Ауэрбах, которая сама не была в Треблинке, рассказывает, ссылаясь на показания свидетелей:

«Мужчины не горят без женщин (…) Женские трупы использовались для разжигания огня в куче трупов (…) И кровь оказалась первоклассным горючим материалом» [204].