Державин - Александр Западнов

Приговоры тамбовской уголовной палаты вызвали большое недовольство Державина. «Я примечаю, — писал он Гудовичу, — что обвиняются здесь всегда малые чины, а большие, коих из дел сих изволите увидеть, оправдываются. По мнению моему, закрывать в искании и в приговоре винного, не есть человеколюбие, но напротив, зло, вредящее обществу. Гораздо бы более признал я соболезновательных к преступнику чувствований, ежели бы дело его решалось скорее и он бы под стражею содержался нежестокосердно».

Упрекая судей в медленном вершении дел, Державин советовал им хотя бы раз в жизни заглянуть в тюрьму, куда они отправляют людей, и увидеть, в каких условиях те находятся. Под угрозой строгих наказаний он заставлял суды быстро рассматривать дела и не томить в тюрьмах невинных.

Как и в Петрозаводске, Державин в Тамбове испытывал большие трудности с подбором чиновников. В письмах к знакомым в Петербург и Москву он не раз просил рекомендовать ему служащих, вплоть до переписчиков, копиистов. «Здесь крайняя в сих людях нужда, — писал он, — а особливо ежели бы были хорошего состояния, а более не пьяницы». Но таких чиновников с трудом можно было в то время отыскать и в столичных канцеляриях.

Не годились к службе и многие старшие должностные лица. Их также хотел бы заменить Державин, однако его попытки ни к чему не приводили.

Каждый губернский туз имел каких-либо влиятельных знакомых в окружении наместника или в Петербурге и крепко держался за свое место.

Между собой тамбовские чиновники, как, впрочем, и чиновники во всех других городах, были связаны круговой порукой, покрывали друг друга, вместе обирая казну и просителей, обращавшихся к ним за решением дел. Державин столкнулся тут с системой управления, характерной для всех учреждений и ведомств Российской империи, и напрасно надеялся этот порядок сломать. Так, советник тамбовской уголовной палаты Вельский в свое время был приговорен к каторге за преступления по должности, но вскоре получил помилование и оказался на свободе. Впрочем, ему была запрещена государственная служба. Но и этот запрет он легко обошел. По желанию жены генерал-прокурора княгини Вяземской Вельский был назначен в Тамбов, где сейчас же принялся за прежнее. Он открыто брал взятки с правого и виноватого, что возмущало порой более совестливых его сослуживцев, нерешенные дела годами залеживались в судейских шкафах — и все сходило Вельскому с рук. Кроме Вяземского, ему покровительствовал крупный вельможа Л. А. Нарышкин, близкий приятель императрицы, и потому Вельский безнаказанно бесчинствовал в Тамбове. Снять его с должности Державину не удалось, ему было разрешено применить только «меры словесного воздействия», для такого прожженного мошенника и лихоимца совершенно бесполезные.

Не мало подивился Державин, не найдя в тамбовских кабинетах и судах ни одного сборника законов, ни одного юридического пособия и трактата. Судьи выносили приговоры, не подкрепляя их ссылками на законы, и весы правосудия служили тому, кто больше даст. Державин с ужасом сообщал об этом своим корреспондентам, упрашивая их купить и выслать в Тамбов книги законов. «В здешней губернии, — писал он, — великий недостаток в законах: безызвестно, были ли они когда здесь в употреблении».

По свойственной ему честной наивности Державин думал, что Тамбов, вероятно, был каким-то несчастливым исключением в своем блаженном неведении законов. Напрасно! В таком же состоянии пребывали и все остальные города Российской империи, да и в столицах редкие правители дел поступали, сообразуясь с законами, а больше руководствовались своей корыстью и выгодой.

Книг, просимых Державиным, как и следовало ожидать, друзья его найти не смогли. Прислали ему только «Адмиралтейский регламент» и полковничью инструкцию — документы, к делам тамбовской юстиции никакого отношения не имевшие, творить суд над городскими жителями они не помогали. Так и не удалось Державину поправить «недостаток в законах» на месте его новой службы.

Правитель губернии вовсе не ограничивал свои интересы только судебными учреждениями, он смотрел гораздо шире. Жизнь в Олонецком крае показала Державину выгоду и значение водных путей. Река Цна, на которой расположен Тамбов, была несудоходной. Дороги на Тамбовщине, конечно, существовали, но пользоваться ими удавалось только зимой и летом. Распутица делала их совсем непроезжими. Как подвозить к городу строительные материалы? А их требовалось немало: Державин задумал в Тамбове большие работы. Дело могло бы пойти скорее, если сделать Цну поглубже, чтобы по ней ходили баржи и плоты. Но осуществимо ли это?

В мае 1786 года Державин отправил землемеров по берегу Цны до впадения ее в Мокшу, чтобы изучить берега и водный режим реки. Сам он выезжал в Моршанск, чтобы на месте обсудить проект будущей плотины. Казалось возможным с помощью нескольких плотин и шлюзов превратить Цну в судоходную артерию, а вместе с ней и другие тамбовские реки — Моршу и Мокшу. Свой проект улучшения водных путей Тамбовской губернии Державин представил наместнику, тот послал его генерал-прокурору Вяземскому, но в средствах было отказано, и проект отправился в архив. А в нем содержались дельные предложения.

Приезд Державиных в Тамбов очень оживил жизнь города. Стараниями Екатерины Яковлевны губернаторский дом вскоре превратился в общественный клуб, имевший даже свои кружки, образовательные и самодеятельные. Только кабинет хозяина остался непроницаем для гостей. В остальных комнатах каждый день собиралась молодежь — дети, юноши, девушки. По воскресеньям устраивались балы, по четвергам — концерты, к большим праздникам готовились театральные представления. Кроме написанных Державиным торжественных прологов на открытие в Тамбове театра и народного училища, в доме губернатора и его друзей Ниловых ставились трагедии Сумарокова, комедия Фонвизина «Недоросль», пьесы Мармонтеля.

Для молодежи были устроены классы русской грамматики, арифметики и геометрии, выписан из Петербурга танцмейстер, дававший свои уроки дважды в неделю. Губернаторша, большая искусница, занималась с девушками рисованием и шитьем. Под ее руководством изготовлялись и театральные костюмы. Все эти начинания, как считал Державин, «не токмо служили к одному увеселению, но и к образованию общества, а особливо дворянства, которое, можно сказать, так было грубо и необходительно, что ни одеться, ни войти, ни обращаться, как должно благородному человеку, не умели, или редкие из них, которые жили только в столицах».

Театральные представления в частных домах скоро перестали удовлетворять Державина. Он начал постройку тамбовского театра и скомплектовал городской оркестр, чтобы в нужных случаях не просить у богатых помещиков их крепостных музыкантов.