Диверсия высочайшего уровня - Александр Афанасьев

На него налетели, навалились. Кто-то ударил по голове. Несколько человек против одного, тут уж без вариантов. В месиве из снега и грязи сиротливо тонул телефон, подавал сигнал SOS горящим экранчиком.

Может, он сгинул бы навеки, но один из болел выхватил его, поднес к уху и услышал:

– Дежурный, полковник Грабко. Представьтесь…

– Точняк менты! – проорал он по-русски.

Болелы начали куражиться. В кои-то веки им наконец-то довелось оторваться на менте за весь омоновский дубинал. Но со стороны лесопарковой зоны уже бежали ребята покруче. У одного из них был короткоствольный автомат.

– Майор Письменник Борис Дмитриевич.

Коротко стриженный, какого-то скупого вида человек лет сорока держал в руках удостоверения ментов, основательно помятых, но не избитых до полусмерти. Они стояли на коленях, окруженные отборными боевиками, буквально сочащимися тестостероном. У всех на рукавах желтые повязки, на них – «волчий крюк».

Знак СС.

– Капитан Печник Игорь Иванович. Капитан Малюк Никита Игоревич.

Исследование документов пленных ментов закончилось.

– Мобилы их где?

Один из боевиков похлопал по мешку, висящему у него на поясе. Эта штука именовалась сбросником и использовалась как часть экипировки стрелка, для быстрого удаления пустых магазинов. Но в него можно и складывать все то ценное, что под руку попалось, чтобы потом переложить в рюкзак.

– Здесь. Отрубили, СИМ-карты вынули.

Человек кивнул. Мол, все правильно. Майор понял, что этот фрукт тут главный и все прочие слушаются его беспрекословно. Обычный мужик лет сорока, выше среднего роста, темные волосы, скупые, ничем не примечательные черты лица. Чем-то похож на уголовника, но не на громилу, а на вора, опытного и опасного. Может, таковым он и был. Ведь из-за больших потерь в АТО в карательные батальоны вербовались теперь прямо в зонах. Одет он был так же, как и все остальные, во флектарн без знаков различия, на поясе – пистолет. Скорее всего, не травматический.

– Откуда?..

– Шевченковский РОВД, – выдал майор легенду, придуманную на ходу. – Нас послали проверить сигнал.

– Майора послали проверить сигнал? Ножками? – издевательски спросил мужик.

Опытный, гад.

– Давайте их прямо тут и закопаем! – крикнул кто-то.

Дядечка коротко глянул на него, и тот вмиг заткнулся.

– Ну что ж, нам тут скрывать нечего. Хотели посмотреть – сейчас все увидите.

Через несколько минут толпа, скопившаяся перед российским посольством, встретила их свистом, улюлюканьем, криками. Майора и двух капитанов вели через живой коридор. Они буквально физически ощущали ту ненависть, которую испытывал народ к тем, кто должен был его охранять.

Если бы не охрана из боевиков-неонацистов, то их прямо тут втоптали бы в асфальт, разорвали бы на куски, отомстили бы этим троим за весь тот беспредел, явный и мнимый, который творила милиция по отношению к народу. Да и не только она, но и вся власть, от имени которой с народом чаще всего контактирует милиция, и не при самых лучших жизненных обстоятельствах.

Офицеров провели через живой коридор и приковали их же наручниками к решетке рядом со входом в захваченное посольство. Потом сделали из картонных коробок и веревок плакаты, написали на них «Мусор» и повесили на шеи. Точно так же как в средневековой Европе писали «Вор» и выставляли человека к позорному столбу. Тут это почетное место заняли стражи порядка.

Потом появились корреспонденты, кажется, с Общественного телевидения. Вскоре все уже потеряли особый интерес к пленникам. Они стали частью антуража, декорациями спектакля, пережили первый, критически важный час. Теперь шансы заложников выжить намного выросли.

Тут-то к ним и подошла какая-то весьма решительно настроенная старуха.

– Креста на вас нет! Везде милиция с народом, а вы… тьфу! – сказала она и плюнула майору Письменнику в лицо.

Антон Иванович Герчук был депутатом ВРУ, то есть Верховной рады Украины. Да, врать он любил, делал это помногу и с удовольствием.

Сейчас народный избранник сильно возмущался тем, что его дернули из теплого кабинета в промозглую сырость. В кабинете хорошо, документы на столе, телефон звонит, печка автономная работает, Леночка чай-кофе приносит, посетителей ненужных отбивает. Дай знак, она и себя принесет, на стол положит. В приемной охранники тусуются, рыбки в аквариуме плавают. А тут на тебе, подрывайся и езжай. Но делать нечего.

Антон Иванович прошел в Верховную раду от пропрезидентского блока, поэтому имел кое-какие обязательства. Если позвонили с Банковой, то собирайся и езжай. И никого не волнует, чем ты сейчас занят.

Биография депутата ВРУ Герчука была типична для представителей украинского правящего класса. Незалежность он встретил в должности второго секретаря райкома комсомола в одном крупном городе. В отличие от старших товарищей Антон тогда быстро просек, куда ветер дует.

Тем более что через комсомол уже отмывались деньги. В городе работала сеть видеосалонов, фактически принадлежащих ему. Молодежь с замиранием сердца смотрела за приключениями Брюса Ли, исходила слюной на «Эммануэль» и другую эротику, пока еще непривычную советским пацанам. Деньги на закупку оборудования Герчук получил из фондов райкома комсомола в знак поддержки молодежной инициативы, а помещения ему просто выделили. Тогда их еще не покупали и даже не арендовали.

Так он сделал первые крупные деньги и в очередной раз проявил сообразительность. Тогда покупать должности было еще не принято. Герчук сделал это одним из первых в/на Украине и обосновался в областном центре.

Там он спелся с теми личностями, которые потом составили костяк Социалистической партии Украины. На изломе века и тысячелетия она имела реальную возможность спихнуть Кучму и прорваться к власти. Именно лидер этой партии обнародовал пленки, предположительно записанные в кабинете президента. Из них ясна причастность Кучмы к исчезновению неугодного журналиста Георгия Гонгадзе и ряду грязных оружейных сделок, в том числе продаже в санкционный Ирак установок РЛС «Кольчуга».

Вред, причиненный этими пленками, трудно переоценить. Они стали прямой причиной международной изоляции президента Кучмы, скорее всего, сыграли решающую роль в позиции США по Украине и косвенно стали причиной роста социальной напряженности в обществе. Все это вылилось в открытое противостояние 2004–2014 годов, а потом и в гражданскую войну.

От социалистов Герчук первый раз прошел в парламент, но потом переметнулся к регионалам. Когда прошел первый Майдан, он вышел из этой партии, опасаясь за свое политическое будущее, но потом опять вступил в нее. После второго Майдана Антон Иванович окончательно расстался с Партией регионов и какое-то время побыл за границей. Потом он вернулся, проплатил кому надо и снова избрался в Верховную раду как одномандатник, но тут же примкнул к пропрезидентскому большинству.

Антон Иванович занял ту же должность, что и в парламенте прежнего созыва, – уполномоченный по контролю за деятельностью правоохранительных органов. Благо опыт у него уже был и нужных людей хорошо знал. Вместе с теперешним министром внутренних дел они как-то раз неплохой заводик отжали. Потом пришлось по суду отдать, но раздербанить они его успели.

А теперь черт знает что творится!

Одеваясь, депутат позвонил этому самому министру. Прямой номер не отвечал, пришлось набрать секретаря.

– Прошу прощения, Никиты Ивановича нет на месте, – ответила вышколенная дамочка.

– Так найди его, сука! – не стесняясь, заорал Герчук. – Пусть мне перезвонит. Не найдешь – подбирай себе другую работу! На Риппербане в Гамбурге новый публичный дом открылся. Там как раз есть вакансии!

Еще с советских времен Герчук сохранил типичное комсомольское хамство.

– За мной! – бросил он.

Охранники образовали круг вокруг него, отталкивали возможных просителей и прочую шушеру. На улице Герчук уселся в бронированный «шестисотый» «мерин», охрана – во внедорожник.

Некоторые считали, что лучше всего ездить на бронированном джипе. Но начальник охраны Герчука имел богатый опыт, в молодости даже в Чечне воевал на стороне боевиков Дудаева. Он знал, что лучше низкий, обтекаемый «Мерседес». В него и из гранатомета попасть сложнее, и при подрыве фугаса взрывная волна меньше ударит. В Киеве ранней весной две тысячи шестнадцатого года это были совсем не лишние предосторожности.

Тронулись. Зазвонил телефон. Герчук посмотрел на номер и поморщился. Гульков!.. Антон Иванович сохранил типично советскую брезгливость к любителям смазливых мальчиков. В баньках он еще во времена комсомольской юности парился и много чем там занимался, но это!..

Хотя делать нечего.