Как стать знаменитым журналистом - Виталий Третьяков

Победившие «демократы» не учли одного. Запад (Вашингтон в первую очередь) разрешили Ельцину расстрелять парламент, но запретили трогать священную корову западной демократии – свободу печати. Цензура была отменена столь же стремительно, как и введена.

События сентября – октября 1993 года, бывшие совершенно очевидным государственным переворотом, не внесли существенных корректив в положение со свободой слова, взаимоотношениями СМИ с властью и экономической свободой прессы. В этом смысле после завершения кризиса продолжался период, начавшийся 22 августа 1991 года, – свобода слова продолжала существовать для всех, а свобода печати – для всех, кто имел средства содержать СМИ. Тем не менее именно после октября 1993 года начала доминировать тенденция, ставшая осознанной политикой власти по отношению к СМИ сразу же после того, как Кремль столкнулся с резкой критикой со стороны журналистов хода, а порой и целей военных действий в Чечне, начавшихся в конце 1994 года. Эта тенденция такова: СМИ стали отдавать в руки тех бизнес-групп, которые поддерживали власть.

СВОБОДА ПЕЧАТИ ДЛЯ ВСЕХ, У КОГО ЕСТЬ ДЕНЬГИ: 1993-й – ЛЕТО 1996 ГОДА

Запад позволял Ельцину многое из того, что никогда бы не позволил другим. Не бескорыстно, разумеется, а ради разгрома коммунизма и ради денационализации государственной собственности в России. Запад позволял Ельцину многое, почти все – кроме зажима свободы печати, свободы слова. Именно в этом, а не в чем-либо ином, одна из трех главных причин отсутствия каких-либо очевидных государственных репрессий против СМИ, критиковавших первого президента России (а таких СМИ с каждым месяцем и годом становилось все больше). Две другие причины следующие. Ельцина мало интересовало то, что не ставило под угрозу его личную власть. И в этом смысле его не волновали нападки на него в прессе. Кроме того, он понимал, что журналисты, если их начать открыто зажимать, возненавидят инициатора этих репрессий. А вот это было бы опасно.

Но душить или ограничивать свободу слова руками государства уже не было нужды. Возникла совершенно новая система взаимоотношения СМИ и власти. Между ними встали собственники.

Вначале 1993 года начала складываться медиаимперия Владимира Гусинского (группа «Мост»): 1993 год – газета «Сегодня», затем полностью частная телекомпания НТВ, получившая позднее в качестве платы за поддержку Ельцина на выборах четвертый общенациональный телеканал да еще с возможностью оплачивать услуги связи (главная статья расходов) по льготным расценкам, как государственное телевидение. Затем – «Эхо Москвы», фактически контрольный пакет акций которой Гусинский приобрел.

Вначале 1995 года Борис Березовский установил свою власть над первым общенациональным каналом, названным позднее ОРТ, где номинально контрольный пакет акций оставался у государства. Позднее Березовский начал контролировать и шестой канал (ТВ-6). Вскоре Березовский стал фактическим владельцем прекратившего было выход журнала «Огонек». Осенью 1995 года – та же история произошла с «Независимой газетой». Позже в это «семейство», не столь жестко, как «Медиа-Мост», сплоченное и организованное, вошли «Новые известия» и «Издательский дом "Коммерсантъ"» со всеми своими изданиями.

В разделе собственности в сфере СМИ приняли участие все крупнейшие бизнес-группы: кроме групп Гусинского и Березовского, действовавших наиболее целенаправленно и с откровенно политическими амбициями, со СМИ начали работать «Газпром», «Лукойл», ОНЭКСИМбанк («Интеррос»), позже – группа «Альфа», АФК «Система», РАО «ЕЭС России», как только его возглавил Анатолий Чубайс, и т. д.

Анатолий Чубайс собственно и сформулировал на одной из частных встреч с главными редакторами крупнейших СМИ страны, среди которых был и я, а потому знаю это наверное, принцип новых взаимоотношений: что хозяин СМИ скажет, то и будете делать, а не сделаете – кости будут трещать. Я цитирую практически дословно. А слышали эти слова еще человек пятнадцать. Произошла эта встреча в конце лета или в начале осени 1996 года, когда Чубайс был главой президентской администрации при больном Ельцине. Замечу, что немаловажно, что в тот период Анатолий Чубайс намеревался стать как минимум премьер-министром России, а как максимум – ее президентом.

Итак, формула существования прессы в России оказалась проста. Если бизнес-группа политически поддерживает власть, власть помогает или позволяет этой группе приобретать или издавать общенациональные СМИ, которые тоже должны помогать бизнес-группе не столько делать деньги, сколько оставаться близкой к власти, ибо от этой близости в России и родятся деньги.

Классическая модель взаимоотношений власти, крупного бизнеса и СМИ. Ничего нового. Новое, точнее неожиданное, – для власти, для Кремля, все-таки возникло. Но это будет несколько позже.

В рамках этой классической модели властью и была решена проблема поддержки кандидатуры Ельцина на выборах летом 1996 года – путем прямого давления собственников на большинство общенациональных СМИ, хотя, конечно, и большинство журналистов, не желая победы Зюганова, не слишком сопротивлялись этому давлению. Итог, как я уже отметил, подвел Анатолий Чубайс, оказавшись в Кремле наместником готовящегося к операции на сердце президента Ельцина.

СВОБОДА СЛОВА В РУКАХ ОЛИГОПОЛИИ: информационные войны 1997–2000 годов

В модели взаимоотношения власти, бизнеса и СМИ, отцами-основателями которой в России были Гусинский, Березовский и Чубайс (группа ГБЧ), было отбалансировано все, кроме трех моментов.

Во-первых, бизнес-группы, сплоченные к лету 1996 года, в межвыборной жизни имели разные, а порой и прямо противоположные интересы в бизнесе, да и в политике. И удовлетворять всех одновременно и всегда Кремль был не в состоянии.

Во-вторых, даже и на выборах бизнес-группы могли иметь пристрастия к разным кандидатам, что и случилось в 1999 и 2000 годах.

В-третьих, между готовностью поддерживать Кремль в обмен на получение в свои руки общенациональных СМИ, и реальной поддержкой власти тогда, когда эти СМИ уже находились в руках олигархических групп, лежала определенная, иногда – очень большая дистанция.

Все это оказалось неожиданным для Кремля, особенно в 1999 году – когда речь вновь зашла о судьбе власти в стране, и несколько олигархических групп во главе с медиаимперией Гусинского пошли политической и информационной войной против Ельцина и его окружения.

Но все началось еще в 1997 году с информационной войны по поводу залоговых аукционов, а проще говоря – по поводу раздачи кусков национальной собственности в руки олигархических групп в качестве платы за поддержку Ельцина на выборах. Претендентов на самые лакомые куски этой собственности было больше, чем кусков. Кремль делал выбор, но каждый раз в чью-то пользу. В руках у проигравших было информационное оружие и против конкурента, и против Кремля, который сделал «неправильный выбор».

Информационные войны не такое уж большое зло для публики и СМИ. Каковы бы ни были цели их вдохновителей, публичным результатом этих войн стало то, что СМИ очень много интересного, полезного и правдивого рассказали, а публика, соответственно, узнала о новых хозяевах страны и собственно о власти.

Одной из первых жертв информационных войн, кстати, стал теоретик новой модели взаимоотношений власти, бизнеса и СМИ Анатолий Чубайс. Пострадал он от других авторов этой модели, двух других членов группы ГБЧ – Гусинского и Березовского, постоянно инициировавших критику Чубайса в принадлежащих или подконтрольных им СМИ.

К 1997 году в России окончательно сложились две самые мощные медиаимперии, а точнее – олигополии, ибо помимо

СМИ эти империи включали еще политические, финансовые, административные и даже фактически разведывательные ресурсы: олигополия Березовского во главе с ОРТ и Гусинского во главе с НТВ (естественно, что общенациональные телеканалы были и главным калибром, и авангардом соперников в информационных войнах).

К осени 1999 года, пройдя через четыре главные информационные войны 1997 – начала 1999 года, эти олигополии окончательно оформились в две общенациональных квазипартии, на которые нанизывались все остальные политические, в том числе и собственно партийные структуры. Лицом этих двух квазипартий были ОРТ и НТВ.

• 1997 год. Информационные бизнес-войны.

• 1998 год, весна. Первая политическая информационная война – за смещение (или против этого) Черномырдина с поста премьера.

• 1998 год, лето. Вторая политическая информационная война – за назначение «своего премьера» после отставки Кириенко. НТВ – за Лужкова, ОРТ – за Черномырдина, потом – за Примакова.

• 1999 год. Третья политическая информационная война – за смещение Примакова с поста премьер-министра и начало борьбы за политическое наследство Ельцина.