Вторжение - Флетчер Нибел

— Я знаю подоплёку «Чёрного Февраля», — нетерпеливо прервал его Рэндалл. — Но что вы имеете в виду под словом «внедрился»? Вы хотите сказать, что он шпионил за Ч. Ф?

— Да, сэр, он сообщал об их планах и намерениях.

— Но это же нарушение моих приказов! — вспыхнул Рэндалл, переводя взгляд с Педерсена на Гэррити. — Вы же знаете, что в марте я встречался с чёрными лидерами. Я дал слово, что федеральные власти не будут вести слежку за организациями чёрных. За единственным исключением — если и когда у нас будут весомые данные об их подрывной деятельности. И то лишь по моему прямому указанию. А таких распоряжений я не давал.

— Я это знаю, — сказал Педерсен. Его худые щёки с сероватой кожей порозовели. — С марта мы отозвали всех наших агентов, мистер Президент, но тут в высшей степени нестандартная ситуация…

— Но я дал слово, — продолжал настаивать Рэндалл.

— Я готов понести наказание, — вмешался Гэррити, — но я бы хотел, чтобы вы выслушали Джесси. Я думаю, вы поймёте, что у нас не было выбора.

— Хорошо. Излагайте. — Президент сложил руки на груди, всем своим видом давая понять, насколько он недоволен и повернулся к Педерсену.

— Не поставив нас в известность, — сказал Педерсен, — ранней весной агент Спрэг тайным образом присоединился к «Чёрным Двадцать Первого Февраля» — самым прямым образом нарушив правила Бюро. Он согласился поставлять руководству этой организации информацию о Бюро. В сущности, он стал работать против правительства, нарушив присягу своей службы. — Нервничая, Педерсен потёр ладони. По этой неприглядной истории будут судить о его Бюро. Предательство, двойная игра, убийство… Он чувствовал себя, как человек, которого силой заставляют исповедоваться. — В последний четверг он всё же пришёл ко мне. Он признался в своём тайном членстве в этом обществе, откровенно сказав, что верность своей расе одержала верх над присягой. Спрэг не стал скрывать, что передавал Ч. Ф. информацию о Бюро… К счастью, эти данные не имели большого значения, главным образом процедурные вопросы… Тем не менее, он стал мучиться сомнениями.

Первой причиной было то, что, как он узнал, на предыдущей неделе где-то на побережье Северной Каролины был тайно выгружен арсенал оружия. Пистолеты, автоматы, ружья, несколько портативных ракетных установок — и всё в немалых количествах. Оружие было доставлено к побережью небольшим африканским сухогрузом — с портом приписки в Гвинее, как мы считаем — и переправлено на берег членами Ч. Ф. И затем в частных машинах оно было развезено по стране и поступило в распоряжение отдельных отрядов и групп «Чёрных Двадцать Первого Февраля». Спрэг так же выяснил, что были ещё две партии такого же груза, обе доставленные, естественно, с нарушением законов об импорте и федеральных правил контроля и регистрации оружия. — Педерсен бросил взгляд на Президента, опасаясь, что тот прервёт его и торопливо продолжил. — Спрэгу удалось уловить намёки, что все три груза оружия приурочены к какому-то крупному выступлению в период Четвёртого июля, когда многие будут отдыхать во время долгого пятидневного уикэнда. Я предполагаю, что Спрэгу нелегко было сделать такое признание, он выдержал мучительную борьбу со своей совестью. С одной стороны, существовала верность по отношению к своему народу. С другой, как я предполагаю, преданность Бюро и чувства по отношению к своим коллегам, таким же агентам, а так же беспокойство о судьбах страны. Но честно говоря, я не знаю толком, что у него творилось в голове. — Педерсен развёл руки, признаваясь в бессилии разрешить тайны человеческого мозга. — В конце концов, его заставило решиться известие об оружии. Он опасался, что может разразиться гражданская война, и он понимал, какие жертвы понесут его чёрные собратья. Так что он пришёл к Бреннеру и рассказал ему о своём членстве в Ч. Ф. Конечно, Спрэг не сомневался, что его уволят или под тем или иным предлогом отдадут под суд.

Помолчав, Педерсен хрустнул костяшками пальцев.

— У меня состоялась встреча со Спрэгом, и длилась она долго, мистер Президент. Я дотошно расспрашивал его, пытаясь оценить степень его искренности… Словом, я решил поставить на него. Я предложил, чтобы он продолжил свою деятельность в рядах Ч. Ф., но всё, что узнает, сообщал Бреннеру. Спрэг наконец согласился — не сомневаюсь, что без большой охоты — но тем не менее, спорить не стал. У меня не было оснований сомневаться, что в нём снова проснулась преданность Бюро. Его сообщения подтверждали, что ему можно полностью доверять… не говоря уж о его внезапной трагической смерти. И как раз перед…

— Но почему меня не поставили в известность? — прервал его Рэндалл. — Это означает, что я нарушил своё слово, данное чёрным лидерам. И если бы я одобрил этот замысел — и предполагаю, что так и было бы — то не возникло бы такой ситуации.

— Если тут допущена ошибка, то только мною, — сказал Френк Гэррити. — Видите ли, мистер Президент, Джесси сразу же поставил меня в известность. Я немедленно попросил встречи с вами, но ваши сотрудники сказали, что до понедельника об этом не может быть и речи.

— Я, в самом деле, попросил их обеспечить мне свободу действий вплоть до Четвёртого, — согласился Рэндалл. Он бегло вспомнил о Кэти, о многообещающем новом проекте. Теперь у него было предчувствие, что история Педерсена может торпедировать это начинание. Все дела, связанные с Ч. Ф., носили довольно мрачный характер. — Но вы могли бы настоять. Как, кстати, сегодня вечером.

— Это верно, — сказал Гэррити, — но тогда у нас на руках не было ничего серьёзного. И откровенно говоря, не в пример Джесси, я довольно скептически воспринял и прозрение Спрэга, и его историю с оружием. Я подумал, что мы ещё должны проверить его, прежде чем тревожить вас. Во всяком случае, я своей властью разрешил Джесси действовать в этом направлении. И если бы вы сказали «нет», когда наконец я пробился бы к вам, этой истории сразу же был бы положен конец… Но теперь, боюсь, нам угрожают серьёзные неприятности. — Он посмотрел на Педерсена. — Рассказывайте, Джесси.

— Ну, в общем, — сказал Педерсен, — вчера после полуночи Спрэг позвонил Бреннеру домой. Он сказал, что то большое выступление, о котором он слышал, вот-вот состоится. Точно он не знает, что оно будет собой представлять, но убеждён, что оно включает широкомасштабные партизанские акции с применением оружия всех видов и типов. Спрэг сказал, что он попытается выяснить. Через час, примерно в 1:0 °Cпрэг сообщил, что всё руководство Ч. Ф. внезапно исчезло из Гарлема. Последняя штаб-квартира организации — Ч. Ф. время от времени менял её расположение — была в квартире на третьем этаже старого здания на 127 Ист-стрит. Спрэг обнаружил, что она брошена. Присматривал за ней пожилой негр, что жил по другую сторону холла. Старик знал Спрэга в лицо и считал его одним из офицеров Ч. Ф. Так что Спрэг получил у него ключ и обыскал помещение.

— В последний раз Спрэг позвонил из телефонной будки неподалёку, около 108 стрит. Звонок был зафиксирован в 3:03. На этот раз Спрэг сообщил о результатах обыска. Он сказал, что помещение Ч. Ф. совершенно пустое, если не считать старой разбитой пишущей машинки, нескольких карандашей, пары плакатов и тому подобного. Но ему удалось найти кое-какие заметки на клочках бумаги в ящике стола. Чтобы не вызывать опасений, если вернётся кто-то из лидеров Ч. Ф., Спрэг скопировал их. На них было нацарапано несколько имён членов Ч. Ф. и адреса групп за пределами Нью-Йорка, которые у нас уже были. Но вот на одном листе была информация, которая, как выяснилось, представляла интерес. Список из шести номеров, все десятизначные. Позвонив в 3:03, Спрэг прочёл его и сказал, что, как ему кажется, это телефонные номера. Мы тоже пришли к этому выводу. И мы…

— Минутку, — остановил его Рэндалл. — Когда Спрэг был убит?

— В точном времени мы не уверены, — сказал Педерсен. — Примерно через час или около того после звонка в 3:03. Спрэг внезапно резко оборвал разговор, сказав дежурному агенту, что ему сели на хвост. Тело было найдено к семи часам утра на углу Орчард и Брум в нижнем Манхэттене. Мы считаем, что убить его могли в любом месте, не исключено, что и в верхнем Манхэттене, а тело доставили на машине.

— Были ли найдены на трупе сделанные им заметки? — спросил Рэндалл.

— Нет, сэр, — ответил Педерсен. — Мы предполагаем, что Спрэг уничтожил свои записи сразу же после звонка. В карманах одежды почти ничего не было. Бумажник с небольшой суммой денег — вот, в общем-то, и всё. Никаких кредитных карточек, ни удостоверений, ни каких-либо записей. Личность Спрэга была установлена только по отпечаткам пальцев.

Педерсен привёл свой разговор с комиссаром Карнахэном.

— Так что пока нью-йоркская полиция не подозревает, что у них в морге лежит тело агента ФБР… Конечно, мистер Президент, мы думаем, что Спрэг был убит членами Ч. Ф., которые выяснили или подозревали, что он был двойным агентом.