Игры богов - Игорь Бусыгин

«Наставники… Но где Ясномудр нашел столько волхвов?» — мелькнула озадаченная мысль.

Помолодевший Батя (бывший адмирал Бакренёв) стоял впереди, заложив руки за спину, за ним немного в стороне расслабленно и слегка сгорбившись — ещё двое.

«Где-то я их видел, — попытался вспомнить Олег. — Пить меньше надо, а то вообще скоро память пропью», — раскаянно вздохнул, не спеша подошел к Бате.

— Отпусти своих, нам с тобой надо поговорить, о том, как идет учёба, да и, вообще, о жизни. — Показал зелёными глазами на помощников адмирала: — Где-то я их видел, этих ребят, но вот не помню, где и когда.

— А они тебя помнят по ГУЛАГу после того, как ты разметал уголовников, а об этом твоём «подвиге» было мгновенно доложено в НКВД. Оттуда информация просочилась в Разведупр, вот руководство и послало Ощепкова, здесь его кличут Щепка, уговорить тебя пойти на службу в разведку. Щепка — создатель самообороны без оружия. Но ты прикинулся слабоумным, он отказался.

— А второй?

— Второй — мой наставник Виктор Харченко, тоже о тебе наслышан.

И добавил на незаданный вопрос Олега:

— По моей просьбе пред самой смертью их выдернул Илья, омолодил, и вот они со мной… обучают.

— Пойдём на море, подышим солёным воздухом, расскажешь об учёбе, о своей жизни в дремучем феодализме.

Море бирюзово-синими языками волн вылизывало скалы фьорда. Олег счастливо вздохнул:

— Блины печь умеешь? — и запустил плоский камушек вдаль.

— Шестнадцать!

— Ха! На Северном флоте у меня доходило до сорока! Двадцать шесть! Я выиграл у тебя.

Адмирал улыбнулся по-мальчишески, весело и задорно.

— Ну что ж, рассказывай.

— Подъём в шесть, полчаса на одевание, умывание, туалет, получасовая медитация, затем одно утро — часовой бег, зимой, вместо бега — час на лыжах, на следующее — вольтижировка, тоже час. Тренируем ноги и лёгкие, да и вообще — общую выносливость. Человек силён и молод настолько, насколько сильны и молоды его ноги. Сила его ног является достоверным показателем физического состояния воина в целом. Практически половина мускулов человека находится в его ногах. Щепка обращает колоссальное внимание на их развитие у мальчишек. Я их буду называть курсантами. Он использует множество простых, но очень эффективных упражнений: бег вверх в гору, прыжки вверх на несколько ступенек и снова вниз, вон, посмотри, сделали специальную лестницу, прыжки вниз с большой высоты, прыжки со связанными коленями, прыжки с мешком, набитым песком, на плечах и, конечно, прыжки с места. Он привязывает к ногам камни, и курсанты стоят в позе воина, то есть на полусогнутых ногах. Ноги тренируем постоянно, после каждого умственного занятия — по десять минут. А на конях, они пока только привыкают к ним, в скором будущем — рубка лозы. На полном скаку концом копья будут учиться поднимать с земли браслет, пролезать под брюхом коня с кинжалом в зубах, со ста метров разбивать стрелами глиняные кувшины.

— Да, так ещё никто никого не тренировал, даже не дрессировал, рассказывай дальше.

— Завтрак, полчаса на отдых, затем стрельба из лука — час, тоже через день, лук заменяем на пращу и копьё, часовое изучение языков, у каждой группы свой.

— А какие языки? — восхитился Олег.

— Славянский, греческий, латинский, франкский, германский, датский. Потом борьба без правил, но и без увечий, это каждый день по два часа, потом обед, отдых полчаса, чтобы курсанты взбодрились, час на обучение работе с мечом, пока деревянным. Потом изучение философии, на следующий день — история различных религий, азы математики. Ну, а в заключении трудового дня — тренировка памяти.

— А это как?

— Да вот, — Батя скинул плащ, швырнул на него несколько камушков. — Сколько?

— Вроде, девять…

— Десять. А почти все мальчишки уже могут отследить до сорока камней без ошибки.

Олег только покрутил головой.

— Потом их куда-нибудь ведут, каждый день — на новое место, после прогулки каждый должен подробно написать обо всём, что он видел, с точностью до малейшего камушка.

— Ну, сильны вы, однако… А как насчёт плавания?

— Каждый день, перед ужином.

— А после ужина?

— Два свободных часа.

— А философия? Хоть один пример приведи.

— Сегодня, например, изучали Миямото, — Адмирал начал цитировать: — «Путь боя — это искусство воина. Дружинник должен следовать ему, а простые воины — знать о его существовании. В системе мироздания существуют различные пути, есть Путь спасения посредством Законов Творца, есть путь Дао, есть Путь врачевания, есть Путь воина, а также множество других путей и учений, каждый изучает то, к чему имеет естественную склонность. Путь воина есть окончательное и абсолютное принятие смерти, тщательное соблюдение кодекса чести. Под Путём воина понимается смерть. Он означает стремление к гибели всегда, когда есть выбор между жизнью и смертью. И ничего более».

— Да, надо в Японию, в семнадцатый век, договориться с Миямото Мусами за год до его смерти, вдруг да получится, — подумал Олег вслух.

Адмирал встрепенулся:

— Я изучал во время ночных бдений различные реки и речушки в философии, а книгу Миямото «Пять колец» знаю наизусть. Как владеть оружием, — адмирал махнул рукой, — мальчишкам ещё рано знать, но тебе попробую объяснить.

Возьмём, к примеру, музыкантов. Настоящих музыкантов. Кто такой музыкант? Это не просто человек, который дёргает струны в определённой последовательности или дует в трубу, или бьёт по барабану. Музыкант — это человек, который чувствует свою внутреннюю гармонию и гармонию природы, он воплощает её в гармонию внешнюю, у гениев — в божественную, посредством своего инструмента.

— Да согласен я, — буркнул Олег. — А при чём тут оружие?

— Не торопись, скоро будет и про оружие, — щёлкнул пальцами адмирал. — Случается так, что настоящий музыкант берёт в руки инструмент, которого он раньше и в глаза не видел. Но поскольку он настоящий музыкант, то чувствует гармонию этого инструмента, приводит её в соответствие со своей внутренней гармонией, и вскоре в атмосферу уже льются чарующие звуки музыки.

Олег настороженно хмыкнул.

— Тебе просто незнакомо чувство прекрасного, — рявкнул адмирал. — И если бы ты меня не перебивал, я уже давно закончил бы. Я вёл к тому, что опытный воин подобен музыканту. Я могу взять в руки боевой молот Тора…

— Только попробуй, — проскрипел пока ещё невидимый Тор.

— Теоретически, — успокоил адмирал; глаза его удивлённо поползли к ушам. — Кто это, кто говорит со мной?

— Да Тор, хозяин грома, молний и боевого молота, — улыбнулся Олег.

— А я могу с ним поспорить?

— Рискни здоровьем.

Тор хмыкнул и появился во всей своей красе, протянул Бакренёву левой рукой молот — полную копию своего, а свой, Мйольнир, воспетый легендами, ухватисто держал в правой руке.

Через пятнадцать минут тренировки адмирал махал топором не хуже, чем Тор.

— Попробуй меня убить, я размахиваю им уже почти как ты.

Бог натянуто улыбнулся:

— Сомневаюсь.

— Не сомневайся, — с надрывом щёлкнул челюстью адмирал.

— Сомневаюсь, — повторил Тор.

— Не сомневайся, — заверил его адмирал. — Сомнения губительны для разума, — с полупьяных глаз Батю повело на долгие и нудные речи, — и ведут к поражению в бою и в жизни. К сожалению, я должен признать, что подобная степень мастерства в любой профессии, будь ты музыкант или воин, достигается путем длительного и постоянного самосовершенствования, постоянного воздержания в мыслях и в действиях, постоянной вере в себя, в свои силы. Редко кто рождается с подобным талантом, таких по пальцам можно пересчитать. Причём пальцев не больше, чем пальцев двух рук и двух ног, например ты, Тор, ну и я, и конечно же Олег.

Тор заливисто захохотал:

— Ты мне нравишься, человечек! Олег, расскажи подробней, как мне поддержать тебя при необходимости, так, как я поддержал тебе в Царьграде, или по другому? — Тор обнял Олега. — Ох, и повеселились мы тогда с тобой! Так чем тебе помочь?

Олег скупо улыбнулся:

— Тебе же рассказал Перун, что мы такого умного затеяли.

— Рассказывал, я уже сегодня сделал непонятное для себя, появился по просьбе братца-двойника к конунгам со своей дружиной, запугал их, аж самому приятно. Вообще-то, он мне далеко не брат, — Тор немного помолчал. — Он был моим отцом, когда меня звали Таргитай-Даждьбог. Но ему это приятно — называть меня братом, а с отцом спорить — себе навредить, — опять помолчал. — Ты забудь о моих словах.

Олег дёрнул кадыком, ушами и глазами показал, что согласен.

Тор поиграл своим молотом:

— Никто не нападёт на Синеуса, а если рискнут, тогда я их всех раздавлю, как давят тараканов домохозяйки в нашем светлом, правда не совсем, будущем. Исчезнут все, только волки будут рыскать по их разорённым жилищам. А то, о чём говорил Перун… Ну что ж, я с ним полностью согласен, во всём помогу, а ты мне поможешь завалить Митгард, эту Мировую змеюку, ведь как предсказали норны, она меня должна убить…