Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро - Наталия Владимировна Афанасьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что такое причина, следствие, знание, действие, а также существование материальных тел и их взаимодействие – вот комплекс вопросов, обсуждаемый в трактатах Аристотеля и в «Книге причин». В ней нет ни слова ни про Бога, ни про ангелов. Конечно, можно попробовать, как это делали католические теологи, приписать функции Перводвигателя Аристотеля (или Первопричины неизвестного автора) Богу, но это приводило к противоречиям.
Античная философия представляет опасность для монотеистической религии. Христианство никогда не могло полностью примириться с Аристотелем. Его учение срабатывало как бомба замедленного действия. С учением Платона у христианских мыслителей, в основном благодаря Августину, были более «дружественные» отношения, но и учение Платона не удовлетворяло христианским догматам.
Ещё до появления в Европе XIII века переводов с арабского работ великого философа имя Аристотеля европейцам было известно. Во-первых, знали логику Аристотеля. Во-вторых, устройство мира принималось таким, как его описывал Аристотель. Обе эти части аристотелевского учения составляли фундамент христианского мировоззрения, что создавало дополнительные трудности при ознакомлении с вновь открытыми работами философа, которые не согласовывались с христианской доктриной. Часть учения Аристотеля, посвящённая небесным сферам, входила в канон христианского учения, а часть, относящаяся к «вечному двигателю», не совпадала с Библией.
Так как многие работы Аристотеля были получены от арабов, то у христианских деятелей возникало естественное желание объяснить противоречия неправильностью интерпретации текстов философа. Арабские философы всё напутали, и надо очистить Аристотеля от мусульманского толкования. Такая позиция стимулировала переводы трудов Аристотеля непосредственно с греческого языка. Но как выяснилось, после «чистки» работ Аристотеля ситуация только усугубилась.
В 1210 году в Парижском университете запретили некоторые работы Аристотеля как не соответствующие Священному Писанию. До 1231 года в парижском университете были под запретом работы Аристотеля по натуральной и метафизической философии. Вместе с ними под запрет попали работы Авиценны и некоторых других философов. Надо отметить, что в Париже запреты соблюдались плохо, к тому же они не распространялись на другие университеты.
В 1231 году папа Григорий IX дал поручение привести учение Аристотеля в соответствие с христианской верой. В 1255 году работы Аристотеля вновь официально включены в программу факультета искусств Парижского университета. Более того, так как обучение на факультете теологии предполагало предварительное обучение на факультете искусств, все будущие церковные деятели были вынуждены сдать экзамен по философии Аристотеля.
Наиболее твёрдые богословы продолжали ругать каверзность язычников и считали (совершенно справедливо, с религиозной точки зрения), что самым большим разрушителем веры был Аристотель. Конфликт между христианским учением и языческой философией Аристотеля стал неизбежен. Осознание возникшего тупика послужило толчком к невероятному расширению знаний, и, в конце концов, к полному перевороту представлений о мире.
Аристотель. Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти. Издательский дом СПбГУ, 2004.
Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М., Прогресс-Традиция, 2003.
Ибн Сина [Авиценна]. Избранные философские произведения. М., Наука, 1980.
Фома Аквинский. Сумма против язычников. М., Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004.
Steenberghen, Fernand van. Aristotle in the West: the origins of Latin Aristotelianism. Translated by L. Johnston. Louvain, Nauwelaerts, 1955.
Евклид
«Ты всё расположил мерою, числом и весом»
Книга премудростей Соломона 11:21.
Заранее приношу извинения читателям за то, что довольно долго в главе про Евклида будет говориться о Пифагоре. Все попытки этого не делать заканчивались исчезновением исторического фона, и приходилось вставлять рассказ о Пифагоре обратно.
В любом развитом обществе присутствуют материальные нужды, требующие вычислений и математических оценок. Расчёты нужны и для ведения войны, и для строительства собора. Тем не менее, основной источник, откуда черпаются абстрактные математические понятия, определяются всё-таки философией и размышлениями о мире. Приёмами счёта владели все древние цивилизации, но ни в Египте, ни в Вавилоне, ни в Китае математика не приобрела характер абстрактной науки. Такой её сделали древние греки. Учение о гармонии мира стало наивысшим достижением греческих философов. Они развили науку логику как инструмент познания и математику как способ описания гармонии.
Начало европейской математики связывают с Пифагором. Странно, что для этого мудреца, рассказы о котором тонут в легендах, многие приводят точные годы жизни – 576–496 годы до н. э. Более осторожные историки говорят, что Пифагор жил в VI веке до нашей эры.
Во времена Пифагора желающие обучиться премудрости ездили к жрецам в Египет. Они были самыми просвещенными в Средиземноморье. По преданию, Пифагор более двадцати лет учился в Египте, а когда Египет завоевали персы, оказался в плену в Вавилоне и ещё двенадцать лет учился у вавилонских мудрецов.
С VIII по VI век до н. э. колониальная активность греков была максимальной. Археологи находят остатки греческих поселений по всему побережью Средиземного и Черного морей: от Геркулесовых столбов до Феодосии в Крыму. Греческие колонии существовали и в Северной Африке, и в Италии, и на Сицилии. Только египтяне и главные морские соперники греков финикийцы не пустили их на свои территории.
Приблизительно в 525 году до н. э. Пифагор отправился на юг Италии в одну из богатых греческих колоний Кротон (На карте Кротон располагается на «подошве итальянского сапога»). Там Пифагор организовал философскую школу, или братство, или религиозную общину. Трудно найти адекватное название исчезнувшим социальным структурам.
Пифагор был религиозным деятелем, мудрецом, учителем. Он верил в перевоплощение душ и проповедовал, что «всё есть число». Нам, привыкшим выражать законы природы с помощью математических формул, кажется, что мы понимаем, что имели в виду древние греки, обожествляя числа. Однако их рассуждения были обратными нашим рассуждениям. Греки считали сами числа причиной всего, что происходит в мире. Греки не занимались наблюдением каких-то явлений в попытке описать их с помощью математических формул. Напротив, они изучали свойства чисел и геометрических фигур и с помощью найденных закономерностей стремились объяснить окружающий мир.
Ситуация немного схожа с той, что бывает в наши дни. Современные математики настолько далеко ушли в своих построениях, что, когда на них особенно наседают с вопросами пользы, они начинают искать, кому бы из физиков, биологов или социологов могли бы пригодиться их особо красивые теоремы. Сходство на самом деле поверхностное. Чтобы воплотить какую-то идею, современные учёные и инженеры производят расчёты и обдумывают её материальное воплощение, в то время как греки считали, что сами числа являются некими рычажками, управляя которыми можно изменять материальный мир.
В какой-то момент в истории греческой цивилизации произошло чудо. Так и хочется сказать: для того,
