Испытание добродетели - Чингиз Абдуллаев

Дронго молча смотрел на молодого следователя. Тот понял это как призыв к продолжению разговора, обошел стол и уселся с другой стороны, напротив гостя.

— Подозреваемый влез в чужой дом, — сказал он, поднимая палец. — Это раз. Грохнули выстрелы. Один или два — это не так важно. Главное в том, что после этого на полу лежал убитый хозяин дома, а в комнате был только сам Хасмамедов. Это уже два. Когда ворвались люди, он быстро сбежал. Честный человек, наоборот, должен был бы остаться. Но гражданин Хасмамедов удрал. Это три. Наконец, есть свидетель, который видел, как наш клиент сначала выбросил оружие в комнату, а потом унес ноги. Это уже четыре. Про прежнюю судимость я даже не вспоминаю. По-моему, набор более чем убедительный.

— Я его не убивал, — затравленно произнес Хасмамедов. — Честное слово.

— Здесь верят не честному слову, а фактам, — безжалостно произнес Вавилов. — Кроме тебя, в комнате никого не было. Может, ты читал в детстве «Человека-невидимку»? Хотя это маловероятно. Ты вряд ли слышал, кто такой Герберт Уэллс.

— Знание Уэллса — еще не гарантия достижения успеха, — пробормотал Дронго.

— Что?.. — удивился Вавилов.

— Второй выстрел, — напомнил Дронго. — Почему никто его не слышал?

— Все его слышали, — возразил Вавилов. — Просто он совпал с ударом двери и грохотом вазы. Когда Хасмамедов влезал в окно, Монахов выстрелил в него и не попал. Потом он оступился, упал и выронил пистолет. Хасмамедов подобрал оружие и убил хозяина дома.

— Тогда получается, будто Монахов знал, что Хасмамедов должен влезть к нему в кабинет, и заранее подготовился, — продолжал Дронго. — Я проверял у них в доме. Нужно набрать код, повернуть ручку, открыть дверцу сейфа и достать пистолет. На это уйдет секунд десять, никак не меньше. Вам не кажется, что здесь налицо некоторая нестыковка? Возможный убийца или вор Хасмамедов влез в дом. Потом он стоял и ждал, пока Монахов наберет код, откроет сейф, достанет пистолет и выстрелит в него. Вам не кажется, что здесь есть явное противоречие?

— Не кажется, — ответил Вавилов и покачал головой. — Когда человеку угрожает смерть, он может сделать все гораздо быстрее, становится намного сильнее. Таких случаев сколько угодно. Возможно и такое, что дверца сейфа вообще была открыта. Монахов просто взял оружие, выстрелил…

— Потом упал и выронил пистолет, — закончил за следователя Дронго. — Этот парень его подобрал и сразу пристрелил хозяина дома. Вам не кажется, что вы подгоняете под свою версию все факты?

— В таком случае назовите мне другого подозреваемого, — с усмешкой предложил Вавилов. — Не сможете. Его просто нет. Не было человека-невидимки. Это все выдумки Герберта Уэллса. Был обычный молодой человек, имеющий судимость, которого по явному недосмотру взяли охранником в такое элитное место. Он хотел поживиться в богатом доме. Ведь все прекрасно знают, что в этих новых особняках живут весьма состоятельные люди. Я даже могу допустить, что он не хотел убивать. Но когда Монахов в него выстрелил и пуля попала в стену, парень понял, что может погибнуть. Я не знаю, как там было на самом деле, а этот тип не хочет рассказывать нам правду. Видимо, хозяин дома поскользнулся и упал на пол. Пистолет выпал из его рук и оказался рядом с непрошеным гостем. Тот поднял оружие и выстрелил в Монахова. Возможно, он даже отнял у него пистолет, хотя в этом и не признается. Но по кровавому следу на полу было заметно, что некоторое время после выстрела Монахов еще оставался жив.

— Какое время, о чем это вы? Там прошло секунд двадцать, не больше. Потом Левшова и Апрелев вбежали в кабинет, — возразил Дронго.

— Монахов мог жить еще несколько секунд, — возразил Вавилов с видом победителя. — Как видите, все сходится. Вот вам и вся картинка, безо всяких ненужных альтернативных вариантов.

— Я его не убивал, — упрямо повторил Хасмамедов.

— Хватит! — резко проговорил Вавилов. — Ты же кавказец. Так будь мужчиной. Попался, значит, должен отвечать.

— Я не убивал.

— Это уже не смешно. — Вавилов поднялся. — Ладно, я пойду по делам. Как видите, господин Дронго, здесь не оказалось ничего особенного, подходящего для вас. Обычное убийство, которое мы расследовали без ваших дедуктивных методов. Я думаю, что уже завтра нужно снова передавать дело в суд. Здесь все понятно. Двадцатка парню точно светит. Хотя, учитывая все обстоятельства, он может провести в тюрьме всю оставшуюся жизнь. Не нужно так глупо отпираться. Иначе ты действительно разозлишь судей и они оставят тебя навсегда там гнить.

— Я не трогал оружия, — неожиданно произнес Хасмамедов.

— А это уже хамство, — сказал Вавилов и остановился, хотя уже выходил из кабинета. — Ты еще обвинишь нас в том, что мы подтасовали результаты экспертизы. Хватит болтать глупости. Есть свидетель, который видел, как ты выбросил оружие, перед тем как спрыгнуть с подоконника.

— Я не трогал оружия, — повторил парень. — Вы сами предложили мне его взять.

— А я относился к тебе как к человеку, — зло проговорил Вавилов и махнул рукой. — Давить нужно таких гнид, как ты. Ничего, тебя в колонии научат уму-разуму. Будешь знать, как людей убивать. Тоже мне, правдолюбец. Не хочу я его больше видеть. До свидания, Леонид Леонидович. Прощайте, господин эксперт. На этот раз ваши способности здесь не пригодились. — Он вышел и захлопнул за собой дверь чуть сильнее, чем требовалось.

Было очевидно, что молодой человек нервничает.

Гайдаев старался больше не смотреть в сторону Дронго.

— Я никого не убивал, — сказал Хасмамедов, глядя в глаза новому человеку, которого он раньше здесь не видел.

Парню почему-то показалось, что тот ему даже сочувствует.

Дронго нахмурился.

— Можно я все-таки задам ему несколько вопросов? — попросил он следователя.

— Конечно, нельзя. Но так уж и быть, задавайте, — согласился Гайдаев.

Дронго видел, что ему было неприятно, когда Вавилов давил на подследственного.

— Вы стояли рядом с домом, когда услышали выстрел? — обратился Дронго к Хасмамедову.

— Да, рядом с домом. Окно было чуть приоткрыто. Поэтому я и влез.

— Что вы увидели?

— Он лежал уже убитый.

— Где было оружие?

— Рядом с ним.

— Далеко?

— Не очень. Примерно метр или полтора.

— Как он лежал?

— На полу.

— Я спрашиваю, как именно? Лицом вниз или вверх?

— На боку.

— Глаза были открыты?

— Кажется, нет.

— Крови было много?

— Да, очень. Целая лужа вокруг него. Вся одежда была в крови.

— У вас есть фотографии? — спросил Дронго, уже обращаясь к следователю.

Тот кивнул.

— У меня нет больше вопросов, — сказал эксперт.

Гайдаев нажал кнопку звонка, вызывая конвоира.

Хасмамедов поднялся со стула. Посмотрел на Дронго, потом на следователя.

— Меня могут посадить навсегда? — спросил он чуть дрогнувшим голосом.

Следователь нахмурился, но не ответил.

Хасмамедов взглянул на Дронго, словно спрашивая у него.

— Это зависит от решения суда, — пояснил тот. — Если он поверит в вашу вину.

Хасмамедов опустил голову, повернулся и вышел из кабинета.

Гайдаев достал сигареты, нервно закурил.

— Чувствую себя почти убийцей, — признался он. — Ведь понятно, что парень не виноват. Не мог он хладнокровно влезть в чужой дом и застрелить человека. К этому нужно быть готовым. А Вавилов твердит, что на Кавказе люди привыкли к крови. Там, дескать, ритуально режут баранов. Поэтому такое убийство не вызывает особых потрясений у любого мужчины.

— Я никогда не резал баранов, — с улыбкой сказал Дронго. — Не могу даже смотреть на это. Всегда жалко бывает животных. Хотя сам ритуал жертвоприношения придуман еще древними иудеями. Ведь Авраам принес в жертву овцу вместо своего сына. Этот обычай пришел к людям еще с библейских времен.

— Но вы ведь стреляли в людей и, наверное, даже попадали?

— Да. — Дронго заметно помрачнел. — Такое случалось. В нашей профессии иногда происходит нечто подобное. Но это никак не связано с этнографическими изысками господина Вавилова. Я тоже не верю в убийцу Хасмамедова. У парня такие несчастные, затравленные глаза.

— Судья будет ориентироваться не на его глаза, а на факты, которые мы собрали. — Он сказал «мы», сознательно не отделяя себя от Вавилова.

Леонид Леонидович был слишком порядочным человеком, чтобы перекладывать всю ответственность на своего молодого коллегу. Он сознательно разделял с ним ответственность, понимая, что уже не может изменить факты.

— Поговорите с этим свидетелем, который якобы разглядел, как Хасмамедов выбросил оружие, — предложил Дронго. — Я почти уверен, что он не мог этого видеть. У охранника просто не хватило бы времени. Почему тогда никто из остальных свидетелей не заметил такого?