Двое из будущего - Максим Валерьевич Казакевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А и скажу, — взъярился Пузеев на косматого. — А и отправить хочу в студенты, хочу чтобы людьми стали. А не были бы как я в масле с головы до ног, а сидели бы за столами в красивых английских костюмчиках и чернилами пальчики пачкали. Юристами пускай будут, да! Чё ржешь, в рыло дать? — и схватил испуганного мужика за лямку комбинезона.
— Тихо, тихо! Без драк! — повысил голос Попов и постучал медным ключиком по трубе ограждения. — Валька, угомонись, а то уволю.
Пузеев отпустил мужика, грубо оттолкнув.
— А что по поводу баб… Можно привести своих, но без детей.
— Так как же без детей-то? — повторил свой вопрос Валентин. — Нанимать бабку, чтобы приглядывала? Так это ж платить ей сколько надо?! Тогда и бабу свою невыгодно на работы выгонять.
И тут вмешался я, стоявший до этого момента ни кем не замеченный за спиной рабочих и сохранявший до поры молчание.
— Для этого случая можно устроить ясли, — возвысив голос, сказал я. — Я полагаю, что бюджет предприятия не особо пострадает, если мы организуем присмотр за детьми работников. Нужно только найти подходящее помещение и женщин, согласных возиться с чужими детьми. Труд воспитателей предприятие оплатит, за работниками, чьи дети будут ходить в этот детсад, остается только оплата питания. Или же свои продукты приносить. Мне полагается, что это хорошее решение.
Ко мне обернулись. Рабочие, увидев мою персону, поснимали картузы, ощерились радостными улыбками. Кто-то поздоровался и протянул для рукопожатия крепкую ладонь. Я протиснулся сквозь толпу, встал рядом с Поповым:
— Извини, Сергей Сергеич, опоздал.
— Ничего, Василий Иванович. Я взял на себя смелость начать без вас.
— Ну и молодец. Все успел рассказать?
— В общем-то, да, кроме того, что вы еще желаете открыть исследовательский и опытный отделы. А здорово вы с яслями для детей придумали.
— Это, Сергей Сергеич, не моя придумка, — сознался я. — Есть и другие, более умные люди. Все уже придумано за нас. Ну, ты, в общем, продолжай собрание, а я пока в кабинете уединюсь с журналистом. Порасспрашивать меня он о чем-то хочет.
— Хорошо, Василий Иванович, — охотно согласился Попов и продолжил собрание, а я, махнув рукой стоявшему в сторонке незаметному человеку, прошел в свой кабинет.
Я, собственно, и опоздал на собрание только потому, что ожидал корреспондента одной из известных газет. Он, по приглашению Михи, прибыл из Москвы в столицу на поезде. Я любезно встретил его на вокзале, а затем отвез и устроил в гостиницу. Ему очень понравилась моя обходительность, льстило учтивое внимание к своей персоне. Мне же он, как человек, абсолютно не понравился — был слишком уж напыщен и горделив. И мой гость легкомысленно считал что, раз уж я нуждаюсь в его услугах, то он может позволить себе в отношении меня менторский тон. Я пока терпел его, оказывал ему всяческие любезности, но, больше суток я его, похоже, выдержать не смогу. Хватило бы терпения.
И вот, корреспондент в неброской одежде, поднялся в мой кабинет, цепко осмотрелся и безапелляционно заявил:
— М-да, бедненько у вас тут, дорогой Василий Иванович. Я, если честно, ожидал большего.
Я присел на стул, жестом пригласив гостя последовать моему примеру.
— И что же вы ожидали здесь увидеть?
— Если честно, то английскую мебель, фарфор в серванте и портрет Императора. И телефонную связь. У вас же все довольно скромненько, редко такое увидишь у успешных деловых людей.
Я улыбнулся.
— Английская мебель и фарфор в серванте стоят больших денег, уважаемый Владимир Георгиевич…, — т-фу, тошнит меня от лживой любезности к этому типу. — Эти деньги я лучше вложу в развитие своего производства и в своих рабочих. Толку будет больше. А телефон скоро будет.
— А я слышал, что вы и ваш компаньон купили себе по особняку и вложили в их ремонт огромные средства. Я считаю, что лучше бы вы эти деньги вложили в производство, м-да. Вот тогда бы было бы больше проку, — и журналюга ядовито осклабился.
Я на мгновение прикрыл глаза, загоняя внутрь готовое вырваться раздражение, и глубоко вздохнул. Заставил себя улыбнутся:
— Но ведь мне надо где-то жить, не правда ли? И лучше всего живется и работается в нормальном помещении, где ты сам себе хозяин и где не надо каждый день ждать прихода домовладельца с проверкой и с требованием к оплате. И вы ошибаетесь, называя эти дома особняками. Это обычные дома, в очень посредственном состоянии и в весьма неблагополучном районе Санкт-Петербурга.
— Я слышал, что там идут какие-то ремонты. По слухам очень дорогостоящие.
Всё, мы полезли в дебри, заговорили не о том. Мы известной газете заказали рекламную статью о нашем предприятии, где будет подробно описано все изменения в нашей работе. Мы жаждали увидеть статью о введенном восьмичасовом рабочем дне, об увеличенной часовой ставке, о введенных мероприятиях по технике безопасности, об организованном детском саду. Мы хотели видеть на страницах газеты определенное содержание, выставляющее наше предприятие в выгодном для нас свете, и только за это мы согласны были заплатить. Так что, все эти разговоры о наших особняках были лишними. И я, с фальшивой улыбкой на лице, напомнил корреспонденту о цели его визита.
— Владимир Георгиевич…, — произнес я медленно, глядя прямо в глаза журналисту. — Давайте с вами договоримся враз и навсегда. Мы заказали у вашей газеты рекламную статью определенного содержания и позитивного тона, и вы должны ее написать. Посмотреть наше производство, поговорить с рабочими и написать. Можно сделать несколько фотоснимков общего плана и портретных снимков учредителей. Перед тем как отправить статью и снимки в печать я обязан у вас проверить написанное и, если статья меня устраивает, утвердить. Или потребовать доработать текст, если написанное мне не понравиться. Так?! Поэтому, уважаемый Владимир Георгиевич, давайте вы не будете задавать мне лишних и ненужных вопросов, а просто займетесь тем, за что вам заплатили. Договорились?
Журналиста моя отчитка нисколько не смутила. Привык, похоже, к разным обхождениям к своей персоне. Он лишь пожал плечами и, с непонятной мне хитрецой в серых глазах, ухмыльнулся и невозмутимо достал из внутреннего кармана пальто небольшой блокнот с карандашом.
— Что ж, Василий Иванович, я вас понял. Тогда давайте поговорим о том, зачем вы вводите сорокачасовую рабочую неделю…
С журналистом мы разговаривали не менее часа. Он обо всем меня обстоятельно расспросил, подробно зафиксировав в блокноте, а потом, сбегав за ворота проходной и притащив с собой помощника с громоздким фотоаппаратом, зафиксировал мой образ
