Письма императора - Валерия Вербинина

И не отвечая на дальнейшие расспросы Тростинки, шагнул к выходу.

План Венсана был таков: наведаться в ту самую больницу, в которой его лечили, умыкнуть, оглушив, какого-нибудь доктора и привезти его к принцу воров. Конечно, план был весьма далек от совершенства, но при изрядной доле везения он мог сработать. Именно везение требовалось теперь Венсану больше всего.

Вспомнив о везении, он по привычке сунул руку в карман штанов, в котором таскал свой талисман – подкову, которую он нашел несколько лет назад и которая приносила ему неслыханную удачу. Однако подковы на месте не оказалось. Насупив брови, Венсан стал вспоминать, где он мог ее оставить, и наконец сообразил где. Ну, конечно! Он же переодевался у себя дома и забыл драгоценный талисман в кармане старых штанов… В тот же самый вечер, стоило ему выйти на улицу, на него напали неизвестные и намяли ему бока. Ясное дело, такое могло случиться только потому, что он по непростительной рассеянности забыл бесценный талисман.

«Так, – бодро решил Венсан. – Сначала наведаюсь домой за подковой, а потом поспешу в больницу. Без подковы за доктором ехать никак нельзя, потому что тогда обязательно что-нибудь плохое произойдет».

Он забрался на козлы, взял в руки вожжи и хлестнул лошадей.

Что же до Тростинки… Хотя Венсан и просил его никуда не отлучаться, он покинул воровское убежище через несколько минут после ухода кучера и отбыл в неизвестном направлении. Само собою, такое поведение бандита могло показаться весьма подозрительным, да вот беда: никто из окружающих в тот момент не был в состоянии задержать его. Изабель умерла, принц воров лежал без сознания, а Венсан отправился на поиски своей удачи.

Венсан повернул ключ, отпер дверь и вошел в свою квартиру. Поверхностный осмотр показал, что все тут в порядке. Никакой чужак не проникал в его жилище и не шарил в его вещах. С облегчением выдохнув, Венсан вошел в спальню и стал рыться в ящиках с тряпьем. Так, куда же он их засунул… Вот они! С радостным возгласом Венсан выудил из кучи свои старые штаны, нащупал в них заветную подкову и переложил ее себе в карман, после чего забрал все деньги, какие у него оставались, прихватил на прощание бронзовую фигурку почти голой девицы, которую он по дешевке купил когда-то в лавке старьевщика Момо, и шагнул к выходу. Больше ему нечего было здесь делать.

Однако, когда он бегом спускался по лестнице с фигурой голой девицы под мышкой, его настигла мамаша Сарсе, консьержка.

– Месье Леваллуа, куда вы спешите?

Мамаша Сарсе была стара, как мир, глуха, как тетерев, слепа, как крот, и двигалась медленнее черепахи. Тем поразительнее было то, что при всех этих недостатках она всегда первой узнавала все сплетни, замечала то, на что остальные не обращали никакого внимания, и неизменно поспевала первой туда, где ее присутствие оказывалось необходимо. Венсан, надо признаться, терпеть ее не мог и оттого ограничился тем, что проорал на ходу:

– Извините меня, мадам Сарсе, я очень спешу!

Но противная консьержка не отставала.

– Месье Леваллуа, – кричала она, – там к вам приходили! Я не знала, когда вы будете, и сказала…

Приходили? Кто приходил, уж не полицейские ли? Может быть, они его подозревают? Сердце Венсана камнем рухнуло вниз.

– Кто это был, мадам? – спросил он, чувствуя, как на висках проступает предательский пот.

– Ах, месье, – не слушая его, твердила мамаша Сарсе, – как же вы могли покинуть больницу, когда у вас еще не все срослось! Это ведь очень, очень опасно! И медсестра…

– Что еще за медсестра? – насторожился Венсан.

– Она приходила сюда, – пояснила мамаша Сарсе, сжалившись над ним. – Сказала, ее прислал доктор. Он был очень недоволен тем, что вы ушли из больницы!

– Скажите, – спросил Венсан, мысленно воздав хвалу своей чудодейственной подкове, – а когда именно медсестра была здесь?

– По-моему, вы с ней чуть-чуть разминулись, – отвечала удивленная мамаша Сарсе. – Она ушла буквально пять минут назад!

– А как она выглядит? – спросил Венсан.

– Молодая, – с оттенком неодобрения заметила мамаша Сарсе. – Блондинка, а глаза карие. Одета в простое светлое платье. Словом, – пренебрежительно заключила консьержка, – ничего особенного.

– Большое спасибо, мадам! – воскликнул Венсан и вдруг шагнул к старой женщине и поцеловал ее в щеку.

Мадам Сарсе, которую никто не целовал со времен правления Наполеона (Великого, разумеется), в изумлении вытаращила глаза и отпрянула к стене. Возможно, она с замиранием сердца ждала продолжения, но Венсан только махнул ей рукой и поспешил на улицу. Во что бы то ни стало он должен был догнать медсестру, которая пришла к нему из больницы. Раз она работает там, стало быть, знает, как унять кровь. Тростинка же сам сказал, что надо поторапливаться!

А ни о чем не подозревающая Амалия в эти мгновения медленно двигалась по тротуару бок о бок с кудрявым малым, обладателем плутовской физиономии, который поглядывал на нее так нежно, словно она была по меньшей мере золотым сервизом времен Людовика Пятнадцатого.

– В больнице нам сказали, что Венсан ушел, – промолвила баронесса, одетая в очень простое платье, отчего ее трудно было даже узнать. – А консьержка утверждает, что дома он не появлялся. Похоже, мы в тупике, Франсуа.

Мимо них чинно проследовала легкая карета, которой правил кучер с перевязанной рукой, насвистывавший что-то себе под нос. Завидев Амалию, кучер на мгновение перестал свистеть и надвинул шляпу пониже на лоб.

– Не переживайте так, мадам, – сказал Франсуа. – Как знать, может быть, это был вовсе не он. Лично я больше грешу на лакея Шевалье.

– Хотела бы я разделять твою уверенность… – задумчиво ответила Амалия. – Но нет, все-таки именно Венсан мог быть сообщником воров. Только он из всех слуг появился в доме графа совсем недавно.

– Вы забываете, что нет такого человека, которого нельзя было бы подкупить, – возразил Франсуа. – Шевалье, например, мог служить Монталамберу хоть сто лет, но если бы ему предложили по-настоящему хорошие деньги, он бы точно не устоял.

– А вот и нет! – отозвалась Амалия. – Уверяю тебя, Франсуа, если бы все было так просто, письма давным-давно оказались бы у меня. Нет, в том-то и загвоздка, что Шевалье служил своему хозяину верой и правдой. Дело в том, – она замялась, – что кое-кто из моих друзей предложил ему более чем приличную сумму за то, чтобы он помог достать письма, однако он отказался, и его с большим трудом удалось уговорить не рассказывать ничего хозяину.

Так, разговаривая, они поравнялись с каретой, которая минуту назад обогнала их. Кучер стоял возле лошадей, поправляя упряжь. Когда Амалия и Франсуа подошли ближе, он неожиданно обернулся.

– Простите, – очень вежливо спросил он, – вы медсестра?

– Э… некоторым образом… – ответила Амалия. – А что…

И она осеклась, увидев, что одна рука у кучера перевязана.

– Бегите, мадам! – завопил Франсуа.

Но было уже поздно. Венсан отшвырнул его прочь, единственной здоровой рукой сгреб Амалию в охапку и швырнул ее в карету, после чего захлопнул дверцу и вскочил на козлы.

– Стой! Стой, скотина, сукин сын, мерзавец! – закричал Франсуа. Но кучер гикнул и хлестнул лошадей. Сорвавшись с места, они во весь опор помчались на юго-восток.

Глава 6

Похитили! Средь бела дня, на глазах у многочисленных прохожих, под самым носом у дорогого сообщничка… Он же вор по совместительству… Ну, конечно же! Наверняка этот негодяй Франсуа был с ними заодно! Когда она его отпустила, он пошел, договорился с грабителями, а потом хладнокровно помог заманить ее в ловушку. До чего же она оказалась наивна в самом деле! Ведь инспектор Готье ей все-все о нем рассказал, а она…

Ну нет, дорогой Франсуа, не радуйся! Мы еще посмотрим, кто кого! Баронесса Корф относится к числу тех людей, которые не дают себя в обиду, а если уж обида нанесена, то не прощают ее. И Амалия стала лихорадочно рыться в сумочке, ища в ней свой любимый револьвер с перламутровой рукояткой.

Распахнув окно, Амалия высунулась наружу. Лошади, как бешеные, несли карету по какому-то мосту.

– Немедленно останови! – заорала она. – Или тебе конец, Венсан Леваллуа!

Кучер понял, что дамочка готова на все, лишь бы покинуть карету, и решил объяснить ей ситуацию:

– Послушайте, но ведь вы же медсестра, верно? А там человек попал в беду! Я не могу везти его в больницу! И ему очень, очень нужна ваша помощь!

«Что за чертовщина? – мелькнуло в голове у Амалии. – Что он несет?»

– Врешь! – на всякий случай сказала она.

– Клянусь богом! – закричал в ответ кучер. – Он умирает! Он умрет, если вы не спасете его! Ну что вам, жалко, что ли? – умоляюще прибавил он. – Я вам заплачу, хорошо заплачу! Честное слово!

Амалия видела, что ее собеседник предельно искренен, но ее все еще обуревали сомнения. А ну как этот милый человек попросту заговаривает ей зубы?