У истоков Руси: меж варягом и греком - Владимир Егоров

В-пятых, имена послов Олега и Игоря, среди которых помимо скандинавских имеются другие совершенно непонятного происхождения. Возможно, в язык и имена дромитов внесли свою лепту булгары и хазары, а также весьма вероятно влияние языков северного Кавказа. Согласно упоминавшемуся выше черноморскому периплу, на кавказском побережье готы заняли земли керкетов и торетов. Поэтому здесь возможны очень интересные «завязки» с гипотезой О. Трубачева о синдо-меотском происхождении руси.

В-шестых, упорное соотнесение византийцами и хазарами руси (дромитов) с Боспором Киммерийским, то есть Керченским проливом. Именно здесь разыгрываются основные события «Кембриджского документа», именно отсюда приходит русь Игоря Старого на Константинополь, именно сюда она удирает после разгрома.

В-седьмых и главных. Русь Первая и русь дромитская – это, пожалуй, единственное более-менее разумное объяснение исторической связи Среднего Поднепровья с варягами, причем не просто варягами, а варягами русью. Именно они могли быть теми загадочными варягами «Повести», которые «назывались русью» и жили за каким-то не названным морем. Если море это Варяжское, что выглядит наиболее вероятным, то варяги русь могли обитать где угодно, в том числе и на Черном море, ибо разлилось Варяжское море «Повести» от Ладоги до Константинополя и сидели варяги «Повести» на этом море далеко на востоке, аж у самых «пределов Симовых».

Измышление о «рюриках», «олегах» и «свенельдах»

– Бэрримор, может ли королева писать и публиковать детективы?

– Вы имеете в виду английскую королеву, сэр?

– Ну, например.

– Упаси Боже!

– А если она подпишется не «королева», а псевдонимом, к примеру, Элла Королева?

– Английская королева не может иметь псевдоним! А пива «Кэрол» я, простите, не знаю.[61]

– Правильно, Бэрримор, так мне и надо. Сейчас объясню тебе все просто и доходчиво, то есть по-английски: a queen had written a fction and signed it Queen.[62]

– О, так Вы бы прямо и сказали! Но ведь Эллери Куин не был английской королевой, не так ли?

– Не беспокойся, Бэрримор, Эллери Куин даже не был англичанином.[63]

Вот так простая замена строчной буквы на прописную или наоборот может внести невообразимую путаницу. Впрочем, автора «Повести» такие мелочи не беспокоили, в его время прописных букв не было. Их приходится вставлять переводчикам, и здесь есть немалый простор для фантазии и спекуляций. Полезно напомнить тебе лишь пару характерных примеров из уже прочитанных нами с тобой сентенций «Повести», мой не считающий зазорным оглядываться назад читатель.

Пример 1 (замена строчной буквы на прописную). «В год 852… приходила русь на Царьград…». Совершенно непонятно, чем руководствовался Д. Лихачев, ставя прописную букву в слове русь. Русь, то есть Русская земля, не могла прийти на Царьград, это могли сделать только люди – народ, который звался русь (или чудь, или весь, или словене).

Пример 2 (замена прописной буквы на строчную). «в год 859. варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. а хазары брали с поля, и с северян, и с вятичей…». В этом случае все наоборот, как будто Лихачев строчной буквой в слове поле пытается «скомпенсировать» прописную в руси. В результате этой сомнительной «компенсации» бестолковые хазары рыскали по полям вместо того, чтобы взимать дань с Поля (вне града), то есть полян «Повести».

Но это все более-менее безобидно. Гораздо страшнее, что в других случаях такой пустяк может совершенно извратить всю Историю и породить сонмища «поручиков Киже». Да что там поручиков – князей! А князья – это князья, не какие-то жалкие баронеты Баскервили, глядящие с портретов на остывшую овсянку на моем столе глазами, полными муки векового голодания. Правда, от баронетов остались Баскервиль-холл, приличное наследство и фамильные портреты, дающие возможность опытному глазу Шерлока Холмса, отделив алчность голодного взгляда от алчности порочной души, определить принадлежность к их роду той или иной конкретной особи. А что осталось от первых князей Киевской Руси, как они представлены в «Повести»? Ничего, даже портретов нет. То есть, портреты есть – в небольшой книжонке, недавно переизданной вместе с ятями на волне модного нездорового интереса к Романовым, можно найти портреты всех князей русских, начиная аж с Рюрика. Не иначе как кисти Рембрандта. Только из этих портретов даже десять Шерлоков Холмсов, хоть лопни, не смогли бы извлечь ничего, что хоть как-то доказывало бы историчность этих лиц с сыто-сонными глазками. Мы же с тобой, мой читатель-скептик, обойдемся без портретов, потому что будем не доказывать, а опровергать эту самую историчность «династии Рюриковичей».

Начнем, соответственно, с самого первого – Рюрика.

История Рюрика в «Повести» начинается с варяжской дани. Вспомним: «в год 859. варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей… Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси… Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, трувор, – в Изборске».

Прежде всего зададимся вопросом: откуда монах, сидя в пещере под Киевом, мог что-либо узнать о скандинавах и событиях новгородской истории? Вопрос этот не праздный. Исследователи «Повести» выделяют в ней старейшую летописную основу, в которой повествование начинается с Игоря Старого, и соответственно нет ни варягов, ни Рюрика, ни Вещего Олега. Эта «южнорусская» традиция отражена и в «Слове о полку Игореве», где легендарным родоначальником русских князей называется некий Троян, и именно его потомком является главный герой Игорь Святославич. Все это выглядит вполне нормальным для киевских летописей, аномально как раз появление в «Повести» варяжских персонажей. Откуда они там взялись?

Оказывается, во времена Нестора к Киево-Печерскому монастырю был близок (может быть, тоже стал монахом) некто Ян Вышатич, которому БСЭ посвятила отдельную статью: «Ян вышатич (около 1016 – 24.6.1106) – видный представитель киевской знати, тысяцкий, сын вышаты, воеводы Ярослава Мудрого. в 70-х гг. 11 в. собирал дань для Святослава Ярославича на Белоозере, где подавил восстание смердов. Участвовал в походах против половцев и княжеских междоусобицах. рассказы Я. в. о прошлом были использованы древнерусскими летописцами и вошли в “Повесть временных лет”».

Таким образом, источником знаний о событиях в новгородских и белоозерских землях для автора «Повести» стали устные пересказы Яном Вышатичем каких-то отдельных известных ему сюжетов северной традиции. Независимо от «Повести» эта традиция в более полном виде была позже внесена местными летописцами в новгородские летописи.

В частности, согласно Иоакимовской летописи, варягов прогнал из Новгорода некий Гостомысл. Статус этого Гостомысла не уточняется, до сих пор идут споры, был тот Гостомысл новгородским князем, посадником или старейшиной рода. Нам это не суть важно. Потеряв всех сыновей, перед смертью Гостомысл завещает новгородцам призвать на княжение в Новгород сына своей младшей дочери варяга Рюрика. То есть здесь уже не какая-то там чудь и иже с нею, а конкретные новгородцы, они не ищут себе князя за морем у руси, а отправляют делегацию конкретно к варяжскому конунгу Рюрику, которому соответственно не надо «вызываться», а можно просто согласиться принять новгородскую корону, что он и делает.

И все бы ни чего, если бы не эта проклятая археология. Ну не было, не было Новгорода в 859 году, и все тут! Я уже говорил о попытках апологетов «Повести» спасти легенду о призвании варягов переносом места действия из несуществующего Новгорода в Ладогу или Рюриково городище. Ничего не имею против переноса места действия, только решать, куда все же следует его перенести, я предоставлю тебе, мой объективный читатель.

Историки давно заметили чуть ли не дословное сходство бессмертной фразы «Повести»: «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами» с текстом Видукинда Корвейского, который еще в VIII веке те же слова вкладывает в уста бриттов, призывающих «благородных саксов» принять власть над их изобилующей благами родиной, то есть будущей Англией, и изгнать притеснителей пиктов. Но это к слову. Мы же перенесемся поближе к нашим событиям: из VIII века в середину IX века, и из Англии на северо-восток Германии. Именно в этих местах происходят события, которых касается пара нижеследующих цитат из Ксантенских анналов.