Парашютисты японского флота - М Ямабэ

Впереди нас загорелся дом. С треском запылало сухое дерево стоек, которые лизали яркие языки пламени. Дом, видимо, поджег противник.

Старшина Идзу, ругаясь, выхватил гранату и бросился вперед. Но пуля врага поразила его прямо в грудь. Старшина вздрогнул и тяжело рухнул на землю. Враг открыл по нему бешеный огонь. К упавшему парашютисту подбиралось пламя, но из-за сильного огня никто не мог прийти к нему на помощь. Слышно было, как с обеих сторон на землю падали тела сраженных бойцов.

Из 1-го взвода, который почти вплотную приблизился к противнику, мне доложили по цепи, что напротив дома находится вражеский окоп. И действительно, на правом фланге напротив горевшего дома проходила траншея, которая была скрыта в тени пальм и других домов.

- Подготовиться к атаке на позиции противника против дома! - отдал я приказание. Вокруг меня стал сосредоточиваться взвод управления под командованием мичмана Мияо. Я коротко разъяснил задачу: "Как только наши гранаты прижмут противника к земле, врываемся на его позиции. Малейшая задержка - мы погибли. Противник сильно укрепился. Без рукопашной нам успеха не добиться". Затем я приказываю приготовить гранаты. По команде "разбить капсюли!" все разом выдернули предохранительные чеки. У каждого в гранате с шипением загорелся дистанционный состав. По команде "огонь!" гранаты полетели в траншею, послышались характерные звуки разрывов, Одна из гранат, ударившись о карниз крыши, рикошетировала. Она упала примерно в метре впереди меня. Я весь сжался, стараясь укрыться за стальной каской, края которой были обрезаны. Я прижался к земле, закрыл глаза и стал ждать. Секунда, другая. Граната не взорвалась. Какое счастье! Я с облегчением вздохнул.

Я снова приказал приготовить гранаты к бою. Повторилось все сначала.

Гранаты вновь полетели в траншею. На этот раз мы поднялись и, минуя дом, устремились к траншее. От разрывов собственных гранат темнело в глазах. Солдаты противника прятали головы в траншее. И вот уже под моим мечом зазвенела стальная каска вражеского солдата. В это время противник открыл пулеметный огонь по атакующим. И в ту же секунду упали как подкошенные мичман Мияо и матрос 1 класса Хатта, которые следовали за мной. Весь 1-й взвод с карабинами наперевес дружно ворвался в траншею. Мой первый удар по голове вражеского солдата не удался. Стальная каска с широкими полями прикрывала не только голову, но и его плечи. Он уже собирался выстрелить в меня из винтовки, но я, изловчившись, вонзил ему меч в шею, которая на секунду показалась из-под каски. Солдат мешком осел на дно траншеи. (После этого случая я решил первым ударом опрокидывать врага, а вторым - отрубать голову мечом.)

В результате нашей штыковой атаки противник был смят. Он оставил траншею и обратился в бегство. Парашютисты стали преследовать убегающих. Не успевшие спастись бегством молили о пощаде, пятясь назад под дулами наших пистолетов.

Нас сильно беспокоило то, что главные силы противника могли начать отход из Купанга в нашем направлении, и нам пришлось бы вступить с ними в бой. Таким образом, мы могли погибнуть, находясь совсем близко от нашей цели - аэродрома.

Начало смеркаться. Мы ускорили движение к аэродрому, а чтобы избежать встречи с главными силами противника, решили уклониться влево, преодолеть лесистую возвышенность и подойти к аэродрому с тыла.

Последовал приказ воспользоваться временным затишьем и сосредоточить подразделения вблизи штаба батальона. Я со своей 1-й ротой должен был проложить путь до лесистой возвышенности слева. Рота почти вся собралась возле меня.

- Командир, справа на дороге противник! - доложили мне. Скоро я и сам увидел вражеских солдат.

Один, два, три... всего около пятидесяти человек. Слева из леса противник возобновил пулеметный огонь.

"Неужели враг разгадал наши намерения?" - подумал я. Сердце защемило от одной мысли, что придется отступать.

Вдруг вперед выскочил с легким пулеметом смельчак, матрос 2 класса Ямамото из взвода управления.

- А ну, попробуй подойди, деревенщина,- закричал он на австралийских солдат и открыл огонь. В душе моля бога, чтобы матрос продержался хоть немного, я присоединился к 1-му взводу. Кругом со свистом пролетали пули. Из легкого пулемета открыл огонь по противнику унтер-офицер-командир отделения 1-го взвода Фудзисава. Под прикрытием двух пулеметов я стал пробираться к возвышенности, стремясь войти в густые заросли, за мною устремилась моя рота. Фудзисава и Ямамото держались стойко, прикрывая нас своим огнем. Я пробирался сквозь густые заросли с японским мечом в правой руке и пистолетом - в левой, держа палец на спусковом крючке. За мной двигались остальные, поддерживая под руки легкораненых, а тех, кто не мог идти, несли на себе. Тяжелораненых мы были вынуждены оставлять.

Передвигаясь с трудом, мы достигли вершины высоты, когда уже наступила ночь. Высоту, покрытую густыми зарослями, окутала такая тьма, что вокруг ничего нельзя было различить. Смельчак матрос 2 класса Ямамото, вызвавшийся добровольно прикрывать нас огнем в трудную минуту, погиб. Пали смертью храбрых матросы 2 класса Осэра и Тамэики. Не зная, что мы изменили направление, они продолжали пробиваться к дороге на Купанг. Мы узнали об их смерти позднее, когда противник был окончательно разгромлен. Их трупы нашли под кокосовой пальмой почти у дороги примерно в километре от деревни Бабау. Рядом был легкий пулемет, повернутый в сторону противника. Отступающий противник не мог не заметить их, но надругательств над ними никаких не сделал.

Позднее тяжелораненые рассказали, что санитары австралийской армии оказывали помощь японским солдатам, получившим тяжелые ранения, и оставляли их на месте. Мы не могли не благодарить их от всего сердца за это, хотя они и были нашими врагами.

Мы выручаем своих товарищей

Поздней ночью на высоте закончилось сосредоточение оставшихся в живых парашютистов, которым удалось оторваться от противника. Всех беспокоила одна и та же мысль, что мы еще не выполнили поставленную перед нами задачу - овладеть аэродромом Купанг.

В бою, который нам пришлось вести в течение дня, мы понесли большие потери, поэтому для нового наступления и овладения аэродромом нам необходимо было привести в порядок оружие, распределить боеприпасы и, наконец, принять

пищу, так как мы с утра ничего не ели. Нигиримэси, которыми нас снабдили в поход, так сильно пахли антисептическим средством, что их нельзя было взять в рот. Парашютисты с удовольствием пили только воду. Многие хотели захватить аэродром ночью, но для перегруппировки требовалось время, поэтому пришлось от этого отказаться. Выступать решили на рассвете.