Мой сводный чёрт - Екатерина Котлярова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В голове столько вопросов, что она просто начинает разрываться на части. Пытаясь понять хоть что-то, я лишь в тупик себя загнала.
— Выходим, — Рома сжал мои пальцы, вырывая из мыслей, от которых уже стало дурно.
Антон заплатил за проезд, и мы вышли. До самого здания с яркой вывеской «Автомастерская» Рома не выпускал моей руки из надёжной ладони. Он ничего мне не говорил, изредка перебрасывался фразами с Антоном, но я чувствовала его поддержку.
— Ты всё же пришла, — одетая в оранжевый костюм Снежана радостно и широко улыбнулась. — И Ромку привели, — девушка подошла к парню и поцеловала того в щёку. — Там всё ещё твой байк стоит. Мы его не трогали. Ждали, когда ты вернёшься.
— Да? — увидела, как загорелись восторгом глаза Ромы.
— Да, — Снежка перекривляла его по-доброму. — Иди хоть с дедушкой Ромой поздоровайся.
Рома выпустил мою ладонь и ушёл вглубь помещения.
— Чай будешь? Или сок? — Снежана сняла с головы шапку. Тёмные волосы рассыпались по плечам. Я услышала со стороны прерывистый выдох. Обернулась и увидела Игната. Парень махнул мне рукой и быстро отвернулся.
— Чай буду, если можно, — я смущённо улыбнулась.
Девушка пошла куда-то в закуток, чтобы через пару минут вернуться с чашкой в руках.
— Держи.
Я приняла чашку из её рук и присела на низкий диванчик, к которому потянула меня девушка.
— Ты плакала, — не спросила, а констатировала факт.
— Да.
— Рома тебя обидел?
— Нет! Что ты? — я головой даже замотала. — Рома… Нет! Он… Очень хороший. Он только помогает мне.
— Он такой, — Снежана нежно улыбнулась. — Пусть он неразговорчивый. Хмурым кажется. Иногда даже грубоватым. Но он говорит всегда то, что думает. И больше всего он ненавидит ложь. Но он всегда поможет. Даже если человек ему неприятен, Ромка поможет, — девушка говорила с нежностью и любовью. — Признаться честно, — Снежана опустила красивые зелёные глаза на сцепленные на коленях руки, — я очень рада, что ты к нам перевелась… И вообще появилась в жизни Ромки. За последние три месяца он впервые пришёл сюда. Да и вообще…
Снежана смущённо заправила прядь тёмных волос за уши. А я в очередной раз поразилась тому, насколько она красивая.
Я не знаю, сколько времени мы разговаривали со Снежаной, я просто забыла обо всём. Девушка была настолько живой, весёлой, открытой, что я просто влюбилась в неё, как в человека. В её широкую улыбку, сияющие глаза и искренний смех. Я с уверенностью могу сказать, что этот вечер стал одним из самых ярких и тёплых моментов за последние годы. И он непременно останется в моих воспоминаниях ярким пятном.
Глава 17
Рома
Нажал на ручку двери в комнату Полины и с внутренним трепетом осознал, что она не закрылась на замок. В помещении было темно, но это не помещало мне увидеть Полину, свернувшуюся клубком на кровати. Прикрыл дверь и тут же привалился к ней спиной, наблюдая за тем, как медленно поднимается и опускается бледное хрупкое плечико. Девчонка. Такая… чёрт… Что она творит со мной? Почему покой теперь я чувствую только рядом с ней, только тогда, когда она в поле моего зрения? Когда смотрит на меня своими зелёными огромными глазищами? Такими чистыми и невинными.
Полина завозилась во сне и ногу из-под тонкого одеяла высунула. Тяжело сглотнул, взгляд попытался отвести, но он точно приклеенный вернулся обратно к аккуратным пальчикам. К щиколотке и острой коленке, на которой лишь царапина осталась после её падения.
— Мл*, — выругался шёпотом, осознавая, что снова проиграл. Снова рядом с этой девчонкой превратился в тюфяка, который неспособен управлять собственным телом и мыслями.
Сделал два шага и преодолел расстояния до кровати. Замер над спящей девчонкой, чувствуя, как меня в бараний рог скручивает от нежности. Это чувство распирало в груди, словно воздушный шарик. Давило на рёбра, мешало сделать вдох.
Тёмные волосы Полины рассыпались по подушке. Тонкая белая маечка чуть сползла, открывая вид на полушарие маленькой груди. Судорожно выдохнул и опустил голову, чувствуя неуместное желание. Исподлобья продолжил взглядом скользить по хрупкому телу. По тонкому, худощавому плечу. Знаю, что на нём две маленькие родинки. По худой руке, сжимающей страшного зайца. По тонким пальцам, которые тут же захотелось огладить, прикусить подушечки. Всосать в рот, чтобы из её груди вырвался тихий стон.
Сам не понял, как руку протянул и кончиками пальцев провёл по запястьям и выше, сцепив зубу оглаживая уродливые тёмные синяки, оставленные на нежной коже чужими пальцами. Удавить готов. Себя тоже. За то, что рявкнул утром. За то, что поверил словам отца. За то, что сам правду принять не смог и пытался от неё сбежать. От себя, от своих чувств к этой девочке. От боли, что поселилась в груди после разговора с отцом.
Сел на пол возле кровати, положил голову возле её руки и стал в лицо расслабленное смотреть. Жалея лишь о том, что глаз зелёных не вижу. Бездонных. Ставшими любимыми за такой короткий промежуток времени.
Осознал, что мой план оказался идиотским и совершенно детским почти сразу.
А вот то, что девчонка слишком быстро пробралась мне под кожу, клубочком свернулась в самом сердце, осознал лишь в тот миг, когда меня тренер из бассейна вытащил, мобильный в руки впихнул, и я услышал срывающийся голос отца. Сорвался с тренировки, рванул в сторону дома, где Полина жила, по знакомым дворам. Поджилки тряслись, в груди от страха всё сжималось. Ушлёпок Антонов мог добраться до неё. Его только от школы отстранили. Но ничто не мешало ему добраться до девчонки за пределами школы.
Когда в парк свернул, будто кто в спину толкнул, и увидел сгорбившуюся фигурку на лавочке, почувствовал, как накатила ярость вперемешку с облегчением. Только когда к лавочке шёл, осознал, насколько сильно испугался. Рявкнул на неё и в тот же миг почувствовал, что земля уходит из-под ног. Потому что слёзы в зелёных глазищах, боль и разочарование разорвали меня на куски. Я просто утонул в её
