Под счастливой звездой - Иван Кулаев

Но в 1925 году, с большой неохотой, нам пришлось покинуть Харбин и переселиться на жительство в Тяньцзинь.

Начиная с 1925 года, вследствие ставшего обычным явлением людоворовства, проходившего всегда безнаказанно, жизнь для состоятельных людей в Харбине стала невозможной. Первый удачный для людоворов дебют был с похищением богатого сибирского пушнинника, енисейца Тонконогова. Преступники, продержав его несколько дней в подземелье и угрожая смертью, выпустили Тонконогова на свободу после получения выкупа в размере 250 тысяч иен и обещания не делать никаких попыток преследования его похитителей. Хотя и сам Тонконогов, и его жена прекрасно знали инициаторов похищения, но, из страха за свою жизнь, они не смели жаловаться, да, по правде сказать, и некому было жаловаться.

Недели через две после этого происшествия возникла компания, состоявшая из зажиточных спекулянтов, с целью похитить меня. Они пригласили нескольких подходящих для такого дела людей, гарантировав им полную безнаказанность. Эта публика, уверенная в своей безопасности, в специально нанятом для них на этот случай новом закрытом автомобиле марки «Кадиллак», с латышом-шофером за рулем, выявив большое нахальство и смелость, отправилась на охоту за мной — в 9 часов утра, в центр густозаселенного пригорода Харбина! Проживая летом на даче в Эрцендзяньцзы, я каждую пятницу приезжал на поезде в Старый Харбин, а оттуда, воспользовавшись тем или иным способом передвижения, направлялся в пригород Харбина, Модягоу, где находился принадлежавший мне парфюмерно-мыловаренный завод. Осмотрев завод, я продолжал путь в Харбин, к конечному пункту поездки, конторе наших мукомольных предприятий. Зная мой маршрут, бандиты и караулили меня в определенном пункте.

Когда в несчастный для меня день я слез, как обычно, с поезда в Старом Харбине, эти молодцы поспешно предложили свои услуги довезти меня на их автомобиле до завода; я бы, вероятно, воспользовался их любезностью, но в этот момент судьба еще пощадила меня. Компания знакомых, с которыми я возвращался с дачи, уговорила меня поехать с ней в одном из автобусов, курсировавших между Старым и Новым Харбином. Из автобуса я вышел против гимназии имени Д. А. Хорват, сел на русского извозчика и повернул от Старохарбинского шоссе в направлении на завод. Не проехали мы и 200 саженей, как нас нагнал автомобиль, на подножке которого стоял человек. Когда автомобиль поравнялся с извозчиком, человек соскочил с подножки, но, видимо не рассчитав скорости машины, перевернувшись несколько раз колесом, упал на землю. Целью этого человека было схватить меня за руки сзади, чтобы помешать мне соскочить с экипажа и поднять тревогу, пока подоспеют остальные сообщники. Я, ничего не подозревая, увидев падающего человека, подумал: «Какое несчастье — бедняга, наверное, убился!» — и, с мыслью помочь ему, остановил своего извозчика. Между тем упавший вскочил на ноги и бросился ко мне, вытирая на ходу попавшую в глаза пыль. В следующий момент автомобиль проскочил вперед и преградил путь моему экипажу. Выскочившие из машины бандиты схватили меня за руки, сняли с пролетки и предложили, не сопротивляясь, пересесть в их автомобиль.

Тогда только происшедшее стало мне ясно. Я заволновался и энергично протестовал против их предложения. Похитители применили насилие. Закричав «Караул!», я начал изо всех сил сопротивляться бандитам, пытавшимся втолкнуть меня в автомобиль. Борьба затянулась, я все время кричал и звал на помощь, и тогда четвертый из нападавших, ожидавший в машине, закричал: «Чего вы возитесь? Ударьте его в бок!» Человек, первым спрыгнувший с подножки автомобиля и несколько минут назад своим падением вызвавший мое сочувствие, плотный грузин небольшого роста, но широкий в плечах, нанес мне такой сильный удар в бок, что сломал ребро. Боль не прекратила, однако, моего сопротивления. Но бандитам нужно было во что бы то ни стало заставить меня войти в автомобиль, и двое из них, схватив меня за горло, начали душить. Тогда я вынужден был сдаться и сел в автомобиль. На месте осталась шляпа с моими инициалами, упавшая с меня во время борьбы, а поднятый мной крик привлек внимание жителей, так как дело происходило в жилом месте, среди огородных усадеб. На улице собралась толпа, больше всего женщин и ребятишек. Но помочь мне никто не смог, так как бандиты в это время уже успели привести свое намерение в исполнение.

На мое счастье, среди очевидцев похищения оказался шофер, узнавший латыша, управлявшего автомобилем похитителей, и машину, несмотря на то что номер на ней был искусно замазан. Этот свидетель происшедшего, захватив в качестве вещественного доказательства мою шляпу, доехал на моем извозчике до первой полицейской будки и известил о случившемся полицейское управление и все городские полицейские участки. Оттуда о происшествии, для сведения, было сообщено во все полицейские будки и сыскное отделение.

А в это время похитители, надев на меня впопыхах вместо темных очков очки с белыми стеклами, кружили по улицам, стремясь запутать след. Правда, промах с очками был скоро замечен, и место очков занял платок, который, однако, не лишил меня совершенно возможности видеть, куда меня везли. Вначале мы поехали в Старый Харбин, а оттуда на Интендантский разъезд. С разъезда попали, мимо завода Бородина, на Офицерскую улицу. Пропустив два квартала по Артиллерийской улице, считая от Диагональной, автомобиль свернул налево, на вторую улицу, и остановился около небольшого домика, второго от угла Артиллерийской, как мне удалось заметить. «Не пытайтесь кричать, — предупредил меня один из бандитов. — Помните, господин Кулаев, что застрелить вас для нас не составит никакого труда, если вы поднимете тревогу. Все равно нам тогда пропадать: убьем вас и убежим».

Угроза эта имела вполне реальные основания. В случае тревоги преступникам спасения ждать было неоткуда. Рядом находилось здание советского консульства, перед которым в очереди стояли человек пятьдесят, добивавшихся получения советского паспорта, без которого русских не принимали на службу на Китайско-Восточной железной дороге. Эти люди, при первой тревоге, переловили бы всех участников похищения. У крыльца дома нас, как хороших знакомых, с целью отвлечь внимание публики, встречали двое грузин; как потом оказалось, один из них был хозяином этого домика.

Остановка в оживленном месте имела для бандитов свои преимущества, потому что среди толпы народа и подъезжавших к консульству автомобилей наша машина не выделялась ничем особенным. Другая картина получилась бы, если бы меня привезли на какую-нибудь глухую улицу пригорода, где сразу обратили бы внимание на отличный автомобиль. Вероятно, все же бандиты предполагали перевезти меня ночью в более укромное место.