Судные дни - Адам Нэвилл

Этот фильм – огромный шаг для меня. Именно поэтому я запустил проект «Мистерии» – только для одного фильма. Я не могу позволить себе поставить на него бренд «Ревелейшн». – Макс потер худые щеки. – Представьте себе скандал и потенциальный крах, если «Дейли мейл» обнаружит, что я основал Последний Собор. Они ведь не делают различий между ранним Собором и Храмом Судных дней. Пустынным чудовищем, в которое превратилось мое творение. Я понял, что дела плохи, в Лондоне, в шестьдесят восьмом. Разглядел глубоко запрятанный яд. Но я не имею никакого отношения к этим… событиям в пустыне. Клянусь, Кайл. Я усвоил урок и ушел оттуда. Начал заново. Замел следы. Порвал все контакты с другими адептами. Я искренне верю, что с тех пор сделал немало хорошего. Загладил свои прошлые ошибки. Думаю, именно это и было основным мотиватором моей карьеры.

Если бы я снял фильм сам, это было бы ошибкой. Из него бы сочились моя горечь, гнев и возмущение. Ты прав в своей нелюбви к моим графикам. Мне нужен был независимый объективный взгляд. Кто-то, кто расскажет невероятную историю, о которой забыли на десятилетия. Я представлял себе фильм про «Настоящую суку из пустыни».

Макс умоляюще посмотрел в глаза Кайлу:

– Мне нужен был кто-то, кто не гнушается темы оккультизма. Кто уже собаку съел на таких историях. Кто показывает сверхъестественное как вполне реальное. Кто уже понял, что в естественном порядке вещей существуют разрывы. А я бы стал прекрасным исполнительным продюсером. Управлял бы ресурсами. Сводил людей друг с другом. Стал бы вашим проводником.

И я верю, что истинная суть этой истории скрыта кровью Катерины и ее приспешников, пролившейся в Аризоне. Идея этой истории похоронена. Ее еще ни разу не рассказывали. И это совершенно невероятная история, Кайл, как мы уже поняли. Именно поэтому я посоветовал вам сосредоточиться на паранормальной стороне секты, – Макс вздохнул, выдержал паузу и доверительно произнес: – Я не был готов увидеть истинные результаты деятельности Катерины. Столкнуться с ними. Даже сейчас мне нужен какой-то посредник. Защита. Пойми, я хочу, чтобы ты раскрыл для меня эту тайну. Я боюсь, что у меня просто нет сил.

В дверях появилась Айрис:

– Сэр, ваш автомобиль прибыл.

Кайл забросил флешки Маусу, а домой шел как на автомате, не видя ничего вокруг. Он открыл пинтовую бутылку «Джека Дэниелса», сделал глоток, сунул ее в карман. После встречи с Максом он чувствовал себя польщенным, настроение у него неожиданно приподнялось, и даже силы появились. Но чары испарились. Макс умел говорить. Был искренним и эмоциональным, вот только у Кайла росло подозрение, что им опять манипулируют. Он хотел верить Соломону, так как очень хотел снять этот фильм. Но, может быть, Дэн прав и стоит все бросить?

– Твою мать! – громко сказал он в вагоне метро. Никто не обернулся.

Кайл не мог отказаться от фильма, хотя инстинктивно понимал, что на кону стоит гораздо большее, чем его карьера, деньги или психическое здоровье. Он ненавидел себя за слабость. Чувствовал, что ему грозят опасности, которые даже представить невозможно.

Прошла всего неделя, и теперь он задавался вопросом о том, насколько сильно оказался вовлечен в дело. После краткого, но насыщенного контакта с наследством сестры Катерины Кайл чувствовал лишь страх, неуверенность и подкатывающую к горлу тошноту. Два интервью, две съемки – и мир, который считал само собой разумеющимся, превратился в иллюзию, населенную маньяками и жуткими сущностями. Что-то приближалось к нему. Буквально лезло из стен. Выходило на свет – хотя как раз Кайл должен был сорвать покровы с этой истории.

Всю дорогу до дома он мысленно прощался с работой и одновременно мысленно летел в Аризону. Как будто бы загадал желание: снять по-настоящему оригинальную и революционную документалку в эпоху кризиса, когда вся индустрия кино– и теледокументалистики летела в пропасть, из которой могла уже и не выбраться. И вот фильм всей жизни был в кармане – вместе с чем? Не в первый раз Кайл подумал, что одержимость съемками его убьет. Правда, его измученные родители и друзья говорили скорее о финансовой яме, а не о том, с чем он сталкивался, залезая во всякие неподходящие места.

Но глупо отрицать, что сквозь него как будто снова пропустили ток высокого напряжения. Да, он боялся, сомневался и не понимал, с чем имеет дело, но у него появилась возможность добавить в свой послужной список самый лучший фильм. Вот этот. Главный труд жизни. Всю карьеру он ходил вокруг да около, но никак не мог толком отыскать тот самый, главный материал. А теперь он перед ним. «Судные дни». Даже без ста тысяч он бы снял этот фильм. Слишком уж много тот сулил. Путешествия, бессонница, бесконечное ожидание, недели монтажа и обработки, просмотр финального монтажа… все будущие хлопоты того стоили. И так было всегда. Съемки были для Кайла всем.

Дэн выживет и без этого. Он отличный специалист, у него куча денежных заказов. Но Дэн нужен ему. Это его лучший друг. А лучшие друзья помогают друг другу. «Пусть он ночь поспит в собственной постели, а потом поговорим». Дэн справится. Всегда справлялся.

Вест-Хэмпстед, Лондон.

16 июня 2011 года. 22.00

Макс действительно прислал с курьером четыре ящика светильников. Они приехали раньше Кайла, и за них расписалась Джейн из квартиры ниже. Представив всю пыль, волосы, царапины и пятна в своей берлоге, которые выявит такое безжалостное освещение, он не стал вынимать их из коробок.

Смешав виски с бренди, заев их фруктовым кексом, Кайл, чтобы успокоиться, взял ноутбук, просмотрел график Макса и сделал несколько пометок в американской части сценария. Макс организовал два интервью с полицейскими, расследовавшими убийства в семьдесят пятом: патрульным, который первым увидел залитую кровью медную шахту, и детективом из убойного отдела, который расследовал это дело вплоть до смерти брата Белиала в тюрьме Флоренс.

Еще нужно было снять сына владельца ранчо, расположенного рядом с медной шахтой. И в конце им предстояло встретиться с единственной выжившей последовательницей Храма Судных дней, которая уже взрослой провела в секте последний год: с Мартой Лейк. Она отказалась разговаривать с создателями четырех существующих фильмов о секте, в которых были одни предположения о событиях до ночи Вознесения и во время нее. Даже догадки Ирвина Левина казались совершенно дикими, так что Кайл решил не делать выводов, пока не поговорит со всеми сам. Макс не хотел, чтобы они снимали особняк в Сан-Диего, в котором сестра Катерина жила два последних года. В примечаниях указывалось, что фотографий хватит, но Кайл был в этом не уверен. Журнал «Вэрайети» утверждал, что сейчас он принадлежит Чету Ригалу, смертельно больному голливудскому бабнику, от чего теперь дом вдобавок приобрел атмосферу «Голливудского Вавилона» Кеннета Энгера. «Но нельзя же иметь все».

Два фильма о Храме сняли в семидесятых, два – в восьмидесятых. После первой встречи с Максом Кайл посмотрел их все. Ужасные постановки с актерами-любителями. В каждой повторялись отрывки одной и той же новостной хроники: копы и юристы с бачками и длинными волосами, очки-авиаторы под палящим солнцем пустыни, суд в Юме, черно-белые машины, выстроившиеся в ряд, и копы, ведущие тощие фигуры, скрытые покрывалами, в зал суда, журналистки в клешеных светлых брюках и приталенных блузках, микрофоны в тонких руках похожи на огромные металлические леденцы, губернатор Аризоны в очках с черной оправой делает официальное заявление по телевидению, потеющий начальник полиции, коронер, прокурор и все парни из местной мэрии.

В каждом фильме до оскомины часто мелькали фотографии из вклейки «Судных дней» Левина: черно-белые карточки юных членов Храма, снятых в лучшие времена: длинноволосые, с идеальными зубами подростки улыбались со страниц школьных альбомов; а потом снимки из полицейского участка: худые, изможденные, страдальческие, или, наоборот, вызывающе дерзкие лица тех членов секты, которые сбежали до злосчастной ночи, но так и не смогли зажить нормальной жизнью.

В один из фильмов, «Дети зверя», явно вложили кучу денег, потому что там было несколько минут, снятых с вертолета, – шахта и особняк сестры Катерины. Пустыня Сонора с этой высоты походила на необитаемую планету, где участники секты сначала резвились, а потом принялись бегать друг за другом с пушками, когда все пошло прахом.

В «Детях зверя» было очень много сплетен (и в остальных фильмах тоже), услышанных от людей, не связанных с сектой. Три престарелые телевизионные знаменитости из Голливуда семидесятых нудели об обаянии Катерины, о ее чудесной способности говорить ровно то, что они думали и чувствовали, как она блистала на крутых вечеринках в платьях от Шанель и Ива Сен-Лорана, что она знала о них то, чего они никому не рассказывали… бла-бла-бла…. В чем не могли признаться даже себе… бла-бла.